Меган ДеВос - Анархия [litres]

Хейден молчал. Подушечки моих пальцев легко касались его кожи, очищая шрамы от глины. Голова Хейдена была повернута в сторону. Он настороженно следил за моими действиями, насколько позволяло боковое зрение. А мои пальцы продолжали двигаться. В одном месте они наткнулись на особо жуткий шрам. Когда-то здесь была рваная рана. Ее края и сейчас выступали над поверхностью кожи. Спина Хейдена была своеобразной летописью его многолетних сражений.

– Откуда это у тебя? – тихо спросила я, не в силах отвести взгляд от его изуродованной спины.

– От налетов и прочего, – уклончиво ответил Хейден.

Раздражение в его голосе исчезло. Я лихорадочно соображала, пытаясь представить, в скольких же переделках он успел побывать, чтобы к двадцати одному году иметь такую располосованную спину. Должно быть, налеты и вылазки исчислялись сотнями, и снова и снова он выходил живым. Эта мысль буквально пришибла меня.

– Но зачем? – не удержалась я. – Зачем было лезть в пекло?

Если в столь раннем возрасте Хейден стал командиром лагеря, он это честно заработал. Достаточно взглянуть на его спину.

– Я должен их защищать… – ответил он, словно речь шла о самых обыденных вещах. – Всех.

– Это такая тяжесть, – сказала я, потрясенная его преданностью.

Чем больше я узнавала о Хейдене, тем отчетливее понимала, какой бескорыстный командир достался Блэкуингу. Он всерьез заботился о населении лагеря и почти целиком приносил себя в жертву ради солагерников. Нынче такое отношение было редкостью. Очень и очень многих заботило лишь собственное благополучие.

– Надо делать то, что надо, – помолчав, сказал Хейден.

Пока длилось наше молчание, я отмыла его спину от последних следов глины. Хейден был ходячим парадоксом. Пугающе сильный, имеющий природную склонность к лидерству, привыкший жестко действовать в повседневной реальности. И в то же время – бескорыстная преданность своим, забота об их безопасности. Это бескорыстие и решимость защищать каждого не соответствовали нравам современного мира. Прежде мне такие люди не встречались, не говоря уже об имеющих власть.

Теперь по его спине текла чистая вода. Можно было убирать руки, но большой палец задержался на длинном шраме, опоясывавшем грудную клетку Хейдена. Движения стали медленнее, и он это почувствовал, поскольку обернулся и посмотрел на меня. Мои руки невольно задели его ребра. Я смотрела на Хейдена, а он – на меня, удивляясь и недоумевая.

И опять мое сердце забилось быстрее. Мне стало трудно дышать. Хейден чуть подался вперед, нагнулся. Я думала, что он снова меня поцелует, но в этот момент вода в душе вдруг иссякла, и Хейден отпрянул. Он моргал, словно вместе с водой окончилось некое колдовство.

– Воды больше нет, – пробормотал он.

Прежде чем отойти, он еще раз скользнул взглядом по моим губам. Я уронила руки и слегка подалась вперед, будто поддаваясь притяжению его тела. Хейден подхватил два полотенца. Одно он бросил мне, а вторым стал торопливо вытирать волосы.

Я тупо стояла под замершим душем. Стоило Хейдену отойти, и мне стало намного холоднее. Он столь же торопливо вытирался, нагнувшись и приспустив трусы пугающе низко. Затем, пружинисто выпрямившись, покинул ванную. Я глубоко вдохнула. Казалось, я не делала этого давным-давно.

Наспех вытершись, я обмотала полотенце вокруг совершенно мокрых лифчика и трусиков и вернулась в комнату. К счастью, Хейден успел надеть трусы и шорты и теперь натягивал рубашку.

– Хейден, послушай…

– Слушаю.

– Мне нечего надеть.

Он повернулся, посмотрел на меня, обмотанную полотенцем, затем на кучу грязной одежды возле двери.

– И в самом деле…

Хейден огляделся вокруг, как будто одежда для меня могла появиться из воздуха. Потом подошел к комоду, порылся в ящике и бросил мне большой серый свитер и шорты.

– Надень пока это, – сказал он, запуская руку в мокрые волосы. – Завтра постараемся раздобыть тебе одежду.

– Спасибо.

Свитер, который я надела поверх мокрого лифчика, оказался несоразмерно большим и наполовину закрывал мне бедра. Шорты тоже были сшиты не на мою талию. Спасибо, что у них имелся поясной шнурок.

– А теперь спать, – сказал Хейден, стараясь не смотреть на меня. – Завтра отправимся в город, за лекарствами для Докка.

Я кивнула, плюхнувшись на кушетку. Как же дико я устала! Весь день мы с Хейденом мотались по лагерю. Потом еще это спасение колодца. Да и рана давала себя знать. А вот мозг жужжал, как улей, пытаясь понять случившееся и мои чувства по этому поводу.

Я не ожидала, что Хейден меня поцелует. Напряжение между нами, скорее всего, мне просто почудилось. Но когда его губы коснулись моих, меня тряхануло по-настоящему. Меня тревожил собственный инстинктивный отклик на его поцелуй. Я ведь была пленницей Хейдена, не по своей воле оказавшейся в его лагере. Я не должна была желать его поцелуев. И уж конечно, не млеть от них.

Я мотнула головой, прогоняя тревожные мысли, и растянулась на кушетке. Внутренняя сумятица отражалась на лице, и Хейден, разумеется, это видел. Я поджала губы, отвернулась и укрылась одеялом с головой. Дурацкое поведение. Как будто Хейден проник мне в голову и прочитал мои мысли.

– Спокойной ночи, Хейден, – пробормотала я из-под одеяла.

Он тоже ложился.

– Угу. Спокойной ночи.

Я погружалась в сон, сопровождаемая целым ворохом противоречивых ощущений. Неожиданное ликование, глубокое замешательство и, конечно же, беспокойство, застрявшее у меня под ложечкой как камень. Я усложнила свое положение и теперь отчаянно хотела вернуться на несколько часов назад – туда, где я еще не наделала глупостей. Где я была всего-навсего пленницей, которую не мучили вопросы о поцелуях с пленителем.

– Грейс…

Я тихо застонала и еще плотнее закрыла глаза, противясь чьим бы то ни было попыткам меня разбудить. Я натянула одеяло на глаза, но его тут же сдернули.

– Грейс, просыпайся, пора вставать.

В голосе ощущалось нетерпение. Я приоткрыла один глаз и ощутила у себя на плече руку Хейдена. Сам он с бесстрастным лицом склонился надо мной.

– Встаю, встаю, – пробурчала я, потягивая затекшую спину.

Кушетка явно пыталась меня выжить. Хейден отошел и теперь надевал ботинки. На нем были все те же джинсы, но другая, клетчатая рубашка. Серая косынка удерживала волосы. В свободном состоянии его вьющиеся темно-каштановые прядки закрывали уши и имели обыкновение загораживать лицо. Я встала на негнущиеся ноги и поморщилась, когда в спине что-то громко щелкнуло. Одежда Хейдена мне никак не годилась. Вчера он обещал раздобыть мне более подходящую одежду. Надо ему напомнить.

– Пошевеливайся, нас ждут, – поторопил меня Хейден.

Я зыркнула на него и отправилась за своими измазанными в глине ботинками. Прекрасное дополнение к мешковатому наряду.