В Бирюк - Обмасонивание [СИ]

Планы вроде озера Пено и 3Б? Это — планы. Есть возможность — делаем. Нет — делаем другое. Уж чего-чего, а «как бы эдак уелбантурить», в смысле — планов получения прибыли — у меня полно.

Внешняя опасность… Годика через три я, пусть и с напрягом, но вполне уверенно отобьюсь и от Булгарии и от Суздальских. Через пять — от общего войска всей «Святой Руси». Да я просто не допущу такого! Куплю кого надо!

Наоборот — участие в общерусских делах, в их внутренних проблемах… отвлечение ресурсов, торможение развития. Ещё и риск схлопотать больно.

Я вновь и вновь прокручивал свою историю в Луках, пытаться понять собственные ошибки. Начиная с армяка и лаптей, с неснятой шапки на церковном дворе, постепенно расширяя «спираль анализа», захватывая всё новые аспекты, новые сущности, лучше понимал себя, приходя к осознанию своего «смысла жизни» на данном этапе.

Не надо самообмана — человек живёт для себя. Живёт свою жизнь. Одну-единственную. Живёт в соответствии со своими ценностями, целями, ограничениями, представлениями «о добре и зле». Со своим «крокодилом».

Если моей душе нынче… муторно, то и причины там — внутри моей души.

Пойми — себя.

Внутри.

А уж потом можно и на мир посмотреть. Понимая, что внешнее «хорошо» или «плохо» таковы, потому что ты — таков.

Знаешь, девочка, есть немало людей, которые придумывают про меня, что я, де, умный-мудрый-прозорливый. Им так жить легче, увереннее. Только это — неправда. Я — не «умный», я — «чувственный». Стараюсь чувствовать. Себя. Людей. Мир вокруг. Разные течения и оттенки. А «учувствовав» что-нибудь, соображаю — как бы это к пользе дела уелбантурить. К моей пользе, конечно.

Я — дурак. Что уже в зубах навязло. Сунулся в «Святую Русь» как есть. Сам. «Без ансамбля». В крестьянском платье. Как нормальный русский человек. Но без его элементарных поведенческих навыков. С уже установившимися своими, воеводскими.

В Киеве, перед первой встречей с Хотенеем, «правдовбиватель» Саввушка старательно выбивал из меня прежние привычки и представления. Ему — удалось. Перед последней встречей… Саввушки не было. Я и вляпнулся. «Эз из». Как голый в баню. В «Святую Русь» со своим комплексом. Наросшим уже «комплексом воеводы».

Факеншит! Ведь давно же понял: попандопулы среди диких туземцев не выживают! Только среди «мирных». Приученных, прикормленных, заблаговременно неоднократно битых.

Забыл о разнице. Между моими, «стрелочниками», и «дикими» — исконно-посконными. В нескольких мелких деталях. Которые оказались важными.

Пруст прав: «Реальность — самый ловкий из наших врагов. Она атакует те стороны нашей души, где мы ее не ждали и где мы не приготовились к обороне».

Я годами постоянно ношу на теле панцирь. Конечно, сильный удар кнутом может меня подвинуть, наверняка — испортит кафтан. Но сбить с ног… кувалдой бить надо. Мой «нательный» панцирь… он — есть. Но «работает» редко. Всё более превращаясь в элемент самоуспокоения — «на всякий случай». Потому что вокруг меня постоянно «защитники». «Панцирь» другой — не железный, но — «душевный». Курт, Сухан, Ивашко, Алу, Чарджи, Салман, Гапа, Домна… Некоторые уходят или отдаляются, на их место приходят другие: Точильщик, Драгун, Огнедар, Аггей… Множество людей, которые, даже рискуя своими жизнями, кинутся мне на помощь. Да хоть бы закричат. Предупредят меня, отвлекут противника.

Я годами выплетаю вокруг себя «кокон». Я привык к нему, привык считать такое — нормальным. Забыл, что там, вне «крыши дома моего» — реальная жизнь — «самый ловкий из наших врагов». «Святая Русь». Со всем её средневековым маразмом.

Мой кокон.

Дружественные, лояльные мне люди.

Мы можем спорить, я могу некоторых укорять или наказывать, кто-то, с глузду съехавши, может и кинуться. Но он — один! Один не только против меня одного — против множества «моих».

В Луках — наоборот. Там я оказался один против всех. Беззащитный. Безоружный.

Главное — бессмысленный. Неготовый на уровне рефлексов.

Специально для юных и горячих: оружие имеет значение. Ограниченное.

Даже приедь сюда на танке — всё равно убьют. Расстреляешь снаряды и патроны, сожжёшь горючку, вылезешь из-под брони с голодухи… на куски порвут.

«Нет для человека лучшего лекарства, чем человек же».

С защитой — так же. От людей можно защититься только людьми. Или — непроходимым расстоянием.

На уровне слов, идей — всё понятно. «Мрачное средневековье», «тёмные века», «дикие аборигены». А вот на уровне безусловных инстинктов… утрачено. Хуже — старательно и целенаправленно изживалось.

Невнимание. Пренебрежение. Высокомерие.

Глупость благоустроенного. Идиотизм аристократа.

Откуда это?! У меня же в предках «белой кости» нет! Я же и там, и тут… без всяких, от рождения данных привилегий и бенефиций… А вот…

«Человек быстро привыкает к хорошему». А от остального… так же быстро отвыкает.

«Русь Святая? — Фу. Мерзость».

— Сын боярский? — Да что он понимает! В поташе или требушетах. Да я, да у меня…

Боярину не надо понимать в требушетах. Ему надо понимать в порке холопа нерадивого. И он это умеет. Вон, спина по сю пору чешется. Он — личность цельная. Видит смерда — бьёт кнутом. Никакой рефлексии. А у меня… случилась шизофрения, раздвоение личности.

Зашёл на церковный двор — сними шапку, поклонись, перекрестись, восславь господа нашего…

Не могу! Невозможно быть одновременно холопом беглым — «каждого пасись который в каске» и Воеводой Всеволжским! Постоянно оглядываться, «ветошью прикидываться»… и — предлагать, продвигать, продавливать… свои решения, своё виденье.

«Продавливать» — своей волей.

У холопа — «своей воли» нет, он — «в воле господской».

Невозможно быть рабом, божьим или человечьим — неважно, и «двигателем прогресса, гейзером инноваций». Я придумал, я решил, я сделал… или — иншалла, на всё воля божья.

Бакунин прав: «или — бог, или — свобода».

Философия, умозрительные рассуждения превращаются в поступки. Поступки — в привычки, привычки — в характер. В сумму стереотипов поведения, среди которых нет: «вошёл на церковный двор — сними шапку», «ударили кнутом — поблагодари», «увидел боярина — поклонись в ножки»…

У меня что — времени вагон?! Чтобы на ритуалы переводить?! Да я сам у себя во Всеволжске церковь ту складывал! В других городках церкви по моему приказу, на мои деньги ставятся.

Мне перед теми «деревами повапленными», которые моим же трудом и «поваплены» — припадать и придыхать?!

Да и не принято во Всеволжске шапки на церковном дворе от ворот сдёргивать. Мужчины снимают головной убор при входе в церковь. Там и складывают. «Успеть к шапочному разбору» — придти к концу службы. Когда люди из храма выходят и шапки разбирают.