Яцек Дукай - Идеальное несовершенство [litres]

Прежде чем он вошел, еще раз оглянулся на улицу, на перекресток. Пара подростков кричала друг на друга с противоположных тротуаров. Проехала машина (серебристый «мерседес»). Старик читал на ходу газету, ветер вырывал ее и мял. Из-за угла выскочила собака, обнюхала ботинок мужчины, боднула лбом его ногу – человек, не глядя, потянулся вниз и погладил дворнягу.

Это что, вторичные манифестации? Адам был уверен, что нет. Он видит настоящих, биологических людей, настоящую собаку, автомобиль, отравляющий воздух, – XX век в веке XXIX.

Замойский и Макферсон вошли в «Три Короны».

Это не был «Клуб Диоген» Майкрофта Холмса, но, тем не менее, никто не повышал голос над уровнем ленивой беседы, да и женщин Адам заметил не слишком много. Вся мебель выполнена из темного дерева, оно же покрывало стены, бордовые ковры выстилали паркет, приглушая звуки шагов… Тишина обладала глубиной и фактурой арабского гобелена.

Инсталлированные в панели керосиновые лампы истекали медно-бронзовым, тяжелым светом. Как же свет может быть тяжелым? Да именно так: покрывая каждую поверхность ощутимым, шершавым слоем янтарной крошки. Даже люди под прикосновением такого света двигались медленнее и плавнее; время с трудом продиралось между мгновениями.

Хозяин клуба (бородатый господин в костюме-тройке) после короткой куртуазной беседы посадил их в углу третьего салона, тут было еще темнее.

Замойский присматривался к уходящему. Наноманция? Биологическая пустышка? Ведь наверняка не OVR.

Спросил Патрика устами анимы.

= А ты видел барельеф над дверью? = ответилу ону вопросом.

= Нет. Какой барельеф?

= Набросок Да Винчи, человек, вписанный в квадрат. Покажу тебе после. Это обряд Первой Традиции. Ортодоксия Цивилизации HS.

= Ах. Понимаю.

Но они-то двое присутствовали лишь наноматическими манифестациями. Замойский жалел, что не может почувствовать настоящего запаха этого места.

Лакей принес алкоголь.

П.Г. извинилусь и вышлу в зал рядом. Замойский уселся свободнее. Понимал, что Патрик отошлу, поскольку Адам произнес свое «Я должен подумать» вслух – а «Три Короны» представляли собой идеальное место для спокойной рефлексии.

И понимал еще вот что: теперь – на этом отрезке Кривой – переадресация в произвольное место Цивилизации (на Земле, в Солнечной системе, в другом Порту, в другой инклюзии, в плато-конструкциях AR) всегда проблема лишь нескольких недолгих к-секунд – времени, необходимого для полной конфигурации манифестации, зависящего от первоначальной густоты инфа в конечной точке. Потому перескакивание по мимолетному капризу в желаемый пейзаж, под отвечающие напряжению момента экзотические небеса, под звезды с сиянием настолько же резким и горячим, как идущий разговор – все это было совершенно рационально. Да что там! Адам уже начинал инстинктивно понимать естественность такого образа жизни. Ведь он не забыл, как ехал через полгорода, чтобы съесть ленч в любимом ресторане, – через половину Европы, чтобы заказать костюм у любимого портного. И что изменилось? Ничего. Просто легче реализовывать капризы, сокращается путь между мыслью и поступком.

Высоты Кривой искушали, UI притягивала. Калотропия, в конце концов, отзывалась в каждом создании, и чем более низком, тем быстрее.

Прим Замойского наслаждался неизвестным алкоголем, дистиллированным Бог весть под какими солнцами, в каких Портах; не хотел спрашивать оэс, без объяснений тот оставался богаче на еще один вкус. В свете пропитанных керосином фитилей стекло обладало цветом грязного нефрита.

Он слышал шорох тихих бесед – и тот «шелест роскоши», свойственный таким местам, – но сумел от него закрыться, проигнорировать, как игнорировал шепоты, непрерывно вливающиеся в //уши.

Я мог бы так жить, подумал Адам. Это хорошая жизнь. Синий кафтан отражался в поверхности вращающегося в руке стакана. Я сам; никто за мной не следит, никто не надзирает. Я обладаю гражданством, я стахс…

Он знал, что 99 % населения Земли – не граждане Цивилизации HS. Не потому что эти люди не находятся на соответствующем отрезке Кривой, а потому что не могут себе позволить. Базовый Договор был написан в духе тогдашних держателей технологий, Цивилизацию Homo Sapiens основал промышленно-политический истеблишмент XXII века.

Значит, я могу говорить о себе, что принадлежу к элите, аристократии этого мира.

(Но выше ее есть еще аристократия вселенной; и аристократия всех возможных вселенных)…

Рядом лежала коробочка с эмблемой трех золотых корон на крышке. Он открыл. Сигара. Невольно улыбнулся.

Встал, прикурил одну от пламени лампы. Только вкус, без запаха; но зато какой вкус!.. Кто за все это платит?

//спросил.

Менеджер оэс зачерпнул из публичных Полей и ответил:

= Вводивший член клуба.

То есть Патрик.

Но рыночная стоимость такой вот сигары близка к нулю, как и любого продукта реконфигурации инфа. Глазами воображения Замойский почти видел бесконечные табачные поля, закрывающие горизонт стебли растений, которых духи сеяли, растили и лишали листьев. Сигара не стоила ни молекулы экзотической материи.

И все же Патрик принималу полную ответственность за Адама, а это означало больше, чем обязательства по урегулированию счетов. Тут существовали определенные четкие правила.

Первая Традиция… они ведь манифестировались не прямо в клубе, но снаружи, на ступенях. Вошли – шаг за шагом, – переступили порог. Значит, даже такие подробности…

Рассевшись в до невозможности удобном кресле, Замойский затянулся влажным дымом.

Подробности: способ обхода протокола Фарстона.

Подробности: почему она хотела убить и меня?

Подробности: почему, почему ей это не удалось?

Сам момент убийства Джудаса Адам просматривал больше двадцати раз, по вектору времени и против него, в обычном масштабе, замедленно и даже ускоренно. Как выдергивала хребет, как распарывала пустышку, одним движением мощных рук разрывая тело напополам. Чтобы в следующий момент развернуться – она и остальные копии – и помчаться к Замойскому.

Этот фрагмент он гонял многократно, знал его почти наизусть. Анжелика поднималась с лавки, бледная. Одуревший Адам осматривался вокруг, ничего не понимая. А мортоманифестации бежали, газельими прыжками преодолевая газон. Гости стояли и смотрели, молча, неподвижно: ничего не поделать, нечего говорить.

Отчего вообще негритянка? И это пламя из черепа. Это глупо. Зачем? Не проще ли хакнуть Поля, подчиненные непосредственно нановару, поглощенному организмом пустышки, выбранной в качестве жертвы? Эргономия убийства – это наука, как и любая другая. Это испепелило бы мне сердце раньше, чем кто-либо понял, в чем дело.

Замойский выдохнул дым, откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. Бестелесной анимой принялся выпытывать менеджера оэс. Оэс засасывал информацию с Плато, интерпретировал ее, компилировал, конвертировал в дискурсивную передачу и в этом образе апплицировал на выходы, соответствующие слуху се́кунда Адама.