Нил Шустерман - Грозовое Облако

Агент Тракслер продолжал:

— Если бы Грозовому Облаку было позволено, оно предупредило бы серпов Кюри и Анастасию, что им угрожает опасность. Опасность, которая исключает возможность оживления. Если бы Грозовое Облако или один из его агентов предупредили их, какая статья Закона была бы нарушена?

— Э… статья пятнадцать, параграф два.

— Вообще-то, статья пятнадцать, параграф три, но почти попали. — Тракслер отложил планшетник. — Каковы последствия для студента Академии Нимбуса, если он предупредит этих двух серпов о грозящей им опасности?

Грейсон ответил не сразу. Одной мысли о последствиях было достаточно, чтобы кровь застыла в жилах.

— Исключение из Академии.

— Исключение без права восстановления, — уточнил Тракслер. — Студенту никогда больше не будет дозволено учиться ни в прежней академии, ни в какой-либо другой. Никогда.

Грейсон уставился на маленькие чайные печеньица. Как хорошо, что он не попробовал ни одного, иначе сейчас его стошнило бы прямо Тракслеру в морду. С другой стороны, может, Грейсон почувствовал бы себя лучше, если бы его стошнило. Он вообразил себе кислую физиономию агента, с которой стекает блевотина и еле удержался от улыбки.

— Значит, мы выяснили, что вы ни при каких обстоятельствах не должны предупреждать серпов Анастасию и Кюри об угрозе?

Грейсон принужденно пожал плечами.

— Да как бы я их предупредил? Я даже не знаю, где они живут.

— Они живут в одном знаменитом месте, называемом «Домом над водопадом» — адрес очень легко узнать, — сказал агент Тракслер, а затем повторил, как будто Грейсон не слышал этого раньше: — Если вы предупредите их об опасности, вам придется столкнуться с последствиями, о которых мы говорили.

Произнеся это, агент Тракслер вышел за дверь, даже не попрощавшись.

Когда Грейсон вернулся в общежитие академии, уже стемнело. Сосед по комнате, почти такой же энтузиаст, как и давешняя практикантка, не переставая молол языком. Грейсона так и подмывало стукнуть его.

— Мой учитель этики только что задал нам анализ судопроизводства в Смертную Эпоху. Я получил дело «Браун против Совета по образованию», а я даже не знаю, что это за дело такое [4] «Оливер Браун и др. против Совета по образованию города Топики» (1954) — судебный процесс, закончившийся решением Верховного суда США, которое признало противоречащим конституции раздельное обучение чернокожих и белых школьников. Решение явилось важным событием в борьбе против расовой сегрегации в США (Википедия). . А преподаватель цифровой теории хочет, чтобы я написал эссе про Билла Гейтса — не про серпа, а про реального мужика. А уж о философии так вообще молчу…

Грейсон решил — пусть трещит, и перестал слушать. Он еще раз прокрутил в голове все случившееся в офисе ИИ, будто ожидая — а вдруг что-то изменится? Он понял, что от него требуется. Грозовое Облако не может нарушить закон. Зато он, Грейсон, может. Конечно, в этом случае, как подчеркнул агент Тракслер, его ждут суровые последствия. Юноша проклял свою совестливость — потому что не такой он человек, чтобы не предупредить серпов Анастасию и Кюри, несмотря на последствия.

— А тебе сегодня что-нибудь задали? — спросил болтливый сосед.

— Нет, — сухо ответил Грейсон. — Мне как раз наоборот сказали кое-чего не делать.

— Везунчик!

Почему-то Грейсон вовсе не чувствовал себя везунчиком.

Я полагаюсь на бюрократов Интерфейса как носителей публичной власти в моих отношениях с человечеством. Агенты Нимбуса, как их называют, обеспечивают легкую для человеческого понимания физическую форму моего управления.

Мне необязательно делать это. Если бы я хотело, то справилось бы само. В моей власти создать для себя тело-биоробота или даже целую команду таких тел и вложить в них свое сознание. Тем не менее я давно пришло к выводу, что это не очень хорошая идея. Одно то, что в воображении людей я предстаю в виде грозовой тучи, уже вселяет тревогу. Если бы им пришлось иметь дело с неким моим физическим воплощением, это исказило бы их восприятие меня. Да и мне это могло бы слишком понравиться. Чтобы мои отношения с человечеством оставались чистыми, я должно оставаться чистым. Чистое сознание, разумное программное обеспечение — никакой плоти, никакой физической формы. Правда, в дополнение к стационарным наблюдательным камерам у меня есть камера-боты, рыщущие по всему свету, но я в них не представлено. Они всего лишь рудиментарные органы чувств.

Ирония, однако, в том, что без тела моим телом становится весь мир. Вы думаете, это вселяет в меня ощущение собственного величия? Нет, это не так. Если мое тело — Земля, то я не что иное как пылинка в огромном космосе. Интересно, что случится, если однажды мое сознание охватит расстояния между звездами?

— Грозовое Облако

В День благодарения на столе в доме Терранова всегда красовалась четырехгрудая индейка, потому что все члены семьи предпочитали белое мясо. У четырехгрудой индейки не было ног. Нынешние индейки, пока были живы, не могли не только летать, но и ходить.

В детстве Цитра всегда жалела бедняжек, хотя Грозовое Облако предприняло все мыслимые меры, чтобы птицы, как и вообще весь скот, выращивались в гуманных условиях. В третьем классе Цитра видела фильм про это. Индейки с самого момента появления на свет содержатся в подвешенном состоянии в теплом желе, их маленькие мозги подключены через нейроинтерфейс к компьютеру, который конструирует для них искусственную реальность. В этой реальности они летают, наслаждаются свободой, размножаются — словом, занимаются всем тем, что делает индейку счастливой.

Цитра находила все это забавным и в то же время ужасно грустным. Она спросила об этом у Грозового Облака. В те дни, еще не будучи избранной для профессии серпа, она могла разговаривать с ним сколько душе угодно.

И Облако ответило:

— Я летало вместе с ними над лесными просторами и могу тебя заверить: они ощущают глубокое удовлетворение от такой жизни. Но ты права, это очень печально — жить и умереть, так и не узнав истины о своем существовании. Хотя печально это только для нас. Не для них.

Ладно, не важно, жила индейка, поданная на стол в этот День благодарения, полной виртуальной жизнью или нет. По крайней мере, ее кончина послужила достойной цели.

Цитра пришла в своей бирюзовой мантии. С момента посвящения в серпы она навещала родных несколько раз; но эти визиты были теми редкими случаями, когда она чувствовала, что ей нужно становиться Цитрой Террановой, поэтому до сегодняшнего дня, отправляясь к родным, она надевала обычную одежду. Девушка понимала, что это ребячество, но разве не имела она права, находясь в лоне своей семьи, поиграть в ребенка? Может и так. Но рано или поздно игру придется закончить. Так почему не сегодня?