Вадим Панов - kamataYan [litres]

Привычный мир funny рушился, во всяком случае – зашатался.

– Это происходит незаметно, – печально вздохнул А2. – Поверьте, я знаю, о чем говорю. Живешь, никого не трогаешь, чувствуешь себя нормальным, а потом вдруг – раз – и тебе начинают рассказывать, что внутри тебя сидит маленькая, до смерти напуганная девочка. Тебя начинают пичкать лекарствами, подвергать гипнотическому воздействию и пытаться провести генетические преобразования, – он выдержал короткую паузу, во время которой испытующе смотрел на собеседника, после чего поинтересовался: – Может, где-то внутри вас прячется крепкий, уверенный в себе гетеросексуальный мужчина, который жаждет вырваться наружу?

Морган помолчал, продолжая прятать лицо под руками и мерно раскачиваясь на кровати, затем повернулся и, глядя на Алекса сквозь пальцы, спросил:

– И мне нужны лекарства, чтобы его удержать?

– Как вариант, – пожал плечами А2.

– Интересная теория, доктор Аккерман.

– Спасибо.

– Но почему вы решили, что внутри меня живет брутальный самец?

– Но ведь кто-то же там есть, доктор Каплан, – ответил Алекс, глядя врачу в глаза. – Внутри каждого из нас есть кто-то настоящий. Благодаря вам я это знаю точно.

Фраза прозвучала участливо, очень по-дружески, А2 сыграл свою роль безупречно, но прозвучавшие слова заставили Моргана задуматься, а затем тихо сказать:

– Вы сильно изменились, доктор Аккерман.

– Разве не это было вашей целью, доктор Каплан? – ответил Алекс, и на его губах заиграла тонкая улыбка.

Когда Морган ушел, А2 поднялся с кровати, потянулся и подошел к окну – в последнее время он полюбил разглядывать открывающийся из него вид. И громко спросил:

– Ты здесь?

– А где же еще? – ворчливо отозвался невидимый собеседник.

– Что за дурацкое имя: Манин?

– Опять…

– Ты сам его придумал?

– Мир перестал давать своим детям правильные имена, – неохотно ответил Манин. – Приходится выкручиваться.

– И долго ты выкручивался?

– Подольше вашего, – съязвил Манин, но, к его удивлению, А2 оставил дерзость без ответа.

– Мир дает имя, которое ему кажется правильным, – произнес Аккерман, разглядывая лежащий под ногами город. – А мы выбираем, исходя из своего понимания мира. Возникает вопрос: что важнее – то, кем ты себя ощущаешь, или то, кем тебя видят?

– Разве это не одно и то же?

Вопрос заставил А2 поморщиться и высокомерно поинтересоваться:

– Ты понимаешь, о чем я тебя спрашиваю?

– Не всегда, – не стал скрывать Манин.

– За что тебя хотели убить?

– Люди безумны.

– Они посмотрели на тебя со стороны и испугались.

– Это не имеет отношения к имени. Тогда его у меня не было.

– Мы оба знаем, что ты врешь, – хмыкнул Аккерман. – У тебя было имя. Поэтому сейчас оно другое.

– Меня хотели убить из-за имени? – уточнил Манин.

– Из-за того, что ты слишком умный, – ответил А2.

– Разве это плохо?

– Это не нужно.

– Почему? – окончательно растерялся Манин.

– А где ты можешь пригодиться?

Разговор замер. Растерянный Манин принялся перебирать варианты своего возможного трудоустройства, но, прежде чем нашелся с ответом, А2 напористо продолжил:

– Вернемся к твоему дурацкому имени. Для кого ты его придумал?

– Для себя.

– Молодец…

– Поверить не могу: вы меня похвалили.

– Это не все мои таланты.

– Вы отвратительны, и с вами тяжело, – заявил Манин. – Иногда вы ненадолго становитесь человеком, потом пугаетесь и вновь превращаетесь в этого… в то, что вы себе придумали.

– Или в то, что я есть на самом деле.

– Сомневаюсь.

– Тогда какого черта ты не сбежал?

– С вами интересно. – Манин, кажется, рассмеялся. – И еще мне нравится думать, что я – такой же рехнувшийся кретин, как вы.

– Вижу, у меня появился личный фанат. Правда, с манией величия.

– Вы отвратительны, и с вами тяжело.

– Знаю. – А2 помолчал, а затем резко сменил тему: – Сколько он протянет?

– Недолго, – на удивление спокойно ответил Манин. – Доктор Каплан на грани срыва.

– Хорошо.

– Вам его не жаль?

– Почему мне должно быть жаль? – удивился Аккерман. – Он хотел меня убить.

– Он выполнял свою работу.

– Глупую работу.

– Он действительно верил, что пытается помочь.

– Действительно верил, что у меня внутри живет маленькая девочка? – саркастически осведомился А2. – У меня внутри?! Не смеши меня.

– Вы стали злым, – грустно произнес Манин.

– Еще нет.

– Но станете.

– Нет.

– Станете.

Упорство собеседника вывело Аккермана из себя. Он невнятно выругался, стукнул по стеклу ладонью и громко спросил:

– Ты сам признался, что не понимаешь и половины того, что я говорю. Не понимаешь?

– Нет, – уныло подтвердил Манин.

– И поэтому не знаешь, почему я до сих пор продолжаю сходить с ума в этой клинике.

Невидимый собеседник поразмыслил над утверждением и осторожно предположил:

– Чтобы стать злым?

– Злость – это сопутствующий товар, запонки к сорочке, – рассмеялся в ответ А2. – Я прошел через все, что мир может дать оркам, и клиника – последний этап путешествия. Здесь я закончу примерять мир, в попытке отыскать в нем хоть что-то достойное.

– Зачем? – спросил Манин.

Аккерман выдержал паузу, а затем жестко ответил:

– Чтобы убедиться, что мир не достоин жалости.

The Washington Post : «Удастся ли удержать kamataYan в Африке?»

France24 : «Кто поручится за безопасность Европы?»

RBK : «Получится ли у европейцев перекрыть Средиземное море? Власти Испании, Италии и Греции выражают обоснованные опасения, что не сумеют остановить массовый поток беженцев из Африки. А значит, kamataYan проникнет в Европу уже в обозримом будущем…»

CNN : «Атлантика и Тихий океан должны стать непреодолимой преградой на пути распространения вируса. Правительство обязано сделать все, чтобы kamataYan не достиг берегов Америки…»

EURONews : «Перевозчики фиксируют рекордный спрос на билеты в США, Канаду и прочие страны обеих Америк…»

– Я долго сомневался, стоит ли обнародовать эти видеозаписи. Они настолько жестоки, что их невозможно смотреть без содрогания. Я прошу не показывать их детям, но обязательно посмотреть самим. Вы должны это видеть. Вы должны понять, что происходит в Кейптауне. – Фрэнк Лейка выдержал короткую паузу, после чего продолжил: – Эти записи не запрещены, но их не распространяют, потому что они в клочья рвут funny привычного мира. Нашего мира, любознательные друзья, в который сейчас вцепился безжалостный клещ kamataYan.

Узнав об эпидемии, Фрэнк заявил, что его репортаж станет самым честным, но при этом – страшным, и сдержал слово. Всего за одну ночь он сумел раздобыть в Рио необходимое оборудование, арендовать судно и отправить его в Южную Африку. В Кейптаун судно не вошло, легло в дрейф за пределами карантинной зоны, и моряки запустили в погибающий город вездесущих дронов.