Георгий Антонов - Буржуйка

— Что с Машей? — спросил Никифор по дороге в бунгало. — Всё ещё бредит?

— Ваша Санта-Мария сейчас спит и видит вас во сне. Не будем ей мешать — я предлагаю господину губернатору скоротать вечерок на берегу. Не полюбоваться ли нам на закат?

Цзю извлёк телефон и отдал какие-то по-птичьи резкие распоряжения на китайском языке — и, покамест приятели шли к бухте, там всё уже было готово к началу празднества. Смуглые красотки, украшенные гирляндами белоснежных орхидей, под звуки томных песен Океании в свете пурпурного заката заставили Никифора на один вечер отрешиться от земных невзгод… Лишь изредка сквозь мозг проносились, как шорох волн по гальке пляжа из иного измерения, родные имена:

— Миша… Маша…

— Поздравляю, Ник! Ваш медведь был безупречен. Таможня глазом не моргнула. Если бы Олимпиады в Москве никогда не было — её стоило выдумать.

— О, господи… Цзю? Где мы?

— Направо, — китаец театрально отдёрнул штору балкона, — перед вами расстилается панорама порта Бангкок. Крупнейший торгово-транспортный узел Юго-Восточной Азии. Подробности в справочнике — он в трёх цунях к северу от большого пальца ноги господина губернатора. Возможно, свежевыжатый манговый сок с капелькой рома оживит рефлексы вашего превосходительства?

— Налево, как водится, портовый квартал красных фонарей. Там процветают порок и бесчестие. Ваш покорный слуга имел дерзость загородить это от просвещённых взоров господина губернатора ширмами.

Никифор скинул ноги с широченной кровати и с жадностью принялся пить. Он ровным счётом ничего не помнил — ни как он здесь очутился, ни что этому предшествовало.

— Цзю, где Маша?

— Ник, дружище! Вы что — и вправду ничего…

— Да ничего — слабо сказано. Помню, что выторговал на Науру даром какого-то медведя. Потом три девки — ох, господи! — он, криво ухмыляясь, схватился за поясницу.

— Три девки на Науру — это три девки на Науру, сэр. Они не подпадают под юрисдикцию королевства Таиланд, — резонно заметил наркобарон. — Тем более, русский медведь. Но, прибыв сюда, вы, мой друг, позволили себе отчасти невозможное. Публичные сексуальные действия в отношении семилетнего ребёнка караются в этой богоспасаемой стране смертной казнью.

— Какого ребёнка? — Ник разом соскочил с койки, забыв про радикулит.

— Ну, как же — та маленькая девочка с белым бантом по имени Цвай Му, которую вы выхватили у матери на выходе из багажного терминала аэропорта, и для чего-то принялись целовать и тискать на виду у тридцати четырёх свидетелей. Мать подала иск — ведь девочка после ваших действий исчезла.

— Куда?!!!

— Об этом у вас и мечтает спросить местная жандармерия. Простите, но я не в состоянии больше оказывать вам покровительство. Увы.

В дверь заколотили прикладами.

— Бегите! — Цзю распахнул ширму. — Ради нашей дружбы я задержу их.

Перед Никифором разверзлась бездна. Ухватившись за ржавые перила, он ссыпался вниз по пожарной лестнице, преодолел восемь пролётов, и под конец, сковырнувшись на повороте, плашмя рухнул в груду гнилых овощей и пополз среди них, как гигантская беременная ящерица…

— Хорош долбить! — Конопляный Цзю отпер дверь и впустил в номер двух потных жандармов. Следом за ними зашёл лейтенант королевской полиции.

— Виски, сода, джентльмены?

Отказа не последовало.

— Бедняга! — пряча пачку денег в планшет, офицер глянул в окно на ползущего сквозь помойку Никифора. — Он ещё будет представлять для вас интерес, сэр?

— Надеюсь, нет, лейтенант. Хотя… Как знать. Конфуций упоминал о наших ожиданиях двояко.

