Эдуард Веркин - Звездолет с перебитым крылом [litres]

– Привет, – сказал он.

Я – приличное знакомство, поэтому меня мама Котова пригласила за стол. Отказываться не стал, у Котовых всегда интересно готовят, то макароны длинные с укропом, то картошка в масле жареная, то пирожки с мясом размером в грецкий орех, а то и вовсе долма.

В этот раз были обычные рыбные магазинные пельмени, но не со сметаной, а с настоящим баночным майонезом.

Котов мне обрадовался – сам он пельмени не жаловал, но в их семье полагалось все доедать. А за компанию доедать всегда веселее, хотя лично я пельмени и так могу, и обычные, и рыбные, и с грибами даже.

Стали мы есть. То есть я ел, а Котов вилкой по тарелке скрипел. А меня не раздражает. Что там дальше вчера случилось, не спрашивал, вроде как не интересно ему.

– И что? – спросил я, зачерпнул майонез чайной ложкой и съел. – Получилось? Фотографии то есть?

– Как сказать… – уклончиво ответил Котов. – Не все. Сейчас пойдем посмотрим.

– Не получилось?

Котов задумчиво раздавил пельмень и размазал его по тарелке.

– А вы как? – все-таки спросил он. – Познакомились?

– Ага. Немного. Анна и Марк, они с Алтая. У них отец лесник, а сами они на каникулах.

– Ну да, сейчас же каникулы.

Ладно, мы доели пельмени, не сумели отвертеться от шарлотки и уже после шарлотки побежали в мансарду.

У Котова своя комната, то есть даже свой маленький этажик, мансарда, правда, сейчас напополам с дедом. А по бокам мансарды такие треугольные чуланы, в одном кладовка, в другом фотолаборатория. Котов, кстати, хороший фотограф, его часто в газете печатают в местной. Он портретист, фотографирует городских знаменитостей, комбайнеров, машинистов, ударников труда.

– Вот вчера вечером проявил. Не знаю…

Котов вручил мне тоненькую пачку фотографий.

– Фотография – это не лобзиком выпиливать, – сказал Котов задумчиво. – Фотография – это стихия…

На первой фотографии как раз стихия. Река. Тот самый пляж с сухим деревом. Все очень четко, красиво, сразу видно – не хоть бы кто снимал.

– И что?

– Дальше смотри, – продолжал Котов.

Я стал смотреть дальше.

Хотя дальше смотреть особо и нечего было, на всех следующих фотографиях ни реки, ни Анны с братом, ничего, только размазанные сияющие пятна, такие получаются, если падающие снежинки камерой ловить.

– Непонятная такая штука, – сказал Котов. – Пленка словно частично засвечена. Но она не может таким образом засветиться. То есть может, но для этого ее надо в рентген-установку засунуть.

– И что ты думаешь?

– А ничего не думаю, – ответил Котов. – Если бы я на «Агфу» снимал, то тогда можно было бы думать. А это же «Свема», что с нее взять? Она в одном месте снимает, в другом не снимает, в третьем брак. А может, проявитель паршивый.

Пожал плечами Котов.

– Сейчас нормального проявителя и в Москве не найти… Вот, смотри, тут интересный кадр, – Котов показал фотографию.

Самый краешек берега, река с изгибом, деревья. Левая часть снимка съедена белизной, а на правой над рекой висит яркий шар. А на некотором расстоянии от него еще один, поменьше

– И что это значит? – не понял я.

– Похоже на гало, – пояснил Котов. – Природное явление. Это когда вокруг Солнца круги. Иногда это совпадает с повышенной влажностью, и объектив это ловит. Тогда образуется как бы световой купол, и создается впечатление, что на небе не одно солнце, а несколько…

– И что? Ты же сам говоришь – природное явление. Если природное явление, то чего удивительного?

– Природное, это да… – Котов проморгался. – Я про него в журнале читал, вживую никогда не видел. Как-то со льдом в атмосфере связано. Причем кажется, оно крестообразное…

Котов достал лупу и стал разглядывать фотографию.

– Смотри, – Котов сунул фото мне под нос.

Много света, это точно. И при желании можно увидеть крестообразность – между маленьким и большим пятнами вроде как протянута тоненькая световая жилка. А можно и не увидеть.

– Раньше считалось, что гало – это знак беды, – сказал Котов.

Еще один, подумал я. Знаковидец и предчувствователь. Я вот ни в чем никаких знаков не вижу, если черная кошка через дорогу перебегает, я не отворачиваю. И на люки водосточные без опаски наступаю. И по дереву не стучу.

– Гало предвещает наступление тяжелых времен, – заметил Котов мрачно. – Это и в «Слове о полку Игореве» сказано.

– Ты что, туда же? – испугался я. – Читателем стал? «Слово о полку Игореве» осилил? Его же по программе нет…

Котов усмехнулся.

– Нет, не читал, что я, Дрюшка какой? Журнал «Советское фото» смотрел, там про это заметка печаталась. Так вот, перед набегом половцев в небе целых четыре солнца сияли. Четыре. Во как.

Котов указал пальцем в потолок, точно там эти солнца крутились.

– Ты еще про грибы расскажи, – хмыкнул я. – Что грибы к войне лезут, а сова к гусеницам кричит.

– Сова не к гусеницам, – возразил Котов. – Сова к колорадским жукам. Если долго ухает, значит, жуков много вылупится.

Мы немного поспорили про колорадских жуков и сову. Я говорил, что это неправильно все, жуки и сова никак не могут взаимодействовать, потому что сова русская, а жуки заморские. Котов возражал, жуки и сова, по его мнению, взаимодействуют исключительно научно. Сова всегда кричит по утрам, если погода стоит теплая, – это раз. А если погода стоит теплая, личинки колорадских жуков выбираются на поверхность земли гораздо чаще. Это два. Вот тебе и простая логическая связь. Получается, что на самом деле сова это к жукам. Сошлись, что это все американские происки. Что специально они сюда этих жуков заслали, чтобы они у нас всю картошку сожрали, управы-то на этих жуков нет.

– Их и керосин не берет, – пожаловался Котов. – Мы их в банку кидаем, а они плавают как ни в чем не бывало…

– Придумают что-нибудь, – сказал я. – Какую-нибудь отраву. На всех придумают отраву, прогресс не стоит на месте.

– Поскорей бы. А то надоело уже, каждый год одно и то же, как проклятые корячимся.

Котов замолчал и стал разглядывать фото, кажется, он на нем опять что-то подметил.

– А ты что думаешь? Про Анну и ее брата?

– Ничего не думаю, – ответил Котов. – Они же вам сказали – отец их сюда на каникулы отправил, сам за ними скоро приедет. Вот и все объяснения. Слушай, Вадим, вот что я сейчас сделаю…

Котов почесал себя фотографией по носу.

– Я сейчас к Геннадию Ивановичу схожу, – сказал он. – У него увеличитель помощнее моего, может, еще чего из пленки вытянем. Хотя зачем?

Котов поглядел на меня.

– То есть как зачем? Узнать…

– Что узнать? – щурился Кот. – Ну, Дрюшка понятно, он «Трех мушкетеров» перечитанный, но ты же нормальный человек? Ты-то что хочешь узнать? Что вы ко всем лезете, а? Живут люди, не трогают никого, а вы…