Вадим Панов - kamataYan [litres]

Орк сломал smartverre и посмотрел в камеру.

– Вы тупые, не потому что такими родились, а потому что вас такими делают. Стабильной системе нужны не дерзкие, а послушные, нужны те, кого не надо бояться, и потому вас глушат непрерывным потоком бессмысленной информации, и отупение – это защитная реакция мозга. Двухходовка, которую вы проиграли, орки мои. Вы едва не потеряли все, что у вас есть, но я избавлю вас от паяцев и клоунов, от бесконечных сериалов и всего дерьма, которое вы называете funny. Я все это лопну, как шарик на ярмарке. – Орк улыбнулся и закончил: – Не благодарите.

Сегодня заставка «LeikaLook» истекала кровью. Так же, как и Лондон, о котором вел репортаж Фрэнк, – великий город, приговоренный к мучительной смерти беспощадным психопатом. Город напуганный, растерянный, озлобившийся и взявшийся за оружие.

– Мы видим город, над которым зашло Солнце, – задумчиво произнес остающийся за кадром Лейка. – Поднимется ли оно когда-нибудь вновь?

Дроны скользили над погрузившейся во мрак столицей, равнодушно фиксируя горящие дома, разбитые машины и вышедших на улицы людей. Бесчисленное множество людей. Десятилетиями на окраинах Большого Лондона поднимались гигантские MRB, охватывая старый город кольцом бетонных скал, и их обитатели жадно смотрели на красивые дома, дорогие машины и ухоженных женщин. Но сегодня закон пал, осталось лишь оружие, и столицей завладели гунны Хиллингдона, Харроу, Энфилда и других окраинных боро.

– Вы еще не видели, как пылают особняки Бишоп-авеню? Миллион фунтов в секунду: картины, мебель, антиквариат… Их даже не грабят…

И в подтверждение его слов дрон показал повешенного на воротах роскошного поместья дворецкого, затем в кадре появился мертвый мужчина на ступенях крыльца – абсолютно голый, растерзанный, затем зрители увидели огонь, охвативший второй этаж особняка, и выезжающий за ворота лимузин, битком набитый пьяными погромщиками.

– Сегодня плохо всем, не только богатым, – продолжил Фрэнк. – Сегодня горят все дома и умирают все люди. Закона больше нет.

Горят маленькие лавки и огромные супермаркеты, театры и деловые центры, автобусы и спорткары. И все стреляют: одни – чтобы защитить себя и свое имущество, другие – чтобы забрать то, что нравится, третьи – просто чтобы кого-нибудь убить. Не важно кого. Полиция стреляет в грабителей, военные – в тех, кто не подчиняется приказам. Пожарные давно перестали стараться хоть что-нибудь спасти, потому что их машины – лакомые цели, у пьяных погромщиков появилось особое развлечение – расстреливать мчащиеся на вызов машины из гранатометов: и пожарные, и кареты «Скорой помощи». Впрочем, к часу ночи баррикады и разбитые машины окончательно перекрыли город, так что ни врачи, ни спасатели все равно не смогли бы добраться по нужным адресам.

Весь Лондон стал одним большим адресом для врачей и спасателей.

– Полиция отступает к порту, в который уже вошли военные. Хитроу превращен в базу королевских ВВС, остальные аэропорты закрыты. Обещают, что к утру Большой Лондон будет полностью блокирован, а пока… – Фрэнк выдержал паузу, после чего изумленно спросил: – Вы тоже это слышите?

Один из дронов спустился ниже, показывая собравшуюся перед горящим Букингемским дворцом толпу, включил микрофоны, и зрители услышали…

– Они скандируют: «kamataYan!», – прошептал пораженный Лейка. – Я не могу поверить, я не могу поверить, что девизом этих людей стало слово, которое их убивает! Я не могу…

Фрэнк выдержал паузу, молча наблюдая за происходящим, а затем очень тихо произнес:

– А может, так и должно быть? Ведь это слово изменило их мир. Оно сорвало запреты и превратило людей в орков. Это слово сейчас царит на земле.

Дрон навел объектив на памятник королеве Виктории, и зрители увидели на белом камне черную надпись:

kamataYan

Слово, которое вело орков.

Celtic Sea

– Бен, я могу задать очень важный для меня вопрос? – тихо спросила Беатрис.

– Любой, – так же негромко ответил Орк.

– Обещай, что не обидишься, – попросила девушка после короткой паузы.

Он помолчал, догадываясь, о чем спросит возлюбленная, после чего взял Беатрис за руку, посмотрел в глаза и проникновенно ответил:

– Ты можешь спрашивать меня о чем угодно и всегда получишь честный ответ. Я это уже обещал и обещаю снова. Я не позволю лжи встать между нами.

– Почему ты сказал военным, что уронил пистолет во время прыжка? – быстро спросила девушка.

– Чтобы они не задавали лишних вопросов, – объяснил Орк.

– Чего ты испугался?

– Военные не любят людей с оружием, особенно в условиях уличных боев. Они в любом случае отобрали бы у меня пистолет, но при этом задали бы кучу неприятных вопросов. Поэтому я его выбросил.

Орк ответил, замолчал, но не отвернулся, продолжил смотреть Беатрис в глаза, знал, что одним вопросом она не ограничится. И не ошибся.

– Ты убил того десантника?

– Да.

Девушка закусила губу, вздохнула и спросила:

– Как это получилось?

– Случайно.

В последнем прыжке Беатрис подвернула ногу, вскрикнула от боли и съежилась, лежа на крыше и прижимая руку к больному месту. Она не видела, как Орк нажал на кнопку брелока, не видела, как резко он повернулся и как уверенно выстрелил, почти не целясь, но очень точно. Она ничего не видела, и Орк мог рассказывать то, что считал нужным.

– Я услышал шаги, испугался, повернулся и выстрелил, – медленно произнес он, хмурясь с таким видом, словно действительно вспоминал ночные события. – Мне повезло: выстрел оказался точным и смертельным.

– Тебе повезло? – изумилась Беатрис. – Ты убил человека!

– Разумеется, повезло, – серьезно подтвердил Орк. – Если бы я промахнулся или ранил ее, она бы убила меня на месте. И тебя тоже. Так что да – нам повезло с выстрелом, но лучше бы его вообще не было.

– Все случилось в жуткой горячке, – вздохнула девушка. – Я понимаю, почему ты выстрелил.

– Спасибо. – Он помолчал. – Как видишь, я не мог не выбросить пистолет.

И это девушка тоже поняла.

Оказавшись в аэропорту, они прошли идентификацию, подтвердили личности и ответили на вопросы контрразведчика – в отсутствие GS безопасностью пришлось заниматься военным.

Беатрис ожидала, что после допроса контрразведчик отправит их в «зону эвакуации» – строение, в котором разместили оказавшихся в Хитроу гражданских, но офицер получил неожиданный приказ и лично сопроводил Орка и девушку на взлетную полосу, где их ожидал черный, словно вырезанный из антрацита, вертолет. Разумеется, роботизированный.

Увидев, что спутник воспринимает происходящее как должное, Беатрис тоже повела себя сдержанно: не стала ни протестовать, ни задавать вопросы, молча устроилась в комфортабельном салоне и надела наушники. А первый вопрос задала, когда вертолет поднялся в небо и взял курс на юго-запад.