Максим Забелин - Ключевой [litres]

– Это прекрасное имя, – сказал я, вытирая свои слезы кончиками пальцев.

– Ну, ладно, давай, держи себя там в руках, – так же, как пять лет назад, пошутила жена. – С девчонками не заигрывай, ты теперь папа.

Последние слова я одними губами прошептал вместе с ней, потому что точно знал, что она произнесет именно их. А вслух сказал:

– Спасибо тебе! Спасибо за все. Я тебя люблю. Я скоро вернусь.

Всю следующую ночь я ворочался в своей неуютной постели. Никак не мог уснуть. Темнота. Тяжелая свинцовая серость надвигалась на меня, укрывая свет, который еще недавно брезжил вдали. И вот теперь я – перед самым сложным выбором, которой только можно было себе представить. Я просто уговаривал себя лететь наутро в Стамбул. Но тут же задавал себе вопрос – зачем? Продолжить поиски – значит, вернуться туда, где я был раньше. Не знать ничего об Источнике, не иметь никаких отношений с Портновой…

Но тут же задумывался о том, что можно ведь оставить все как есть. Можно ведь, правда? Я ругал себя за то, что просто допускал эту мысль! Но тут же оправдывался, что, по сути, добился того, чего хотел. Максим возвращается ко мне, пусть таким неожиданным путем… Со мной снова будет мой маленький сын. Мы будем ездить с ним на дачу и играть в железную дорогу вечерами. И еще со мной останется Наталя… Может быть. Как там говорил Заурбек, Зеленый Глаз полностью изменит твою жизнь? Или Шацкий, который утверждал, что Кот заставит меня сделать выбор. И вот этот момент настал…

Это стало одним из самых сложных решений в моей жизни.

Не знаю, что перевесило постоянно колеблющуюся чашу весов, но утром я протянул паспорт со вложенным посадочным талоном девушке на стойке таможенного контроля.

– Стамбул? – уточнила она.

– Да, – кивнул я.

Чувствуя себя совершенно разбитым после бессонной ночи, когда мне удалось подремать лишь пару часов, я с энергией сомнамбулы прошел досмотр, забрал свою сумку и упал в кресло зала ожидания. Я думал, что просто прикрыл глаза, но на самом деле стремительно погрузился в глубокий сон, и бог знает, сколько бы я проспал, если бы не мальчишка, бегавший между креслами и случайно споткнувшийся о мои протянутые ноги.

Я резко открыл глаза.

– Пассажир Ключевой, срочно пройдите к выходу номер семь, ваша посадка закончилась! – видимо, уже не в первый раз сообщала диктор-информатор.

Вскочив, я помчался к выходу и достиг его, когда стюарды уже закрывали двери, растягивая перед ней ленту.

– Подождите, – запыхавшись, крикнул я. – Ключевой!

– Где тебя носит! – с плохо скрываемым раздражением ответил один из них. – Давай скорее!

Когда я появился в салоне, меня встретили недружелюбные взгляды пассажиров, которым пришлось ждать. Поэтому я быстро прошел на свое место рядом с гражданином восточной наружности, очевидно турком. Он был также недоволен, потому что уже рассчитывал лететь один и уже положил на мое сиденье свой ноутбук, наушники и телефон. Теперь он это все убирал к себе на колени, недовольно поглядывая на меня.

Те пару часов, что мы провели в полете, подарили мне отдых. Я вновь практически сразу уснул и открыл глаза, когда мы уже заходили на посадку. Самолет наклонился на правое крыло, уходя на круг. За окном насколько хватало взгляда – до горизонта – простирался город. Это была тьма небольших, плотно стоящих друг к другу зданий, из пестрого покрывала которых торчали стрелы минаретов. За долгие века османского владычества были стерты черты сказочного Царьграда из русских былин, равно как и прямые линии эллинского Константинополя, – подо мной раскинулся настоящий восточный город.

Шумный и крикливый, он таким и встретил меня на земле. Сразу по выходу из зоны таможенного контроля, в зале прилета, меня окружили несколько настойчивых таксистов, мимо которых я следовал с невозмутимым лицом. Они громко предлагали мне свои услуги, дергая за рукав и за лямку переброшенной через плечо сумки. Я же твердо решил до второго, местного аэропорта, который находился на другом конце мегаполиса, добраться на общественном транспорте, заодно и достопримечательности посмотреть. Так я планировал отвлечься от своих мыслей. Спустя некоторое время таксисты отстали, бросившись к очередной жертве, и я оказался в гуще людского потока огромного аэропорта.

Поиски общественного транспорта дались мне с трудом. Я вроде бы следовал по табличкам «метро», но в итоге заблудился, вернулся обратно и только потом нашел станцию. Хотя во время моих скитаний мне удалось поменять некоторое количество турецких лир и теперь я мог купить себе хотя бы воды – в Стамбуле было очень жарко, даже кондиционеры аэропорта не справлялись с вязкой духотой, проникавшей внутрь с улицы.

Благодаря Александре – секретарю отца Иннокентия, которая составила план моего передвижения и вручила его перед моим выходом из офиса Тайной канцелярии, я знал, на каких станциях мне стоило выходить, чтобы поглазеть на Голубую мечеть, собор Святой Софии или мост через Босфор.

Спустя полчаса я уже был на площади, полной торговцев гидами по Стамбулу, которые пытались угадать по твоим ответам язык и вручить тебе иллюстрированный путеводитель. На моих глазах немецкая пара на свою беду приняла эту бесполезную вещь. Толстый бюргер покрутил книгу в руках, но, услышав цену, попытался вернуть ее торговцу, однако тот неуловимым движением развел руки, и красивое подарочное издание так же красиво полетело вниз, хватая воздух раскрывшимися страницами. Здесь оно с неприятным звуком бухнулось прямо под ноги немецких недотеп.

Торговец вскричал и, призвав всевышнего, упал на колени перед книгой, словно это было его единственное сокровище в жизни. Он причитал, заламывая себе руки, на его крики сбежались такие же торгаши, его товарищи, активно участвующие в этой трагикомедии. Они галдели, подступая вплотную к нестройным немецким оборонительным порядкам, и те рухнули. Толстый бюргер на глазах перепуганной жены достал сотню евро из кошелька, а потом добавил еще столько же, чтобы утешить убитого горем букиниста. Тот сразу же успокоился, подхватил свой, казалось, безнадежно испорченный товар, вскочил и побежал по площади догонять на сей раз американцев. Таким образом, торговцы очень неплохо зарабатывали на туристах!

Я усмехнулся и пошел бродить дальше. Софийский собор оказался довольно невзрачным, с тусклыми, потемневшими от времени фресками внутри. Видно было, что их очищали от побелки или какой-то краски, которой они были покрыты долгие века, пока здесь читали намаз. Оказавшись в глубоком тылу исламской цивилизации, церковь пережила не только побелку росписей и сожжение икон, но и ликвидацию крестов, пристройку минаретов и тому подобные шалости. И хотя уже лет сто, как она была превращена в туристический объект, видно было, что особо за православной святыней не следят, в отличие от ее соседки, прекрасной Голубой мечети, которая поражала воображение своими размерами и искусной мозаикой на фасаде. Внутри культовое место утопало в мягких коврах и могло похвастать огромными люстрами, свисавшими почти до самого пола на тонких тросах.