Георгий Антонов - Буржуйка

— Всем лечь, работает Чёрная сотня! — успел, вбегая, рявкнуть штабс-капитан опричного спецназа, перед тем, как пущенный Агнессой стилет влетел ему точно в правую глазницу. Потом лаборатория наполнилась грохотом «калашей» и хлопками взрывающихся мониторов. Когда вентиляция вытянула пороховой дым, живых среди груды тел, громоздящихся на кафельном полу, не было и быть не могло.

Когда Светлейшему графу Григорию доложили о бойне в секретной лаборатории Кремля, он размашисто перекрестился на портрет государыни и, нацедив себе стакан ледяной водки, с наслаждением осушил его в три глотка. Потом обвалял ломтик лимона в сахарной пудре и, кривясь, разжевал. Всё складывалось как нельзя лучше, даже рук марать об Изю не пришлось — сам скапутился. Ну, положим, почти сам. Взрыв бытового газа, так напишут информагентства.

— К завтрашней коронации всё готово? — строго спросил он референта.

— Пёдор куда-то подевался, с утра не можем связаться.

— Наверняка в посольстве Ватикана лебезит, тварь. Поезжайте туда, да втолкуйте этому педериарху, что в связи с трагической кончиной мадам кардинальши он с этого дня переходит в моё полное распоряжение.

Через час обгаженный и испуганный Пёдор был найден, отмыт и водружён опричной стражей в приготовленные для него загодя Патриаршие апартаменты.

Венчание на царство Великой государыни Московской решили забабахать в лучших традициях монархического пиара — в Успенском соборе Кремля, с выходом на Золотое крыльцо Грановитой палаты. Для раздачи подарков народу торговыми сетями столицы было добровольно-принудительно выделено сто тысяч единиц бытовой и оргтехники. Пиво и водка, разумеется, бесплатно. Москва была густо увешана хоругвями и транспарантами, а опричники и мотострельцы приведены в полную боевую готовность. Центр мегаполиса был ещё накануне прочёсан и оцеплен, «народные массы» для участия в церемонии тщательно отфильтрованы и снабжены пропусками с электронными чипами. В основном — чиновники, менеджеры банков и международных корпораций. Вечером — концерт звёзд эстрады, бал-маскарад, салюты и фейерверки. Сигналом к началу торжества должен прозвучать транслируемый всеми телеканалами холостой выстрел из Царь-пушки — первый в мировой истории. Короче, за эти дни Светлейший, назначенный министром двора, изрядно подрастряс государынину казну. Впрочем, Лариска, добрая душа, по этому поводу не сильно парилась. Как пришло, так ушло, живём однова! «Гуляй, Москва! Разговаривай, Россия!» — цыганский слоган стал национальным приоритетом. Воруете? Да разворуйте вы уже это всё, жидам меньше достанется!

Между двумя и тремя ночи она трезвела, откатывалась от храпящего графа в угол, комкала липкими пальчиками пуховики и выла в подушку… Каждое утро снился этот ворюга, гад черножопый!

Гоча, оставленный Агнессой для подстраховки в приёмной кабинета Сыркова, слышал в наушниках, замаскированных под плеер, всю их ругань, злился и ничего не понимал. «Кто там у них, в натуре, кого разводит?» Внезапно диалог на повышенных тонах оборвался и загремели выстрелы, взрывы… Внутренний голос подсказал ему, что пора, однако, сваливать.

— Э, слушай! Где тут у вас туалет? — обратился он как нельзя деликатнее к опричному стражу, скучавшему за конторкой. Тот дал ему отмашку по коридору направо, и Махач, запершись в кабинке, живо влез на бачок и, подтянувшись, умостился на широченном шестнадцатого века подоконнике. Решётки, на счастье, не было — и, отковырнув присохший шпингалет, он змеёй проскользнул в узкое окошко и приземлился на четыре кости в пушистый сугроб. Тут двор огласила тревожная сирена, мимо него, протопав по брусчатке, вбежал в здание взвод охраны, и на кремлёвских стенах разом вспыхнули и зашарили по двору прожектора. Какая-то чугунная громада всего в нескольких шагах от него зияла чёрным проломом. Махач на интуиции зайцем метнулся в дыру — и, скорчившись, замер, надёжно скрытый от глаз и инфракрасных лучей под тёмным куполом Царь-колокола.

Прошло какое-то время. Немного успокоившись, он принялся ощупывать жизненное пространство. Ведя осторожно кончиками пальцев по гладкой внутренней поверхности колокола, Гоча отдёрнул руку — пальцы наткнулись на что-то невесомо-пушистое. Снова протянул руку — ничего. Осмелев, достал мобильный и нащупал на нём кнопку фонарика. Луч светодиода выхватил из темноты жалкое, перекошенное от страха личико великой княжны Ларисы Ярославовны Романовской в обрамлении царских соболей. Поняв, что обнаружена, княжна всхлипнула по-собачьи.

— Ларисо?! — голос уркагана мигом обрёл привычно строгую интонацию. — Ты что это тут, от меня тихаришься?

— Гоченька, прости меня, дуру грешную! Я как тебя в приёмной увидала… Мне так стыдно стало — не знала прямо, куда бежать! — упав ему на грудь, Лариска принялась, рыдая, покрывать поцелуями колючие глаза и щёки возлюбленного, суженого-ряженого, единственного и неповторимого — мужчины своей судьбы…

— Убежишь от тебя, как же!

Царь-колокол вошёл в резонанс с ритмичным ёрзаньем двух сплетённых на царской шубе тел - и его низкий вздох разнёсся над притихшим Кремлём.

— Мне на самом деле очень жаль, поверьте, Грандмастер. Меня связывала с Её преосвященством госпожой Скандалли глубокая личная привязанность, — сэр Борофф пощекотал за ухом своего ушастого любимца и отпил кофе. — Оставил чашку в покое! Это я не вам. Разумеется, нет. Трагическая случайность — взрыв газа. В Москве всё спокойно. Благодаря её беспримерной работе коронация начнётся завтра в 9 утра, пришлите кого-нибудь от Ордена ей на замену. Далее всё по плану. Меня больше волнует положение в Западном полушарии. Что, Удо Цахес с Раулем — обнюхались там своей коки? Война северным штатам должна быть объявлена в срок не позднее трёх суток! Или я ни за что не поручусь… Что? Поняли правильно. Ну, так и работайте, время пошло!

— Сэр, экстренное сообщение! — спавший с лица Израэль застыл перед раскрасневшимся Председателем в полупоклоне.

— Что у вас?

— Китайцы, сэр, больше некому. Это безумие. Долбанули по Большому рифу. Через час и двадцать семь минут цунами смоет побережье Калифорнии. В Йеллоустоуне тоже зафиксирован сейсмический скачок. А это уже, сами понимаете…

— Ну, наконец-то разродились! Вы что — Книгу книг не читали? Содом и Гоморра, мой друг, это не у Пронькиных в конторе. Что у вас вид такой бледный? Родственники за океаном? Мы все в руце Божьей. Известите Комитет трёхсот — общий сбор здесь в бункере, ровно через пять часов. Отговорки не принимаются. Кто не успел, тот опоздал к пирогу. Ступайте. Сейчас, кстати, без трёх минут полночь. — Борофф устало глянул на часы и протянул ладонь, чтобы приласкать Ганнибала — прикосновение к складчатой розовой кожице в куриных пупырышках всегда успокаивало. Но шустрый питомец опять пропал. В последнее время этот слон стал просто неуправляем — шныряет по бункеру, где хочет. Или дружба с герром Питером на него дурно влияет? Ох, маленькие детки — маленькие бедки…