Лалин Полл - Лед [litres]

– Шон Каусон.

– И в чем твоя проблема? Отсутствие денег – это лишь то, что лежит на поверхности.

Шон на мгновение онемел.

– Мне… просто нужно… попасть в Арктику.

– Тебе нужно. – Кингсмит неожиданно посмотрел на него с интересом. – А зачем?

На миг Шон снова оказался на том лестничном пролете, глядя через провал лестничной клетки туда, где свет падал на облупившуюся стену и картину с айсбергами.

– И что за пунктик насчет подачек? – Кингсмит вперил взгляд в Шона, и тот почувствовал, как у него зудят глаза с внутренней стороны.

Он стряхнул это ощущение.

– Я сыт подобным. Я жил в приюте. И там была картина с видом Арктики. Она меня спасала. В нужный момент. – Он взглянул на Кингсмита снова с вызовом. – Понятно?

– Ну хорошо, – сказал Кингсмит. – И хорошо, что у тебя есть воля к жизни. – Он взглянул на Тома. – Ты волнуешься за друга, а зря. С ним все будет хорошо. И я вижу, что ты думаешь: этот тип ничегошеньки о нас не знает, как же он может говорить, что…

– Верно, – кивнул Том. – Я думал об этом.

– Твой друг напоминает мне меня. – Кингсмит повернулся к Шону. – Плюс, ты застал меня в удачный день, когда я получил хорошие новости. Короче, вот что: я мало знаю о вашем чудном сообществе, но мне нравится, как вы действуете, так что я рискну. Вы, ребята, поедете в Гренландию для меня, повеселитесь там и потом расскажете мне.

Он откинулся на спинку, ожидая бурного выражения благодарности. Но Шон был серьезен.

– А вам от этого какая выгода? Это не сделка.

– А он не промах. Хорошо, для начала выгода невелика. Но если то, что я от вас услышу, покажется мне интересным, я могу отправить вас куда-нибудь еще, куда вы захотите. Вы любите Арктику? Меня она тоже очень интересует. Так что давайте, поезжайте за мой счет, а дальше посмотрим.

– То есть сначала вы нам, а потом мы вам? – Шон пристально посмотрел на Кингсмита, и тот рассмеялся.

– Ну да! Ладно тебе, все просто: мне нравится идея отправить скаутов на новый фронтир.

По неведомому сигналу рядом возник официант, и Кингсмит, взглянув на него, подписал счет. Затем он снова повернулся к ним:

– Спрашиваю один раз: согласны или нет?

– Согласны. – Шон протянул руку. – Мы согласны. Спасибо вам.

– Да, – сказал Том. – Спасибо.

Кингсмит пожал руку Шону, потом Тому и дал ему визитку:

– Это адвокат. Позвони ему завтра после полудня. Он посоветует.

– Что посоветует? – Том с подозрением взглянул на визитку.

Кингсмит подмигнул Шону:

– Куда перевести деньги.

На площадке двухмаршевой лестницы по пути в Суд номер 1 Шон прошел мимо миссис Осман, неподвижно стоявшей у окна. Взглянув поверх ее разной высоты плеч, он заметил, как на парковке перед зданием суда черный «воксхолл-салон» плавно вписался между другими машинами. И с водительского места выбрался прибывший наконец Кингсмит – он смахивал заметные только ему пылинки с пиджака. Захлопнув дверцу, Кингсмит взглянул вверх, словно зная, что за ним наблюдают. Шон поднял руку в приветствии и стал спускаться к нему. Миссис Осман направилась в зал суда.

Кингсмит в своей манере крепко хлопнул Шона по плечу. Одет он был, как всегда, практично и со вкусом: темный льняной костюм для жаркой октябрьской погоды и легкие кожаные полуботинки, а через локоть был переброшен оливковый кашемировый свитер. Загорелая голова была гладко выбрита.

– Держишься молодцом?

– Конечно. – Шон бодро улыбнулся. – Спасибо, что приехал.

Кингсмит не выносил жалоб или недовольства и сам никогда не хандрил.

– Не ожидал, что ты будешь водить что-то подобное.

– Теперь я вожу то, что закажет мне секретарь. Так проще. Ну, давай разрулим это дело и повеселимся завтра.

Шон слегка растерялся от этих слов. На завтра был намечен благотворительный обед в честь Тома. И он ожидал от него чего угодно, только не веселья. Но настрой Джо внушал ему оптимизм.

В зале суда Кингсмит быстро познакомился с Соубриджем и сразу подошел к Анджеле Хардинг и почтительно представился ей. Шон с Соубриджем смотрели, как он берет ее руку в свои большие ладони и что-то тихо говорит ей с искренним видом. Затем он приблизился к миссис Осман, разговаривавшей со своими двумя помощниками у прохода. Соубридж, отбросив свое напускное безразличие, стал увлеченно наблюдать за ними.

– Миссис Осман? – Кингсмит явно хорошо подготовился. – Это честь – познакомиться с адвокатом, добившимся справедливости в деле девочек из Уотерби. Мы слышали об этом в Штатах. Не выразить словами. Но, по крайней мере, вы принесли мир в их семьи.

Шон видел, как она повернулась к Джо, и ее темные глаза совсем скрылись в глубоких глазницах, отчего она стала похожей на древнюю слепую провидицу.

– Мир? Нет. Справедливость, возможно. Но это слабое возмещение за убийство.

Шон был удивлен не только тем, что Кингсмиту известно об этом деле, но и тем, что миссис Осман имеет отношение к пропавшим девочкам, которые разыскивались два года, пока не открылась страшная правда. Он смотрел, как она подошла к Руфи Мотт, понуро сидевшей в стороне и явно недавно плакавшей. Осман что-то пробормотала ей, Шону послышалось слово «умыться». И она удалилась, с трудом передвигая ноги. Шон подумал, что у нее должна болеть спина. Столько лет таскать черные портфели с документами, содержание которых было еще чернее. Позади него тяжело опустился в кресло Кингсмит.

– Вы познакомились с Осман. – Соубридж наклонился к нему с мрачной усмешкой.

– Я также слышал, она подобрала убийце сокамерника. – Кингсмит огляделся, но Осман уже ушла. – И все затянулось.

Соубридж скривился:

– Да. Мы тоже в курсе.

Кингсмит кивнул в сторону Руфи Мотт:

– А наша добрая биологиня?

– Ну, теперь уже присмирела. – Соубридж опередил Шона.

Услышав, как заскрипели стулья перед началом послеполуденного заседания, Шон посмотрел на Руфь Мотт, лишенную боевого задора, поникшую, с разбитым сердцем.

Кингсмит произнес клятву своим приятным глубоким баритоном. Из него вышел бы отличный актер, брутальный киногерой без возраста – так выглядят мужчины, которые имеют деньги, занимаются спортом, носят хорошую одежду и в меру загорают. Зал суда жадно разглядывал это экзотическое грозное животное. Кингсмит был прирожденным лидером, привыкшим повелевать другими.

В качестве домашнего адреса Кингсмит назвал какой-то дом в Цюрихе, и Шон вспомнил, что на этой улице находится один из банков, с которыми ведет дела его патрон. Возможно, ложь является непременной составляющей швейцарского кодекса благополучия? Кингсмит повел свою речь в уважительном и сдержанном ключе, сразу вызвав расположение коронера. И Шон почувствовал себя спокойно. Прибыла тяжелая артиллерия, так что он теперь не сомневался, что вскоре все это закончится и он сможет утешить Руфь за ланчем. Оба они потеряли близкого человека, и он найдет способ помочь ей начать новую жизнь.