Георгий Антонов - Буржуйка

Справедливости ради следует заметить, что виденье о Конце света преподобному действительно было — после прямого попадания в лоб пейнтбольным шариком у о. Пёдора начал приоткрываться третий глаз. Выражение глаза было придурковатым и недобрым, и происходили приоткровения независимо от воли Преосвященного. Как будто безумный киномеханик вдруг начинал крутить в голове страшноватое звуковое кино, снятое неформатным режиссёром в приступе белой горячки. И сейчас, двигаясь в крытом возке на запад во главе Последнего Крестового похода, Пёдор со страхом ждал, что на него вот-вот опять накатит. Он мог бы с удобством передвигаться на джипе — но предпочёл быть ближе к пастве, поэтому богато изукрашенный возок его влекли по насту впряжённые в него тринадцать фанатиков. Солнце уже перевалило на весну и весело щурилось с небес на диковинную картину. Сзади растянулось шествие юродов — за последний месяц огромное количество выживших в катаклизме людей сошли с ума или впали в нищету духа, так что лица и одеяния были достойны кисти Босха. Группу кликушествующих Преосвященный мудро послал вперёд в качестве боевого охранения. Они не только распугивали криком и кривляниями всё живое за километр, но и попутно утаптывали дорогу для возка.

— Навуходоносор! Гуммиарабик! Презумпция примордиальной первертности! — выкликала, размазывая по лицу сопли, Маруся Вагина, возглавлявшая в прошлой жизни отдел народного образования.

— Врёшь! Там домик с секретом, а в домике человек с шишкой! Он её лущит, а она пищит! — приплясывал вокруг неё Лев Полоумер, бывший менеджер сети кинопроката. — Покажи папе каку!

И Маруся без стыда задирала перед его лицом густо обгаженный подол.

Позади картина была не лучше. Над головами шествующих радостно и величаво плыли надутые презервативы и мягкие игрушки в тиарах из консервных банок, с пришитыми на живую нитку силиконовыми членами — они призваны были изображать св. Вомбата во всей его славе. Некоторые участники похода шли молча, глубоко потрясённые величием происходящего. Иные же выражали свою сопричастность бурно — били в литавры из кастрюльных крышек, скакали и мазались калом. Апостолы и святые двигались на джипах и снегоходах в обозе, обеспечивая порядок и время от времени сталкивая с дороги в снег ослабевших. Здесь тоже царило оживление — святые уже закинулись порошком и принялись лезть друг другу под тоги. В головном джипе в разгар веселья запищала рация.

— Святую Катрину срочно ко Предвечному! — раздался взволнованный голос св. Моники. — С вещами.

Катька, оправившись, глянула в зеркальце и, бросив свой рюкзак в снегоход, устремилась на нём в голову колонны. Пёдор встретил сурово, лицо его разбухло и пожелтело, а глаза запали и съёжились. Только что он имел очередной сеанс. «Становится похож на Вомбата!» — благоговейно подумала Катрина.

— Раздавала святое говение чужакам? — строго вопросил Первосвященный. — На колени! Кайся.

— Прости, предивный отче! Лукавый попутал! — она в экстазе покаяния припала поцелуем к его причинному месту.

— Ладно. Вомбат милостив, — он ласково погладил её по волосам. — Однако тебе предстоит искупить свой мерзкий проступок подвигом веры.

— Всегда готова, отче! — Катрина благоговейно подняла на него разгоревшееся лицо.

— Мне было сейчас видение, — поведал Пёдор. — У тебя миссия. Поедешь в Бангкок.

— О, я помню Бангкок, там было так весело! — оживилась св. Катрина. С год назад Пёдор, действительно, возил её туда для представления Петре, как самую перспективную свою ученицу. Там она познакомилась с верхушкой транссексуальной мафии Таиланда и неплохо проводила время в обществе себе подобных.

