Лалин Полл - Лед [litres]

Кингсмит снова рассмеялся:

– Она беспокоится о русских.

– Она называет их медведями, живущими по соседству. Ты когда-нибудь работал там?

– У меня там есть приятели, естественно. У меня повсюду приятели. Но ты меня знаешь, я люблю делать дела по-своему. Я счастлив на своей грядке. – Он провел ладонью по своей лысой голове, гладкой и лоснящейся. – Так, что они предлагают тебе?

– Предлагают?

– Мы не станем тратить на это свои деньги.

– О! Воздушное пространство для начала. Это уменьшит время перелета, станет гораздо выгоднее прилетать к нам на день-другой. И, естественно, я включу все это в общую стоимость ретрита, так что мы все сэкономим. От приземления в Лонгйирбюэне и дальше по всему маршруту до воздушного транзита в ту или иную точку. «Мидгард» все берет на себя.

Кингсмит поднял и посмотрел на просвет баночку с мармеладом.

– Горькое и полно веточек. Черт знает что.

Шон понимал, чего Кингсмит добивается – он хотел, чтобы перед ним заискивали. А если Шон не станет этого делать сейчас, а потом передумает, то ему придется ловить Кингсмита по всему свету, чтобы в итоге разыграть весь этот спектакль заново.

– Джо, – сказал он, – пожалуй, первое, что я понял, учась у тебя, – ты не можешь работать там, где не чувствуешь себя в безопасности. Я знаю, что нельзя загонять всех под общий шаблон: все частные военные компании разные.

– Шон, мальчик, ты же никогда не увлекался такого рода вещами. Это не твой конек, ты на солнечной стороне улицы. И там твое место.

– Я больше не мальчишка, Джо. Меня попросили сделать что-то очень важное, и да, это требует усилий, но не от тебя. Это именно то, чем ты занимаешься, – обеспечиваешь безопасность. Ты сделал это для «Нью-Йорк таймс» в Басре, ты делаешь это для телеком-компаний в Африке, так сейчас ведется бизнес во всем мире.

– Так делают те, кто может это себе позволить. Ну и о каких объемах идет речь? Какого рода беспокойство снедает твою приятельницу? Может, она могла бы связаться…

– Нет. Пожалуйста, не пойми превратно, но это обязательно должно идти через меня, как через британского гендиректора виллы «Мидгард». Это ключевой момент.

– Ключевой. Ясно.

Шон выдержал долгий взгляд Кингсмита, заставляя себя молчать. Если Кингсмит ему не поможет, у него имелись другие источники на примете. Но никому другому он не доверял так, как Кингсмиту.

– Ну, молоток. Но почему твой особый друг или друзья полагают, что ты хоть что-то смыслишь в частных подрядах в арктической зоне?

– Я выиграл тендер и завтракаю с тобой, так что, полагаю, я аттестован.

– Ха. Имеется что-то еще, о чем мне следует знать? Я тебя никогда не видел таким.

– Carpe diem [28] Лови момент ( лат .). . – Едва Шон сказал это, как понял, что это правда. – Вилла «Мидгард» для меня – огромная возможность не только прилетать в Арктику в любое время, когда захочу, но и как-то помочь защитить ее. И сделать деньги. С тех пор, как мы встретились…

– Я знаю. Ты одержим льдом. Но давай проясним: ты предлагаешь мне больше рисковать и больше работать просто так?

– У тебя будет твоя прежняя ставка на вилле «Мидгард». И ты получишь уникальную возможность сделать для мира что-то стоящее.

– Скажи, чем они заманили тебя? Это должно быть нечто особенное.

Шон ответил настолько непринужденно, насколько мог:

– Рыцарство. Я думаю.

– Что? Всего лишь нашивка и шутовская приставка к имени? Я надеюсь, к этому прилагается какая-то недвижимость? Да брось, я думал, ты ненавидишь всю эту хрень с наследственными привилегиями.

– Ну да. Но ты знаешь, откуда я вышел. Я работал, у меня есть талант, я плачу по счетам и создаю рабочие места и благосостояние, и я хочу иметь свое место за столом. Одних денег в этой стране недостаточно. Деньги сами по себе не обеспечат тебе уважения.

