Максим Забелин - Ключевой [litres]

Наши отношения нельзя было назвать отношениями работодателя и работника. Скорее, Заурбек был частью семьи, по крайней мере, близким другом. И каждый раз, когда я давал ему ежемесячное жалованье, возникал неловкий момент. Он даже поначалу пытался отказываться, но я ему объяснил, что это для его семьи, и он, застенчиво улыбнувшись, согласился.

Как я уже говорил, работал Заурбек в местной котельной, отчего его кожа, и так смуглая, приобрела еще какой-то черный, печной сажи, оттенок. На этом фоне его лучистые глаза сверкали особенно ярко.

– Привет, Ваня! – протянул он мне руку.

– Привет!

– Прости, Ваня. Уехал вчера, – с теплым южным акцентом начал оправдываться мой смуглолицый друг.

– Не переживай, – махнул я рукой, – зато я порядок навел в гараже. Переночевал. О, это вчера потерялось, – указал я на кусок пенопласта, который Заурбек держал в руке. – Давай, выброшу.

– Не переживай, Ваня, – ответил он мне. – Я тоже выброшу сейчас.

– Ну, хорошо, – усмехнулся я тому, как он строит свои фразы. – Заходи, выпьем чаю, я воду нагрел.

– Спасибо, Ваня, чай – это хорошо, вкусно! И он, сунув кусок пенопласта в пластиковый бак, стоящий справа от входа в дом, проследовал за мной на веранду.

Распивая травяной напиток, мы поговорили с Заурбеком о наших дачных делах. О заедающих откатных воротах, об оторванном куске сайдинга на задней стене хозблока и о том, что закончилась соль в очистителе воды. Это были обычные хлопоты, знакомые каждому владельцу частного дома, где всегда что-то нужно подделывать, подкручивать, словом, следить за ним. Я честно зафиксировал все проблемы, в которых Заурбеку нужна была моя помощь, и начал разговор, который интересовал уже меня.

– Заурбек, скажи, тебе ничего в последнее время не казалось странным?

– Странным, Ваня?

– Ну да, необычным. Например, в моем поведении?

– Необычным не было твое поведение, Ваня. Твое поведение было обычным. – Заурбек пристально посмотрел на меня, не понимая, к чему такие наводящие вопросы.

– А вообще, в последнее время ничего не изменилось? – настаивал я.

– Не изменилось, Ваня, в последнее время ничего.

– И никто не приезжал на дачу? В последнее время.

– Ты приезжал на дачу, Ваня, – кивнул уверенно узбек, – в последнее время.

– Когда? – это уже было похоже на допрос. Заурбек отставил кружку с чаем в сторону и сосредоточенно вспоминал, перебирая губами.

– Восемь, нет, девять дней назад, Ваня, ты приезжал на дачу.

– Я приезжал с ребенком? – Моя кружка тоже встала на стол, и мы сидели друг напротив друга, как свидетель и следователь.

– Нет, Ваня, ты приезжал с женщиной. Она была большая, уже не ребенок, – убежденно добавил мой собеседник.

Я чувствовал, как горят, краснея, мои щеки, и дрогнул голос:

– Это была Вероника?

– Нет, Ваня, я думаю, это была не Вероника. – Заурбек был абсолютно спокоен, словно такие расспросы, равно как и мои визиты с женщинами на дачу, были для него обычным делом.

– А я не один раз приезжал с этой женщиной на дачу, Заурбек? – Я поймал себя на мысли, что начинаю выстраивать фразы так же, как он.

– Нет, с этой женщиной ты приезжал один раз на дачу, Ваня.

– С этой? – переспросил я. – То есть я приезжал и с другими женщинами раньше?

– Да, Ваня, ты приезжал с женой раньше, а потом приехал с другой женщиной.

– А почему тебя это не удивляет, Заурбек? – спросил я прямо. – Я приехал на дачу не со своей женой, а с другой женщиной.

– Это меня не удивляет, Ваня, – пожал плечами Заурбек. – Все мы смертные.