— Не на курорт посылаю, — оборвал её восторги Пёдор. — А на подвиг веры. Нужно срочно найти, выкрасть и доставить ко мне одну ужасную грешницу. В ней — судьбы мира, так что умри — но довези живой. Дам тебе рекомендации к нашим меньшим братьям — они тебе помогут. Оружие, снаряжение возьмёшь в обозе — и дуй напрямик по навигатору на восток. Через 250 километров временная военная база НАТО. Оттуда улетишь транспортным самолётом — они будут в курсе.

— О всемогущий! Тебе подвластны стихии! — с восторгом прошептала Катрина, перебираясь в свой снегоход. А Пёдор, самодовольно хрюкнув, тут же связался по спутниковому с госпожой Скандалли и, не раскрывая до конца карт, сообщил только, что вышел на след знаменитого чёрного бриллианта. После чего все организационные вопросы для Катрины оказались раз и до конца волшебным образом решены. Единственное, что от неё требовалось сейчас — это преодолеть в одиночку на снегоходе расстояние до базы. Боюсь, не каждый из любезных читателей бы на такое решился — да не всякому бы и удалось. Но вера воистину творит чудеса — и через сутки она, пристрелив по дороге двух волков и одного одичавшего в лесах дезертира, уже, оттирая обмёрзшие щёки, грузилась в транспортный армейский «Боинг». Когда в воздухе святая, переодевшись и наведя марафет, вышла к экипажу — младший пилот Курт Гибель тут же принялся виться вокруг неё, плотоядно облизываясь. Тогда св. Катрина, которой было на тот момент не до флирта, коротко произнесла:

— Фак ю! — в подтверждение чего задрала спереди подол. После этого младший пилот скривился, взгляд его забегал между стволом в руке святой Катрины и тем, что задорно выглядывал из-под юбки, и Курт, с треском захлопнув за собой дверцу кабины, обескураженно рухнул в кресло.

Хотя аэропорт был армейский, у трапа её встречали. Пёстрая стайка переделанных дев с визгом кинулась целоваться со старинной знакомой. Младший пилот Гибель, ступивший было на трап, увидев это, плюнул злобно и, в нарушение всех служебных инструкций, сдавил в крепком мужском кулаке банку кока-колы. Пенная струя, брызнув из-под крышечки, фонтаном окатила всю живописную группу. Раздался визг, обоеполые сыпанули по сторонам, и только один свирепый трансвестит из Бразилии по имени Никитà, достав из сумочки гранату со слезоточивым газом, умело зашвырнул её в салон «Боинга». После чего сам же и разревелся.

— Почему они нас не любят? — размазывая по щекам грим, обиженно сжимал он кулачки. Обрызганные коллеги кинулись утешать. Через минуту рыдали все, не исключая пилотов в кабине, и даже самого Курта Гибеля.

— Вот! — Катрина, первая взяв себя в руки, хлюпая носом, извлекла из сумочки фото Маши Чубак. — Размножьте и раздайте всем. Без меня не брать, только вести. Она позарез нужна живой — но очень опасна.

Никифор, озираясь, пробирался узкими переулочками квартала красных фонарей — здесь было легче всего затеряться. Одурь после безумной ночи на Науру слетела, как только он был извещён о своём новом положении — особо опасного преступника в бегах. Оставался засушливый срач во рту и пульс сто десять трусливых ударов в минуту. Мятые, заляпанные чем-то спереди шорты и гавайская рубаха в пальмах — эти приметы наверняка уже известны каждому полицейскому в городе. А переодеться не на что — в карманах, кроме размокшего губернаторского удостоверения, нашлась лишь разорванная упаковка от презервативов. Он принялся рыскать глазами по сторонам — где тут можно украсть какую-нибудь тряпку. Но взгляд повсюду натыкался лишь на призывно улыбающиеся накрашенные личики, тоненькие золотистые тела, чуть прикрытые игрушечными шортиками и юбочками — нет, с его габаритами тут шмотьём не разживёшься. Приглядел, было, сорокаведёрного американского секс-туриста в безразмерном тропикале — и что толку?