Юлий Буркин - Цветы на нашем пепле

Детские страхи – самые глубокие. Ливьен взяла его за руку и, не без горечи усмехнувшись, заверила его:

– Клянусь тебе, Рамбай, они не сделают тебя думателем. Ты уже вышел из этого возраста.

Он моментально повеселел:

– Полетели? – сжал он ее ладонь в своей.

– Подожди, – Ливьен почувствовала, что время для признания настало. – Тебе все-таки есть, чего бояться. Лагерь охраняют часовые, у них – автоматы. В дикарей они стреляют без предупреждения… Даже если они не убьют тебя сразу… Сначала мне нужно попасть в лагерь одной, все объяснить и доказать им, что ты – маака, что ты – мой муж, что ты будешь полезен экспедиции…

– Ты хочешь уйти от меня?

– Нет! – возразила она так пылко оттого, что где-то в глубине ее души теплилась эта трусливая мыслишка. – Поверь, если они не пожелают принять тебя, я сбегу и уйду с тобой в лес. Но я должна попробовать. Сейчас мы полетим дальше, но в лагерь я войду одна. А ты останешься ждать. Дай мне один день, только один, и я или позову тебя, или вернусь, чтобы уйти с тобой. – На миг она поставила себя на его место, и поняла, что никогда не поверила бы в искренность этих слов…

Он молча кивнул, отпустил ее руку и, соскользнув с лианы, полетел вперед.

Часовым была Ферда. Она медленно двигалась вдоль границы лагеря, держа палец на курке искровика. Внимательно вглядывалась в чащу, она изредка посматривала вверх, хотя трудно представить, чтобы кто-то решился на нападение с воздуха.

Ливьен жестом приказала Рамбаю молчать и оставаться на месте. Потом порывисто обняла его, поцеловала в губы и, стараясь не шуметь, слетела вниз, к корням дерева, дупло которого он избрал своим временным пристанищем. Сделала несколько шагов и уже набрала в легкие воздух, чтобы окликнуть Ферду, как та, заметив шевеление травы, без лишних слов дала в ее сторону долгую автоматную очередь.

Ливьен припала к земле. И с радостью осознала, что по счастливой случайности пули не коснулись ее.

«Ферда!» – хотела крикнуть она, но от волнения поперхнулась и вместо крика – закашлялась.

Пара густых очередей скосила траву над ее головой. «Проклятие! Она ведь еще и плохо видит в темноте! – вспомнила Ливьен о возрасте Ферды. – Нужно было дождаться другого часового!» Но перспектива лежать здесь, вжавшись в землю и боясь шелохнуться, тоже не слишком улыбалась ей. И она решила рискнуть еще раз.

– Ферда!

Тишина.

– Ферда!

– Кто там? Брось оружие, встань так, чтобы я тебя видела и не двигайся, иначе – стреляю!

Ливьен поднялась и развела руки в стороны, как у маака принято показывать, что ты безоружна.

– Это я – Ливьен!

– Ли?! – не поверила своим ушам Ферда. – Стой, где стоишь! Шелохнешься – убью!

Что она, с ума сошла, что ли?

Ферда сдернула с пояса акустическую гранату и отшвырнула подальше от себя. Оглушительный визг тревоги моментально поднял на ноги весь лагерь.

Спустя минуту все его обитатели стояли вокруг Ливьен, ощетинившись стволами искровиков.

– Откуда ты взялась? – с подозрением и неприязнью начала Инталия. – Как ты выжила, эксперт Ливьен?

Координатор явно с умыслом подчеркнула ее «сомнительную» гражданскую профессию.

– Я что, должна попросить за это прощения? – язвительно отозвалась Ливьен вопросом на вопрос. – Почему вы перебрались обратно?

– Вопросы задаю я! – рявкнула координатор. – Рассказывай подробно, где и как ты провела эти двое суток!

Подозрительность и осторожность свойственны маака, особенно в лесу. Но это было уже слишком. Ливьен огляделась. Лица соплеменниц были полны страха и даже, как ей показалось, ненависти. Что тут произошло, пока ее не было?

Ливьен поискала глазами Лелию. Уж она-то не потеряет самообладание ни при каких обстоятельствах. Но именно ее среди прочих не было.

Инталия направила искровик прямо в грудь Ливьен, повернула рукоять подачи топлива на полную мощность и процедила:

– Если ты немедленно не начнешь отвечать на мои вопросы, я разнесу тебя в клочья. Я НЕ ШУЧУ.

– Я буду говорить только в присутствии Лелии.

– То, что ты сказала, выдает тебя с головой. Лелия найдена вчера утром с горлом, перерезанным махаонским ножом. Только участники экспедиции знали, что она – Посвященная, и ее убили сразу после твоего исчезновения. Я подозреваю тебя… Нет, я ОБВИНЯЮ тебя в предательстве.

Лелия мертва! Какая потеря… Какая несправедливость – погибает именно тот, единственный, кому ты полностью доверяешь… Потому-то караван и повернул назад, что никто, кроме Лелии, не знает цели экспедиции… Кроме Лелии и меня. И она завещала мне…

Ливьен накрыла ладонью Камень диадемы, а когда отняла руку, ровный бирюзовый свет разлился вокруг. Инталия ошарашенно опустила автомат.

«Посвященная! Ли – Посвященная!..» – услышала Ливьен перешептывание за спиной.

– Да, я – маака Сигенон Ливьен – Посвященная. И я приказываю вам продолжать экспедицию, ибо знаю ее цель. Такова воля Совета, Гильдии и покойной Лелии из семьи Чара, Посвященной. – Ее саму удивило, как легко дается ей этот высокопарный стиль. Но она чувствовала, что все делает верно, что она – на высоте. Глаза окружающих восхищенно и радостно смотрели на нее.

– И еще, – продолжала она. – Отныне в экспедиции появляется новый участник, и ни один из вас не должен подвергать сомнению его самостоятельность и право быть одним из нас, быть нашим боевым товарищем. Рамбай! – крикнула она в темноту.

Не шевеля крыльями и абсолютно бесшумно, словно сухой осенний лист, Рамбай спланировал к ней. Лицо его было непроницаемо, как маска.

– Маака Рамбай, – представила она. – Воин и мой муж.

В глазах подруг она прочла недоумение, недоверие и даже брезгливость. Но с законом не шутят. Они подчинятся ей. А вот потом… Совет не простит ей включение в группу самца-дикаря.

А раз так – вперед! Вперед, а не назад. Вперед – к пещере Хелоу! Где и по каким признакам искать эту пещеру? ЗАЧЕМ ее искать? Лелия ничего не успела рассказать ей… Но в Городе и ее, и Рамбая ждет смерть…

– Завтра – отдых, послезавтра с утра – снимаемся, – будничным голосом распорядилась она. – Сейчас: часовые продолжают несение службы, Инталия, Рамбай и… – Она осмотрелась, – … и ты, Аузилина, поможете мне поставить палатку. Остальные – спать.

Повернувшись спиной к Инталии, она двинулась в лагерь.

Свет живого Камня уже начал меркнуть. Она осторожно оглянулась. Две самки и самец покорно шагали за ней.

Следующий день прошел без особых приключений. Лагерь отдыхал, если только можно назвать отдыхом полусонное ожидание, кто станет следующей жертвой махаонских лазутчиков.