Максим Забелин - Ключевой [litres]

Я стоял и слушал полуденную молитву, которую читал мулла. Весь зал был полон мужчин, стоящих на коленях и возносящих хвалу своему богу. Стоя чуть поодаль, за их спинами, я наблюдал за этим, вспоминая, как на своих лекциях Мещеряков говорил, что мусульмане, в отличие от нас, христиан, никогда не просят бога ни о чем, они его прославляют. Это было так странно, ведь казалось естественным то, что человек в своих мольбах обращается за помощью.

Но тут была совершенно иная культура, другие отношения между человеком и всевышним.

В этот момент довольно громко зазвонил телефон. Звук доносился из моего кармана. Под неодобрительные взгляды верующих я поспешил на улицу. Звонила Наташа Портнова. Выйдя за пределы основного зала, я остановился на колоннаде.

– Привет.

– Привет, – услышал я ее голос. – Ты можешь говорить?

– Да, конечно.

– Прости, что звоню на телефон, мы договаривались только по почте, – я слышал, как Наталя волнуется, что было совершенно не свойственно для нее. – Но только ты опять не читаешь мои сообщения!

– Нет, это ты меня прости, я тут… в Стамбуле.

– Где? – переспросила она меня.

– В Турции.

– А что ты там делаешь? Ты… один?

– Да, – кивнул я. – Ты представляешь, это ваш с Мещеряковым отец Иннокентий сюда меня отправил… Но потом расскажу, а ты что хотела сказать?

– Котофеич вернулся. Вчера. Я подумала… – она на секунду замолчала, – что тебе это будет важно. Ты искал его. Поэтому я и решила… позвонить.

– Наташ, – начал я торопливо, – это не просто Кот. Это довольно опасное существо, не оставайся с ним наедине!

– А с кем мне оставаться? – вдруг грустно заметила она. И я услышал нотки отчаяния в ее голосе. – Ладно. Не важно. Отдыхай там дальше. Извини, что отвлекла.

– Нет, не отвлекла! – воскликнул я, словно вновь ощутив ее тепло. И хотя я, наверное, не имел права ее обижать, но иначе поступить не мог. Я понимал, что это придется сделать рано или поздно. И уж коли я принял решение, значит, это время пришло. – Наталя!

– Что?

Я молчал, не в состоянии произнести то, что должен был.

– Что ты там молчишь? На местных нарвался, что ли? – опять грубовато пошутила она.

– У нас с Вероникой будет ребенок.

Зловещая пауза воцарилась на том конце.

– Наташ, ты меня слышишь?

– А-а-а-а-а! – она закричала.

Громко, навзрыд, теряя всю себя и не стыдясь своего падения. Ей было все равно. Потому что я ее только что убил.

Связь прервалась.

Я дрожащими пальцами набрал ее снова, но телефон был недоступен. Я делал это опять и опять, но ее номера в сети больше не было. Она разбила трубку? Да бог знает, что могло произойти! Я гнал от себя самые страшные мысли, стоя посреди колоннады с растерянным лицом. Прохожие вглядывались в мои глаза с немым предложением помощи, настолько удрученным был мой вид. Но я только отворачивался в сторону. Что я наделал? Как я поступил с ней? Это было подло, низко. Все надо было прекращать, едва только мне стало известно о нашей связи, но нет, я купался в ее объятиях, пользуясь безнаказанностью, понимая, что моя настоящая жизнь где-то там и за то, что я творю здесь, мне ничего не будет! Я был сам себе отвратителен. Щеки мои горели от стыда.

Я вспомнил, что она мне говорила, и быстро открыл почтовый сервис. Там, и правда, было ее вчерашнее письмо.

«Котофеич вернулся». Такой была тема, а в само письмо была вложена фотография: Портнова напротив зеркала, в одном из своих стильных брючных костюмов – видимо, только пришла с работы, – держит на руках пушистого котяру. Без сомнения, это был он. Пятнышко на лапе. Только смотрел он не на меня. Кот смотрел на Наталю, а она улыбалась мне. И я понял, что теперь это был ее выбор. Хранитель отправил Кота к ней.

Микроавтобус бросало из стороны в сторону. Внутри прыгали чемоданы, тюки с бельем, одна коза и восемь человек, среди которых пытался удержаться на сиденье и я. Мы ехали из города Ван, куда я прилетел накануне, в местечко Догубаязит, где меня ждали представители «горной мафии», которые должны были отвезти меня на Арарат, или Агры-Даг, как местные турки называли это армянское чудо.

В городок Ван я прилетел уже поздно ночью и пешком шел до гостиницы, которая была, благо, недалеко от аэропорта. Там, в крохотной комнатушке, за стенкой которой всю ночь играли то ли в бильярд, то ли в боулинг, я пытался забыться сном. Но, как и в прошлую ночь, удалось мне сделать это только под утро. Простившись с узкой кроватью и окном без занавесок, в которое жестоко светило солнце, я вышел на ресепшен, если можно было так назвать стол у входа, где меня ночью встретил усатый владелец этого элитного места. Теперь здесь сидел молодой пацан, очевидно, сын хозяина. На ломаном английском он объяснил мне, как добраться до Догубаязита (в этой точке нить Александры заканчивалась, и дальше я должен был следовать самостоятельно). Также пацан познакомил меня с местными авторитетами, рассекавшими по округе на старом синем «Мерседесе» с одной битой фарой. Они сделали контрольный звонок своим подельникам в предгорья Агры-Дага, и теперь меня вроде как должны были снабдить проводником для моего турпохода.

На все мои попытки выяснить что-то про Зеленый Глаз, или про кибитку, или про Ноя они только пожимали плечами. Думаю, знаний английского просто не хватало подростку, чтобы объяснить соотечественникам, чего от них хочет этот назойливый русский. Впрочем, они организовали мою посадку в туристический грузопассажирский автобус, где я теперь и прыгал по камням вместе с такими же счастливыми путешественниками на подъезде к городку с названием Догубаязит.

Я не звонил Наталье, не понимая, что я могу еще сказать. Все уже было кончено. Вместо этого я поговорил с Вероникой, сказал ей какие-то теплые слова, понимая, что это, может быть, наш последний с ней разговор. И если даже я не погибну, то от меня, которого она знала в этой жизни, мало что останется. И если я вернусь обратно, то кем будет этот новый «старый» Иван Ключевой? Какая жизнь его ждет? Та, что я так отчаянно хотел вернуть еще три недели назад, или это будет вообще что-то совершенно другое? Ответ должна была мне дать ближайшая пара дней. Я очень на это надеялся, потому что безумно устал от того напряжения, что сопровождало меня в моих поисках.

Мы прибыли в пункт назначения ближе к обеду. Это оказалось самое настоящее захолустье. Не поражающие воображение своим внешним видом мечети соседствовали здесь с валяющимися у забора катушками кабеля и какими-то ржавыми металлическими конструкциями. Остатки асфальта на улицах покрывались лепешками от домашней скотины, которую гнали вдоль дороги пастухи. Все это указывало на то, что я удалился от центра цивилизации.