– И ты думаешь, что какая-то нашивка обеспечит? – Кингсмит покачал головой. – Шон, мальчик, позволь рассказать тебе. Когда был последний раз в Далласе, я зашел в музей искусств и увидел там твою картину, «Айсберги» Фредерика Чёрча [29] Фредерик Эдвин Чёрч (1826–1900) – американский художник-пейзажист романтического направления. . Увидел своими глазами, я стоял перед ней и представлял, как ты смотрел на нее мальчишкой. Сколько тебе было?

– Двенадцать.

Шону стало не по себе при мысли о том, что Кингсмит смотрел на эту картину.

– Я спросил, можно ли ее купить, чтобы отдать тебе. – Кингсмит взглянул на него. – Ты знаешь, она буквально бесценна – ее не продадут ни за какие деньги. Ну ладно, не раскисай, ты же знаешь, я этого не выношу.

– Я вовсе не раскисаю.

– Хорошо. Я вспомнил об этом только для того, чтобы ты понял: я на самом деле сознаю, какой долгий путь ты прошел. Я больше всего ценю людей, вышедших из ниоткуда, и ты один из них. Ты богатый человек. Но если тебе этого недостаточно, если ты готов лезть из кожи вон за нашивку, ладно, для тебя это нечто большее.

– Это достойная награда в ответ на призыв. И содействие защите Арктики.

– Отлично. У каждого свои демоны или святыни, или что там еще. Так что, если ты говоришь, тебе нужна моя помощь, но остальное ты берешь на себя, я тебе помогу. Хорошо?

– Спасибо, Джо. Спасибо тебе огромное.

– Уже сказал Тому об этой спецгруппке?

– Еще нет. – Шон ответил с легкостью, но ему не хотелось встречаться глазами с Кингсмитом.

Он еще не говорил Тому, скажет потом.

– Вот что я сделаю, – сказал Кингсмит, глядя на свой телефон. – Я свяжу тебя с Дэнни Лонгом. Он твой земляк, но в действительности гражданин мира. На него можно положиться. Скажешь, я рекомендовал его.

Зазвонил телефон Шона. Упоминание о Томе заставило его напрячься. Ему нужно будет найти правильный момент, чтобы объяснить все это, но прежде следовало сдвинуть дело с мертвой точки.

В 1867 году Российская империя продала Аляску Соединенным Штатам за 7,2 миллиона долларов(123,5 миллиона долларов по курсу 2016 года), официально положив конец своему господству в этом регионе. Из названной суммы предположительно 165 000 долларов были потрачены на подкуп сенаторов, возражавших против такого приобретения, чтобы они проголосовали за него. Сделку совершил госсекретарь США Уильям Х. Сьюард, и газеты окрестили ее «причудой Сьюарда», но в 1880 году на Аляске было обнаружено золото, а в 1890 году – нефть.

Платаны в Лондоне растут повсюду. Невосприимчивые к загрязнению окружающей среды, с высокими стволами и раскидистыми кронами, они составляют на улицах мозаику золотых, зеленых и серых тонов. Обычно они начинают зеленеть в мае, но в тот февральский вечер, когда Шон спешил по Южной набережной на встречу с Мартиной, он заметил первые зеленые листочки. Они договорились пойти на закрытый кинопоказ документального фильма 1922 года «Нанук с Севера» [30] Американский фильм 1922 г. режиссера Роберта Флаэрти о жизни канадских эскимосов. В отличие от большинства этнографических фильмов начала XX в. жизнь эскимосов показана в их естественном быту, как бы изнутри. , организованный посольством Канады. Шон видел этот фильм много лет назад, еще студентом, когда сообщество «Поиск пропавших полярников» крутило его фоном на своей вечеринке, но он тогда был так пьян, что ничего не запомнил. Сегодня этот кинопоказ был официальным основным мероприятием, предварявшим неформальную встречу энтузиастов, исследователей Арктики, на банкете после фильма.