Ханну Райяниеми - Страна вечного лета [litres с оптимизированной обложкой]

Он снял маску, но остался в шляпе и быстро нацепил затемненные очки, скрыв пустые глаза медиума. Арендованное тело было бледнокожим и пухлым. Выглядел он больше как круглощекий мальчишка в отцовской шляпе.

Уже не в первый раз Рэйчел пыталась разгадать Блума. По ее опыту, двойными агентами движут идеология, секс, деньги или честолюбие. Питер в эти рамки не вписывался. Может, он просто лучше справляется с ролью.

– Рада это слышать. В финансовом отделе все так же весело. Со временем я могла бы даже к нему привыкнуть.

– Сомневаюсь в этом, Рэйчел. Сильно сомневаюсь. – Блум глотнул пива и поморщился. – Боюсь, я не особо люблю пиво. Хотя мое тело, похоже, любит.

Рэйчел подняла бокал с сидром.

– Еще один глоток, за удачу?

Они чокнулись.

– Приятно встречаться вот так, – сказала Рэйчел. – В те встречи… в общем, я чувствовала себя как будто голой.

– Правда?

– Это неправильно, но я знала, что ты можешь читать мои мысли.

– Не мысли. Только отблеск твоих эмоций. Эфирные отпечатки. Я знаю, так нечестно.

– И что же ты видел?

Блум отпил пива и уставился в стакан.

– Ты очень несчастна. Не просто злишься. С тобой что-то случилось. Ты кого-то потеряла? Конечно, это не мое дело.

– Да, потеряла.

– Это тяжело, да? Молодежь больше не понимает, что значит смерть. В каком-то смысле мы все стали детьми. Вот почему люди со спокойной душой отправляют солдат в Испанию. Для них это все не по-настоящему.

– Ты кого-то потерял, – сказала Рэйчел.

– Отца. У него не было Билета. Он был слишком упрям. Не знаю, что с ним случилось. Наверное, быстрое угасание.

– Сожалею.

Питер одним глотком опустошил половину стакана.

– А знаешь, оно начинает мне нравиться. Так часто бывает – медиум что-то любит, и тебе это тоже начинает нравиться. К примеру, я пристрастился к апельсиновому мармеладу. – Он посмотрел на Рэйчел, за стеклами очков мелькнули пустые глаза медиума. – Прости. Болтаю всякую чушь.

Рэйчел невольно улыбнулась. Любитель апельсинового мармелада не может быть совсем уж плохим.

– Ничего страшного, – сказала она. – Мне бы хотелось узнать о тебе больше.

Питер окаменел и сжал в руках стакан.

«Ошибка, – решила Рэйчел. – Я зашла слишком далеко».

Она допила сидр и заказала новые порции. Макс предупреждал ее об этом. Он захочет чем-то поделиться. Все рассчитано, не ложь, а полуправда, чтобы вызвать сочувствие.

Можно сыграть в эту игру и вдвоем.

– Я потеряла ребенка, – сказала Рэйчел.

Блум моргнул. Она понизила голос.

– Оглядываясь назад, я думаю, что наше желание завести ребенка было вызвано неверными причинами. Мой муж… у него есть кое-какие проблемы. Ему нужна была точка опоры. И тогда это казалось правильным.

Джо стал бы хорошим отцом, Рэйчел в этом не сомневалась, в особенности для мальчика. Рассказывал бы ему о регби и полетах. И это, возможно, помогло бы Джо поправиться.

– Поначалу беременность проходила хорошо. Только легкое ощущение одержимости – у тебя внутри странное новое существо с собственными желаниями. Не могу сказать, что мне теперь больше нравится апельсиновый мармелад, но на некоторое время я приобрела привычку рвать туалетную бумагу на кусочки.

Она тихо рассмеялась.

Она представляла мальчика с глазами Джо и ее белой кожей – их общее отражение. Мальчик вырос в ее воображении даже быстрее, чем был зачат, и скоро стал центром всей жизни. Хотя Рэйчел отлично помнила момент зачатия. Даже в лучшие времена они нечасто занимались любовью, но в тот вечер ходили к Харрисам и оба были навеселе, а Гертруде дали выходной. Джо возился с ключами, и Рэйчел захотелось поцеловать его в шею, а потом они судорожно скинули одежду и страстно слились в гостиной, где стоны старого дивана смешивались с их собственными.

Углубившись в воспоминания, Рэйчел улыбнулась и продолжила:

– Я хотела назвать его Эдмунд-Энджело, в честь дяди. Признаюсь честно, мне было нелегко смириться с мыслью, что ребенок отвлечет от работы. Потом я поняла, что если мне будет кого защищать, это придаст работе больше смысла, чем просто стараться ради Англии. Мы собирались нанять нянек, и Эдмунд встречал бы меня с работы. Уже устроили для него детскую. Джо был счастливее, чем когда-либо. Я покупала Эдмунду книги и одежду. Представляла, как читаю ему, накрываю одеялом и отвечаю на вопросы перед сном.

Прошло несколько счастливых недель беременности, и Рэйчел оказалась на полу ванной с кровотечением. Девять недель после зачатия – то есть у ребенка еще не было души, согласно теории, никакой электрической цепи в мозгу, чтобы уберечь лусит от падения в бездну Неведомого.

– Все случилось так быстро. Я прикоснулась к тому, что из меня вышло. Такой крошечный, как семечко. А после…

Она закрыла рот рукой.

Оглушенная потерей крови, Рэйчел воображала, как сажает его в горшок и выращивает Эдмунда, словно растение.

Блум взял ее за руку.

– Тс-с. Хватит.

Рэйчел посмотрела на него, пытаясь не обращать внимания на пустые глаза и кукольное лицо. И тут ее затошнило от запаха пива.

– Да ничего, – сказала она. – Я ведь не потеряла реального человека.

– Думаю, что потеряла. Конечно, потеряла.

Придя в себя, Рэйчел штудировала книги в попытке понять, почему ее предало собственное тело, допрашивала его, как подозреваемого под стражей, но все без толку. Осталось лишь ощущение потери и память о том, кто никогда не существовал.

– Теперь ты понимаешь? Мне осталась только работа. – Она схватила холодную руку Блума. – А эти сволочи ее у меня отняли. Пожалуйста, дай мне что-то взамен. Что-нибудь важное.

– Рэйчел. Я понимаю. Поверь, я понимаю.

Он тоже крепко сжал ее ладонь. Как будто хотел что-то сказать, но так и не смог себя заставить. На этот раз Рэйчел не осмелилась напирать, и момент был упущен.

Питер выпустил руку Рэйчел и достал из кармана пальто свернутые бумаги.

– Раньше я не хотел тебя просить. Это очень важно. Я занимаюсь одной операцией в Испании, и Зимнее управление не хочет сотрудничать. Мне нужно дело, которое я не могу получить по официальным каналам.

Он протянул бумаги Рэйчел. Обложка папки из картотеки и расчет бюджета – длинный список, касающийся проекта под названием «Камлан».

– Была программа, десять лет назад. Думаю, кто-то из нее был связан с русскими, но полные записи недоступны в эфире. Если я пойду по официальным каналам, то спугну объект. Но мне нужно знать, к чему они имели доступ.

– Ну, я знакома кое с кем из работников еще изначальной картотеки, – ответила Рэйчел. – Могу разузнать.

Она не стала скрывать зажегшийся интерес.

– Это очень срочно, – сказал Блум извиняющимся тоном. – И секретно, разумеется. И очень мне поможет.