Вадим Панов - kamataYan [litres]

– Потому что мы есть друг у друга.

– Навсегда? – почти неслышно и очень наивно, по-детски наивно спросила Беатрис.

– Навсегда, – подтвердил Орк.

И улыбнулся, потому что ее объятия стали еще крепче.

– Сначала я думала, что ты – такой же, как мир, ведь ты его часть, но потом поняла, что ты другой. Многие боятся мира, а тебя от него тошнит.

– Тошнило, – уточнил Орк. – В тот миг, когда наши глаза встретились, мой мир стал другим.

– Мой тоже, – призналась Беатрис. – Хотя я ничего о тебе не знаю.

– Я – инопланетянин.

– И еще – сумасшедший.

– Сумасшедший инопланетянин.

– И путешествуешь под чужим именем.

– Тебе нравится имя Бенджамин?

– Как у Орка? – нахмурилась Беатрис.

– Орка зовут Орк, все остальное – не важно. А я – Бенджамин.

– Нравится, – подумав, кивнула девушка. – Если так, то нравится.

– Значит, я навсегда останусь Бенджамином, – твердо пообещал Орк. – И навсегда останусь с тобой.

– Обещаешь?

– Или я буду с тобой, или буду мертв.

– А вот теперь мне не нравится, – вздохнула Беатрис. – Мне не нравится, как ты это сказал, и не нравится, что посмотрел при этом в сторону.

Орк вновь поцеловал ее ладонь – он любил целовать ее мягкую, нежную ладонь, – и, глядя девушке в глаза, ответил:

– Тогда так: мы будем жить долго и счастливо.

– И умрем в один день?

– Не хочешь стать бессмертной?

– С тобой?

– Да.

– С тобой – что угодно.

И по ее голосу было понятно, что действительно все: в богатстве или бедности, во дворце или пещере, в изгнании или славе…

– Почему ты мне веришь? – прошептал мужчина.

– Потому что ты был прав: человек должен верить, или во что-то, или кому-то, – ответила Беатрис. – Я выбрала верить тебе, разве это плохо?

– Это замечательно. – Орк мягко освободился от объятий, усадил девушку на колени и крепко прижал голову к ее груди. – Это замечательно.

И закрыл глаза, наслаждаясь тем, чего у него никогда не было.

На вокзале Беатрис спросила, в какой гостинице они остановятся, а услышав, что у Орка апартаменты в Южном Кенсингтоне, махнула рукой: «Я устала удивляться!» В такси поинтересовалась: «Может, ты все-таки принц?» Орк ответил: «Ни капли благородной крови», – и услышал: «Мне кажется, ты лжешь». А затем…

Затем они решили, что нужно забыть обо всем, кроме друг друга, и у них получилось.

Они гуляли по набережным и паркам – взявшись за руки и наслаждаясь стихами, которые декламировала Беатрис, любовались дворцами и памятниками, мостами, соборами, скульптурами… и убегали от них в тишину музеев. И снова возвращались в парки.

Город принадлежал им.

А они растворились в городе.

– Ты подарил мне сказку, – прошептала Беатрис.

– Если не тебе, то кому?

– Мы знакомы всего несколько дней…

– Это потому, что я слишком долго тебя искал.

– Всю жизнь?

– Чуть дольше.

– Сколько тебе лет?

– Пятьдесят семь.

– Мне нравятся даже такие шутки, – улыбнулась девушка, нежно перебирая черные волосы своего мужчины, которому на вид было не более тридцати пяти, может, сорока. – В них невозможно не поверить.

В ответ он мягко поинтересовался:

– Какие планы на вечер?

– Хочу принять ванну.

– Она тут большая.

– Я видела, – девушка плавно поднялась. – Присоединишься?

– У меня есть шампанское.

– Я видела…

Беатрис исчезла за дверями.

Орк проводил ее взглядом, вновь улыбнулся – умиротворенно, неожиданно и необычно для себя тепло – и провел указательным пальцем по подлокотнику кресла, включая звук во внутренней системе.

И сразу же услышал недовольный голос:

– Мы выбились из графика!

Но ответил спокойно:

– Совсем чуть-чуть.

– Нужно немедленно улетать из Лондона.

– Я здесь счастлив.

– Возьмите ее с собой и будьте счастливы в другом месте.

– Все не так просто…

– Почему?

Какой нелепый вопрос! Как можно не понимать – почему?

– Сейчас я знаю, что мне здесь хорошо, – объяснил Орк, продолжая улыбаться. – Я счастлив здесь и сейчас, и я не уверен, что сумею сохранить это ощущение в другом месте.

– Вы сильно рискуете.

– Даже если так – я остаюсь.

– Вам рассказывали, что означает термин «эгоист»?

– Счастливый человек?

– Вы… Скажу честно – я вам поражаюсь. Мы ведем игру против всего мира, а вы встречаете девчонку и сходите с ума. Как вы вообще ухитрились ее заметить? Как вы вообще сумели заметить женщину в такой момент?

– Если бы я ее не встретил, то все равно сошел бы с ума, – пожал плечами Орк. – Только получилось бы хуже… – выдержал малюсенькую паузу и жестким тоном закончил: – Беатрис летит со мной, это не обсуждается.

– А если она вас возненавидит? – осторожно поинтересовался Манин.

– Поставишь на это?

– Сотню.

– Поддерживаю.

– А если она возненавидит вас так сильно, что захочет убить?

Ответить на этот вопрос оказалось труднее. Орк некоторое время молчал, причем его улыбка стала неестественной, но все же попытался вернуть разговор в шутливое русло:

– Если Беатрис захочет меня убить, ей придется отстоять длинную очередь. Но будем надеяться, что она не скоро узнает правду.

– Как вы объясните ей укол?

– Еще не придумал.

– Смешайте шампанское с виски, и утром она ничего не вспомнит.

– Идиот.

– Я просто хотел помочь. – Манин помолчал, после чего негромко произнес: – После укола у нее поднимется температура. Возможно, будет тошнить. Она будет слаба весь день, и это вас задержит.

– Знаю.

Орк выдвинул ящик письменного стола, вынул из него старомодный кожаный несессер, раскрыл и задумчиво посмотрел на лежащий внутри шприц.

Republic of South Africa, Cape Town

О том, как все будет, Карифа условилась с Конелли еще до атаки на «Джонс 29». Поскольку допросить террористов нужно было как можно скорее, они взяли в конвертоплан трех лидеров «Белого Возмездия»: Смита, Жубера и Даля и поместили их в хвост, спрятав от десантников за брезентовой перегородкой. Гуннарсон и Рейган остались в основном отсеке, следя за тем, чтобы никто из военных не проявил ненужного любопытства, а Винчи и Амин занялись пленными. Занялись без особого удовольствия, но понимая, что никто, кроме них, из террористов информацию не выбьет.

А они это сделать обязаны.

И на этот раз шум двигателей им помогал, не давая десантникам в точности понять, что происходит за импровизированной перегородкой.