— Тогда с вашего позволения… Эта русская диаспора всем надоела. Понаехали! Своих оборванцев некуда девать. Нет возражений, если мы на них слегка надавим?

— Тихо!

— Что, мистер Цзю?

— Вы ничего не слышали, лейтенант Пот? — наркобарон сорвался с места и, отворив дверь пинком ноги, устремился в дальнюю секретную спальню. Постель была взбита — однако Маши в ней не было.

— Охрана! — завопил босс. Но охрана не отозвалась.

— Ха! — Маша не понимала, что делает. Одна рука сама бросила охраннику в плоскую морду тарелку с китайской едой, другая схватила его за косу на затылке — и дважды с размаху приложила лицом об стол. Потом, прихватив правой китайца за подбородок, она всем телом крутанулась на пятке влево. В шейном позвонке трупа напоследок что-то гадко хрустнуло. Покойник, бывший ещё минуту до того инструктором по кун-фу, мешком осел на ковёр. Путь был свободен. Пистолет? Пожалуй, сгодится.

Маша, сорвав с покойного джинсы и футболку, живо оделась и распахнула окно. Девятый этаж небоскрёба бодрил. Карниз, который показался бы любому нормальному обывателю страшно узким, не вызвал у неё в этом состоянии ни тени сомнений. Она перебралась по нему за минуту — и ударом рукоятью «вальтера» разбив стекло, проникла в соседний номер.

Там, к счастью, не было постояльцев, и через несколько минут донна Санта Мария с Концом света в животе уже, спустившись в лифте, смешалась с толпой, кишащей на улицах воскресного Бангкока. Эту особенность легендарного чёрного бриллианта хорошо знали и порой использовали рыцари-тамплиеры — он превращал своего хозяина помимо воли в безжалостную и безупречную боевую машину.

«И тогда мессир рассвирепел и в одиночку поразил две сотни отборных воинов сарацин, не прикрываясь щитом…».

«Двойное ваукики», — Маша пялилась на витрины, она на некоем внешнем плане сознания продолжала пребывать тупой элитной русской бабой, заторчанной на шмотках, однако непонятное словосочетание плотно осело в её небольшом мозгу — требовалось немедленное разъяснение.

— Эй, мисс! — она поманила к себе пальчиком показавшуюся белой библиотечной крысой очкастую девчушку с пачкой ксерокопий подмышкой. — Можно вас на пару минут?

— Можно и дольше. Пятнадцать евро! — профессионально улыбнулась крыса, кокетливо огладив себя по бёдрам.

— Да нет! Двойное ваукики? Я желаю знать…

— Ноу проблем. Двойное — двадцать пять евро. Действуют воскресные скидки. Сейчас позвоню малышке Шом-Пу. У неё одиннадцать дюймов. Леди будет нами довольна.

— Мерси, — Маша удостоверившись в догадке, стряхнула со своей руки цепкий захват профессионалки.

О том, что Таиланд является крупнейшим в мире центром транссексуальной проституции — знают все. Мало кому известен тот факт, что произошло это с чинным буддийским королевством с лёгкой руки Её Преосвященства Петры Скандалли. Развернув в этой стране свою деятельность по обеспечению Большого наркотрафика, вдохновлённая мистическими представлениями Ордена и собственным сексуальным опытом, госпожа кардинал развернула здесь широчайшую сеть этого рода услуг — благо человеческого материала в нищих кварталах имелось в избытке. Она же имела с гешефта не только моральное удовлетворение — суммы её личного рептильного фонда с каждым годом умножались многократно. Обороты наркотрафика тоже заметно выросли. В рамках этого проекта ей и подвернулся здесь, кстати, бойкий черноглазый юноша — беженец из только что уничтоженной её подельниками Югославии. Красавчик интересовался в равной степени религиозными и сексуальными извращениями, плотно, но умно торчал на крэке — и Петра, взяв его под свою опеку, пристроила к делу, командировав через несколько лет своим эмиссаром в Россию. Так и возник на её бескрайних просторах, подобно волдырю земли, пресловутый отец Пёдор, ныне столь досадно воскресший.