Орсон Петерсен - Работа над ошибкой [litres]

– Не хотелось злоупотреблять положением Михаила Юрьевича, – прожурчала она.

Глава усмехнулся:

– Я действовал как дядя, не как губернатор, так что этический аспект не затронут. Справедливости ради я и сам хотел пожать руку юному дарованию, – прокомментировал он слова племянницы.

– Отныне я ваша преданная поклонница, Эмиль. Слушала с наслаждением. Словно побывала в других мирах. Волшебно! Нет слов.

Времянкин с трудом выдерживал ее взгляд.

– Я рад, что вам понравилось!

– Кстати, я знаю еще одного пианиста с таким же именем. Вы, случайно, не родственники?

Алена и Ян как по команде перевели взгляды на Эмиля.

– Вероятно, речь о моем кузене. Эмиль Времянкин-старший. Родной брат Алены.

– Подождите, вы его сестра? – удивилась Таня. – Алена?

– Младшая сестра, – уточнила та.

– Ну надо же! Какое приятное совпадение! Я видела вас, когда вы были еще девочкой. Мне было лет четырнадцать, а вам лет восемь. Вы меня, наверное, и не помните.

– В четырнадцать ты выглядела совсем по-другому, – поддержал беседу губернатор. – Такая, пухленькая даже… Была… Тебя теперь и не узнать. Не то что вспомнить.

– Пухленькая? – усмехнулась Татьяна.

– Ну… Не то чтобы… С щечками.

– Ах да! – неожиданно вспомнила Алена. – В солнечных очках?

– Да, да, да, – обрадовалась Таня.

– Была мода, – подтвердил Михаил Юрьевич.

– Дело было не в моде, дорогой дядя – это был протест. Не помню, правда, против чего.

– Против солнца, надо полагать, – пошутил губернатор.

Эмиль понимал, о каких очках шел разговор. Он был частью этих воспоминаний. Времянкин мысленно вернулся в тот период, когда они с Татьяной, сговорившись, носили солнцезащитные очки, не снимая их ни в школе, ни дома. Ни днем, ни вечером. Продолжалось это несколько недель, пока акция не зашла в тупик. Какие смыслы друзья пытались транслировать окружающим, сейчас не помнил даже сам идеолог протеста – Эмиль. «Бессмыслица какая-то. Хотели привлечь внимание, очевидно, – думал он. – Наивно. Нелепо. Но забавно. Забавно то, что Татьяна всегда была легкой на подъем. Без нее ничем таким я бы не занимался. Она с азартом ввязывалась в мои глупые затеи. При этом Таня всегда была умной. Умнее меня, это уж точно».

– Эмиль вечно придумывал что-нибудь. Словом – выдумщик ваш брат. Скучать с ним не приходилось. И я часто бывала у вас в гостях, знала ваших родителей. В общем, мы с вашим братом давние друзья.

Времянкин видел, с какой теплотой Татьяна вспоминает о нем и постепенно осознавал, что скучал по своей подруге. Ему хотелось обнять ее крепко-крепко. Так, как положено делать близким людям после долгой разлуки.

– Значит, у вас в семье два Эмиля? Надо же! – удивилась Таня.

– В честь прадедушки… называли, – снова соврал Времянкин и поджал губы.

– Тогда все ясно. Как он поживает?

– Он давно умер.

– Как умер?

Лицо Татьяны вдруг стало обеспокоенным.

– Он был совсем старенький, дожил до ста лет. Век. Однажды лег спать и не проснулся, – сочинял на ходу Времянкин.

Таня вздохнула с облегчением:

– Я имела в виду другого Эмиля, вашего брата. Испугалась, простите.

В этот момент к компании подошел мужчина, который держал Таню за руку во время концерта. Приталенный костюм-тройка честно обрисовывал его страусиную осанку. Высокий покатый лоб блестел под белесой челкой. Он принес два фужера с шампанским.

– Здравствуйте! К вам можно?

Татьяна взяла у мужчины один бокал. Он обнял ее за талию освободившейся рукой.

– Так как у него дела? – снова спросила Татьяна.

На сей раз она обратилась к Алене.

– У Эмиля? – растерялась та.

– У него все отлично! – вмешался Времянкин. – Живет в столице, гастролирует по миру. В последнее время редко бывает в стране. Кажется, он счастлив.

– Он отличный пианист.

– Еще бы! Прекрасный.

– Хорошо, что у него все складывается… Хорошо.

– Я тоже так думаю. Я передам, что вы спрашивали.

– И передайте привет, если он меня вспомнит, конечно. Некоторые считают, что я сильно изменилась. Говорят, я была пухленькой.

– Ну… Не то чтобы прямо… – оправдывался губернатор. – И потом… это когда было-то…

– Уверен, он вас помнит.

Возникла небольшая пауза. Алена пялилась в пол, покраснев то ли от шампанского, то ли от вранья брата. Ян озирался по сторонам, делая вид, что не участвует в разговоре.

– Твое выступление было лучшим, – начал ухажер Татьяны. – Правда, я не большой специалист. Но Таня сказала, что это было… Мощно? Так ты сказала?

– Ну вот. И ты меня выдал.

Татьяна улыбнулась.

– А она, между прочим, отлично разбирается – она учительница музыки в школе! – сообщил мужчина.

– Ну, это больше история музыки, краткий курс общеобразовательной программы. С четвертого по шестой класс. Так… Приобщаю детей к прекрасному. По мере сил.

– Она и сама отлично играет, – добавил губернатор.

– Дядя всегда меня нахваливает, но я играю совсем не отлично.

– Вы, случайно, не в восьмой школе преподаете? – оживился Эмиль.

– Да, в восьмой. Все верно. Вы наша знаменитость, но от моих уроков вы освобождены по понятным причинам.

– Вообще-то я планировал начать посещать ваши занятия. Как раз готовлюсь к сдаче экзаменов за пятый класс.

– Правда? Что ж, буду рада помочь.

– Пятый класс? – удивился Михаил Юрьевич. – Напомни, пожалуйста, сколько тебе лет?

– Семь, – ответил Эмиль.

– Семь, – подтвердила Алена.

– И ты уже заканчиваешь пятый класс?

– В следующем году планирую закончить школу.

– И музыкой успеваешь заниматься?

– Он много работает, – вклинился Ян. – Сознательно подходит к делу.

– Высокий темп взял, ничего не скажешь. Воля есть, но не забывай и отдыхать. Необходимо восстанавливать силы. Это важно. Организм надо беречь.

– Я успеваю отдыхать.

– Спортом занимаешься?

– Зарядка по утрам. Обязательно. О серьезном спорте думал, но решил поберечь руки – расставил, так сказать, приоритеты.

– Это правильно! Молодец! Толковый парень! Что ж… Ну а условия у тебя комфортные?

– Хм…

Губернатор перевел взгляд на Алену.

– Чем-то помочь, может, надо? Как вы справляетесь?

– Хм…

Так же, как и брат, Алена была не готова к вопросу.

– Она одна заботится о двух мальчиках, у нее есть десятилетний сын, – вмешался Ян и кивнул в сторону Родиона. – Вон он.

Участники разговора оглянулись на парня. Родион стоял у стола и набивал рот миниатюрными эклерами. Глядя на него, складывалось впечатление, что в семье недоедают. Родион даже не заметил, что за ним следили сразу шесть пар глаз.

– Я знаю Родиона – преподаю в его классе. Он ваш сын? – удивилась Татьяна.

– Да! – кивнула Алена. – Родион! – окликнула она сына.

Тот поднял глаза и перестал жевать.