Он, наверное, хотел сказать «грешные», но «смертные» прозвучало в данных обстоятельствах особенно зловеще. Мне было понятно, что истопник говорит именно о той самой ночи, когда первый я лег спать в своей квартире, а второй я зачем-то приехал с Портновой сюда. Но на всякий случай я решил проверить свою догадку.

– Заурбек, – я включил телефон, и отыскал недавнюю фотографию, присланную мне Натальей, – посмотри, вот эта женщина?

Узбек внимательно посмотрел на экран, мне показалось, даже слегка улыбнулся, но вдруг он замер, и тут же выражение его лица резко переменилось. Вместо ответа на мой вопрос он вдруг дернулся и отпрянул от экрана, что-то испуганно бормоча на своем родном языке.

– Что случилось? Это не она? – Я повернул экран к себе. Девушка в халате держала на руках пушистого кота.

Заурбек то кивал, то качал головой. Видно было, что он серьезно напуган.

– Постой! – догадался вдруг я. – Это кот? Все дело в нем?!

– Кот, Ваня! – Заурбек заслонил рукой экран. – Он видит тебя.

– Что это значит? – произнес я, отчаянно пытаясь побороть волнение. Меня охватывало то же самое чувство страха, что и Заурбека. – Ты знаешь что-то про кота?

– Это не просто кот, Ваня… – Он на секунду остановился, глядя на меня. – Но ты сам знаешь. Я вижу, что ты знаешь. Зачем ты мне показываешь его?!

Мой собеседник резко встал из-за стола. И гневно посмотрел на меня:

– Ты хочешь и меня поменять?

– Поменять? – изумленно повторил я. Никогда прежде наш работник не был в таком возбужденном состоянии. Вся лучистость его глаз мгновенно испарилась, и в них вместо доброты теперь поселилось недоверие. – Я не собираюсь тебя менять. Видишь, я выключил его?

Я и правда погасил телефон и положил его на стол, для верности, экраном вниз.

– Заурбек, прости, если я тебя обидел чем-то. Но этот кот, понимаешь, преследует меня…

– Это твой Кот, Ваня, – перебил меня он, от волнения путая русские слова. – Не можно, что он был мой Кот.

– Успокойся, пожалуйста, – произнес я как можно более уверенно, вспоминая, что примерно так же успокаивал намедни Шацкого, – садись за стол. Нужно поговорить.

Заурбек некоторое время стоял в нерешительности, но потом, поняв, что я не буду ставить над ним никаких запрещенных биологических экспериментов, присел обратно на свое место. Я развел руками:

– В моей жизни происходят очень странные вещи. Настолько странные, что я даже не могу тебе всего передать. Многое из того, о чем мне говорят другие люди, о чем рассказываешь ты, я просто не помню. Как будто это было не со мной. Я, например, не помню, чтобы приезжал сюда с Наташей, ну, с этой женщиной. Вокруг меня все изменилось, моя жизнь изменилась. И даже, мне кажется, что я изменился сам. И тут еще этот кот. Он появился в первый день после того… не важно… Короче, он словно меня пытается привести куда-то, но я ничего не знаю об этом и не понимаю, что мне делать.

Заурбек еще какое-то время колебался в нерешительности, но потом собрался с мыслями и рассказал мне следующее:

– Яшил Куз, Зеленый Глаз. Так его называют. У нас, Ваня, есть легенда, что он приходит к тебе, чтобы все поменять. Эта кошка очень сильная, Ваня. Если ты пошел за ним, нельзя останавливаться, иначе потеряешь все. Старики говорят, что он слуга Звата. А это главный хранитель, Ваня. Он держит в руках судьбы людей и плетет из них большой ковер. Этот ковер очень красивый, он может быть белым, когда в мире все спокойно, или красным, когда в мире смерть и война. Все цвета, Ваня, сложены в узор, и каждая нить должна быть на своем месте. Но когда Зват видит, что нить не там, где должна быть, он отправляет Яшил Куз указать человеку правильный путь. Если к тебе пришел Зеленый Глаз, значит, нужно что-то менять в жизни.