Роберт Сойер - Квантовая ночь [litres с оптимизированной обложкой]

– Понятно.

– И ты мне понадобился из-за состояния Q2; именно здесь моя работа пересеклась с твоей. Я прогнала через Викин ускоритель несколько сотен добровольцев – тест занимает совсем немного времени – и обнаружила, что у каждого из них хотя бы один электрон находится в суперпозиции.

Никто не показал классического состояния: у всех либо Q1, либо Q2, либо Q3. И каждая из этих трёх когорт меньше предыдущей; их численности соотносятся как 4:2:1, каждая следующая группа вдвое меньше предыдущей. Примерно у шестидесяти процентов наших подопытных в суперпозиции только один электрон; у тридцати процентов – два, и где-то у пятнадцати в суперпозиции все три электрона.

– Полагаю, это как с жонглированием, – сказал я. – Один шар держать в воздухе легко, два – уже тяжелее, три – не у каждого получится.

– Да, мы тоже об этом подумали. Предположим, что эта пропорция верна для всего человеческого рода. Пусть на Земле живёт семь миллиардов человек – на самом деле ближе к 7,7, но предположим, что пропаганда сексуального воздержания принесла плоды, и округлим, – получается, что в первой когорте четыре миллиарда человек, во второй два миллиарда, и в третьей всего один.

– Так.

– И меня заинтересовало, – продолжила Кайла, – а нет ли каких-то физиологических различий между тремя когортами? Так что я организовала стандартное пятифакторное тестирование показателей личностных качеств для каждого испытуемого, и – бинго! – все наши Q2 дали результаты, коррелирующие с психопатией.

– А-а, – до меня наконец-то дошло. – Ты получила триаду маркеров возможности психопатии: низкая добросовестность, низкая общительность и высокая экстравертность.

– Именно! Получила практически тот же результат, применив HEXACO, так что мы перешли к личностному психопатическому опроснику Лилиенфельда и опроснику Хейра и обнаружили почти полную корреляцию между психопатией и наличием двух суперпозиционированных электронов из трёх – не важно, каких именно. Таким образом мы подтвердили постулат о взаимозаменяемости. Но если у тебя два из трёх, то ты психопат. – Она подняла руку, предваряя вопрос: – Не обязательно буйный, вовсе нет. Это может быть один из тех, кого Хейр называл «змея в костюме» – безжалостный бизнесмен. Тем не менее это явная очевидная связь – как твоя методика с микросаккадами.

– Ты сказала, что около тридцати процентов твоей тестовой группы были Q2?

– Ага, причём мужчин и женщин поровну.

– Мой микросаккадный тест давал такой же процент и такой же половой баланс. А тебя не тыкали носом, как меня, в то, что распространённость психопатии получается гораздо выше общепринятой?

Она улыбнулась.

– Как раз в этом месте нашей статьи мы процитировали тебя, но да, мы ожидаем, что референты из «Физики жизни» прицепятся к нам из-за этого.

Я кивнул. Как, я уверен, было известно Кайле, большинство старых работ оценивали распространённость психопатии от одного до четырёх процентов для мужчин и вдесятеро меньше для женщин. Однако такие результаты получались вследствие особенностей выборки. Взять Кента Киля, одного из аспирантов Хейра, который провёл первое в мире сканирование мозга психопата – отличная работа, надо сказать. Поначалу он проводил исследования в университете Британской Колумбии, где при нехарактерном содействии со стороны канадского Министерства коррекции имел возможность переводить буйных заключённых, показавших высокий результат при тестировании по опроснику Хейра, в больницу, где, в свою очередь, им делали ФМРТ; предпринимаемые при этом меры предосторожности были достойны голливудской постановки.

Однако когда Кента переманили в Йель заманчивым предложением – он запросил вдвое бо́льшую зарплату, чем у его канадских коллег, и получил ответ: «О, мы можем платить и больше», – то он немедленно упёрся в стену. Он надеялся работать с психопатами всего Нью-Хейвена: людьми с криминальным прошлым, но уже отбывшими срок. Однако обнаружил (какая неожиданность!), что психопаты весьма неаккуратно выполняют договорённости об участии в научных экспериментах, а те немногие, что всё-таки приходят, часто оказываются слишком пьяными или настроенными слишком враждебно, чтобы от них была хоть какая-то польза.

Тем не менее одна из глав книги Кента «Психопаты. Достоверный рассказ о людях без жалости, без совести, без раскаяния» открывается смелым заявлением: «Факт: В мире больше двадцати девяти миллионов психопатов». Если прочитать сноску к этому утверждению, выясняется, что это число получено, исходя из предположения, что процент психопатов, сидящих в тюрьмах, в точности соответствует распространённости психопатии среди всего населения, однако за решёткой оказываются лишь достаточно тупые, чтобы попасться. С их способностями к манипулированию и обману психопаты почти наверняка попадаются гораздо реже, чем нормальные люди, – вопреки примеру моего приятеля Девина Беккера.

Опять же Кент утверждает, что мужчин-психопатов вдесятеро больше, чем женщин. Почему? Как же, говорит он, смотрите, в тюрьмах мужчин-психопатов в десять раз больше, чем женщин, – и это правда – но правда и то, что мужчин-левшей в тюрьме тоже вдесятеро больше, чем левшей-женщин, как и рыжеволосых мужчин, и мужчин, которые любят пиццу с анчоусами, – просто потому, что мужчин за решёткой в десять раз больше, чем женщин.

До моей работы и теперь вот Кайлиной никто не знал, сколько психопатов в мире на самом деле. Двадцать девять миллионов? Нетушки, Кент! Два сраных миллиарда – тридцать процентов населения Земли, двое из каждых семи человек.

Официантка принесла наши заказы. Когда она отошла, я сказал:

– А что насчёт двух других когорт – ну, с одним электроном в суперпозиции и с тремя?

Кайла пожала плечами:

– Я не смогла найти никакой разницы между Q1 и Q3. Нет; насколько я могу судить, существует лишь два типа сознания, по крайней мере с точки зрения квантовой механики: психопатическое Q2 и нормальное.

– Как ты думаешь, оно наследуется?

– Непохоже, что оно передаётся по наследству. Бывают люди, чьё состояние такое же, как у их родителей, братьев-сестёр или детей, но нельзя сказать, что их непропорционально много. И, насколько мы можем судить, люди не меняют своё состояние – мы провели столько повторных обследований, сколько смогли себе позволить, и не зафиксировали ни одного случая смены когорты.

– Потрясающе, – сказал я. Всё ещё изумляясь обстоятельствам, что снова свели нас вместе после стольких лет, я добавил: – Надо же, как совпало, что мы оба в конце концов заинтересовались психопатией.

В голосе Кайлы блеснул лёд:

– Это не совпадение, Джим.

– Что?

Она уставилась на меня, и я посмотрел ей в глаза – но долго не выдержал.