Георгий Антонов - Буржуйка

— Привет! — улыбка телеведущей была обворожительна и всепрощающа.

— А! Госпожа Солнцева! Рад видеть у себя. Присаживайтесь. И тебе здорово, Красков.

— Здравствуй, Глеб. А где Медведяев? И кто мне объяснит, что вообще происходит?

— На второй вопрос отвечу: не знаю. Впрочем, мне нравится… Парни! — крикнул он весело куда-то в прихожую, — В гараже места уже нет, так что разгружайтесь в подвал! Я позже подойду. И чтобы всё по описи!

— Где начальство? Власть? Обувян, Черных в конце концов? В городе паника, мародёрство!

Глеб поднял на Антона маленькие заплывшие глаза и произнёс тихо и внятно:

— Власть на данный момент куда-то слилась. Куда — не знаю, мне не доложили. Но на связи никого из администрации нет. Так что — сам понимаешь. Тепло и газ отключены — все контракты на поставку энергоносителей в область на этот год оказались липой. Суки получили бабло в чемодан — и свалили. Поэтому связи нет никакой. Вообще. И поезда все идут в обход города.

— Это шутка, надеюсь? — вскинула на него голову Вика.

Чертанов смерил её ласковым взглядом:

— Надеюсь, что нет. Вот, кстати, и готово, — он принялся соскребать с шампуров на пластиковые тарелочки сочные куски мяса, обильно умащая их ярко алым соусом.

— Отведайте! Вот карри, лимонный перец, — он протянул Вике тарелку с дымящимся блюдом. Она сжевала шашлык быстро и как-то механически, запив большим бокалом сухого «Каберне». Антон тоже — от нервов, вероятно, — уплёл свою порцию с аппетитом. Менты и их женщины также с причмокиваниями отдавали дань чертановскому кулинарному искусству.

— А что телевидение? Интернет? — Не сдавался, прихлёбывая вино, Красков.

— Интернет отрубился сразу. Местное телевидение тоже — Шмулензон свалил вместе с Черныхом, остальные разбежались. А центральное ещё вчера ловилось на резервных генераторах.

— И что говорят?

— А ничего. Педросян корчит рожи, Медунов с коррупцией бьётся. Полковник Петин Василий Васильевич, дай ему Бог здоровья, рекламирует горные лыжи на Ривьере. Вика Солнцева растлевает молодёжь. Про нас ни гу-гу. Пардоньте-с, — хозяин шутовски поклонился покрасневшей от стыда и гнева Вике. — А, да, ещё в Штатах какая-то буза. Кажись, доллары отменили. Они и взбесились, бройлеры тупые в натуре. Я эти доллары ихние и видел-то вживую один раз всего, когда негра на вокзале патриоты грохнули. Тупые, правильно Задротов сказал.

— Значит, власти в городе нет? — спросил ошарашенный Антон.

Глеб Чертанов сощурился, как сытый кот.

— Gevehr macht Gevalt. Перевести?

Вика автоматически произнесла себе под нос:

— Винтовка рождает власть.

— Верно, солнышко! — Глеб налил большой бокал рому до краёв и подвинул ей. — Годится для тоста! А впрочем, — он окинул её критическим взглядом, — почему бы и не для брудершафта?

Гадкий холодок пробежал по хребту Вики. Этот пухлый гнилозубый претендент показался ей бесконечно мерзким, и она, прыгнув на колени к Антону, нежно обвила его шею левой рукой, правой скрестив с ним бокалы. Поцелуй после рома затянул её в вертящуюся воронку, откуда вернуться было не так-то и просто.

— Браво! — беззвучно проаплодировал капитан Чертанов. — А теперь ответ на первый вопрос.

Красков вопросительно уставился на него, пытаясь вспомнить, о чём речь.

— Первый вопрос, когда ты зашёл, звучал так: «Где Медведяев?»

— Ну, и где Медведяев? — тупо спросил Антон.

— Это вопрос непростой, — улыбка исказила пухлые губы капитана, — Даже, я бы сказал, метафизический. Если допустить, что энергетическая сущность Медведяева, отделившись от его физического тела, отправилась в предназначенные ей области, есть ещё такая тема, как дух костей, или эфирный двойник. То, что избранные видят, как светящуюся субстанцию, или призрак. Это можно наблюдать с двух до четырёх ночи, над могилами недавно умерших, как тонкий тихий свет…

— Значит Олег Анатольевич…

— А то? — развёл руками в поддельном изумлении Чертанов, — Из кого ж вы, в натуре, шашлык-то ели! Ну-ну, шучу! Так что, Антоша, ты с нами? Бойцы нам нужны.

— Надо подумать… — выдавил из себя Антон, выразительно кивнув на прильнувшую к нему Вику. Капитан, размякший после удачного дня, вяло махнул рукой.

— Думайте. «Бэха» твоя красная, кстати, цела. Сохранил, — сально подмигнул он Вике на прощание.

— Блин, как ты это делаешь? — Агнесса, проиграв в очередной раз, стянула через голову водолазку, предоставив Гоче любоваться своими дерзкими прелестями. Играли от скуки в очко на раздевание.

— Вах! Ноги расстегни — скажу.

— Перетопчешься. Браслеты — аксессуар, элемент одежды. Чтобы их снять, ты должен мне проиграть.

— Не могу я проиграть, слюшай! Я мужчина или насрано? Ещё?

— Ещё! — она оценила комбинацию и подозрительно глянула в лицо сдающего. Вообще ситуация её забавляла. Но как он это делает, чёрт?

— Себе!

Смуглые пальцы не совершили ничего особенного — ну абсолютно ничего.

— Очко!

Агнесса, вздохнув, вылезла из стрингов и осталась в чём мать родила.

— Это дело надо обмыть! — нагло заявил Махач. Агнесса, вызывающе виляя стройными бёдрами, прошла к холодильнику и вернулась с бутылкой «Мартини».

— Так, стоп! — взгляд, брошенный за окно, заставил её метнуться к кобуре. В руке её занял своё привычное место тупорылый «кольт» 38-го калибра. Вдали, на дорожке, ведущей к крыльцу, нарисовались два всадника. Подхватив с пола свои только что скинутые трусики, она грубо запихала их в рот возмущённому грузину.

— Вякнешь — убью!

Гоча молча кивнул, поняв, что так и будет. Агнесса, ноги которой мёрзли на ледяном полу прихожей, сунула их в чьи-то подвернувшиеся башмаки, сняла флажок предохранителя и спряталась за косяк у вешалки. Вика и Красков, спешившись, направились к крыльцу.

— Как ты думаешь — он шутил насчёт шашлыка? Какой мерзкий тип…

— А леший его знает, — Антон хотел уже открыть дверь, но внезапно что-то его насторожило. Следы на крыльце — после их ухода в доме явно кто-то побывал.

— Стой здесь! — он припечатал Вику рукой к стене, а сам, достав из кобуры любезно возвращённый на прощание капитаном Сырневым ПМ, ударом ноги распахнул дверь и кувырком прокатился внутрь. Переполз в угол, замер — вроде всё тихо. Тогда, держа пистолет перед собой двумя руками, бесшумно поднялся.

— Нэ стреляй, сдаюсь! — какой-то испуганный нерусский мужик демонстративно поднял руки вверх. В правой была чугунная сковородка.

— Ты кто? — строго спросил Антон, держа неизвестного на мушке.