Светлана Пономарева - Город без войны

Сашка встал и, подхватив бидон с керосином, пошёл домой. Парочка на площади всё ещё сидела, только теперь парень орал на подружку: «Дура! Ты всегда это делаешь, свинья!» Девчонка плакала, вытираясь рукавом. Сашка подумал, что нельзя так говорить девушке… Прислонившись к памятнику, он отдышался и опять пошёл мимо трёхэтажек, счи­тая наоборот – пять, четыре, три… Когда он добрался до своего дома, голова гудела, как ко­локол в Корпусе. Нетвёрдым шагом он зашёл на кухню, поставил на стол керосин, и лёг на мамин диван. Первый раз пребывание дома не радовало. Трудно было врать, трудно было ничем себя не выдать…

Прошло ещё пять дней. Сашка как мог избегал общения с мамой, при­творяясь то спящим, то страшно занятым. А мама ничего особенного не заметила, тем более повязки он менял аккуратно, таблетки глотал и чувствовал себя всё луч­ше и лучше. Депрессия отступила, и Сашка уже совсем бодро думал о предстоящей жизни в группе обороны. Он надеялся, что как-нибудь выкрутится. И там люди живут. Какие люди, и как они там живут, Сашка представлял слабо. Друзей-штурмовиков у него никогда не было.

Наконец, он твёрдо решился идти на вербовочный пункт. Встал пораньше, взял рюкзак и сложил туда то, что, по его мнению, могло пригодиться: запасную одежду, ножик, спички, маленькую фляжку для воды. Натянул брюки, рубашку и свитер, огляделся, что можно ещё прихватить, вытащил из картонной копилки свой запас – восемь марок. Сумма была не очень и маленькая, но мелкими монетками. Сашка рассовал их по карманам, потом туго затянул шнуровку на рюкзаке и приоткрыл дверь в коридор. На пороге стояла мама, непонятно зачем вернувшаяся с работы:

– Сашенька, – сказала она, – я как почувствовала, что ты уходишь. Уже в Корпус?

– Да, пора, – он пнул рюкзак под диван. – Отстану, потом с зачётами будут проблемы.

– А со мной даже поговорить не захотел перед уходом?

– Я тебя расстраивать не хотел, – сказал Сашка честно. – Ты же вечно волнуешься, когда я ухожу. Я записку собирался оставить.

– Саша, Саша… – мама обняла его, – ты у меня такой взрослый стал!

Он с трудом подавил желание тяжело вздохнуть и улыбнулся:

– Я тебе позвоню, если смогу. Постараюсь, в общем.

– Осторожней там с грузовиками вашими, – мама прошла на кухню и вернулась с двумя голубыми бумажками в руках. – Вот, возьми две марки. Купишь себе что-нибудь…

Сашка махнул рукой и вышел в подъезд. Взять рюкзак теперь не было никакой воз­можности…

Недалеко от площади Свободы располагался жестяной навес, возле которого останавливались автобусы нескольких городских маршрутов. Нужный Сашке автобус оказался старым, дребезжащим и лишённым половины стёкол. Вместо сидений в нём были грубо сколоченные лавки. На боку автобуса гордо красовалась надпись: «Работа маршрута оплачена организацией «Штурм». Вступай в «Штурм» – кузницу героев!». А чуть ниже было криво выведено мелом: «Труповозка». Шёл автобус точнёхонько до Южной окраины. В салоне сидело несколько рабочих в запачканных комбинезонах, лоточник со сложенной тележкой, и дюжина сварливых тёток различной комплекции, но с неизменным навязчивым запахом лука и сала. Сашка устроился на лавке в самом углу, автобус тронулся, и дома за окном побежали, становясь к окраинам всё хуже и облупленнее. На редких остановках в автобус заходили небритые мужики, напоминавшие бомжей, а недалеко от конечной в салон набилось два десятка парней, громко оравших и смеявшихся. Сашка внутренне напрягся, но они не обратили на него никакого внимания.

Вскоре автобус прибыл и остановился на заросшей лебедой и полынью площадке. От площадки в разные стороны разбегались несколько кривых улочек, редкие обветшавшие дома на которых почти по окна вросли в слой земли, пыли и мусора. Сашка с трудом разобрал ободранные таблички и пошёл по улице Пиотковского. Дом номер шесть несколько отличался от соседних: высокая дере­вянная ограда скрывала небольшой ухоженный дворик, стены были покрашены, дверь оби­та новой клеёнкой.

Сашка толкнул эту дверь и оказался в тесном помещении. У стойки наподобие бара стоя­ли трое молодых людей в чёрной униформе.

– Тебе чего, бритый? – спросил один из них. Остальные даже не повернулись.

– Хочу завербоваться, – ответил Сашка.

Самый высокий и, видимо, самый старший из парней, покопался за стойкой и протянул ему серый листочек.

– Возьми, заполни. Документы у тебя есть? Давай сюда.

Сашка торопливо передал парню ненужное теперь удостоверение кадета Корпуса и сел заполнять анкету. Он и не заметил, что все парни внимательно смотрят в его сторону.

– А ты хоёшо подумай, пьиятей? – спросил штурмовик со значком, на котором было написано: «Все – козлы». Он так смешно картавил, что Сашка с трудом подавил желание улыб­нуться.

– Хорошо.

– Добро пожаловать в штурмовики, – сказал высокий, пряча Сашкино удостоверение. – Возьми подарок поступающему: «Кодекс штурмовика». И подожди, мы справимся, куда тебя послать.

Сашку отвели в соседнюю комнатушку. Тут, на широком дерматиновом диване с массой не­приличных надписей, сидело ещё двое ребят его возраста. Один из них курил отвратительно воняющую самокрутку. Сашка отвернулся, стараясь не дышать – к горлу подкатила тошнота. Через несколь­ко минут зашёл высокий и сказал:

– Есть три места: группа сорок пятая Воронцова в высотке № 31 пятый этаж, туда пой­дёшь ты, бритый. И группа восемьдесят восьмая Чернова в высотке № 24 третий этаж, туда вы оба. Получите форму на складе, и Эдик Кролик вас проводит. Вот, возьмите удостоверения штурмовиков. Да, и не вздумайте вместе с новой формой в центр удрать: поймаем – так вздрючим, мама не опознает. Понятно?

Эдиком Кроликом оказался картавый парень со значком. Он быстро объяснил двум парням, где найти Чернова – те были местные и в сопровождении не нуждались. А потом подо­шёл к Сашке:

– В хоёшую гьюппу ты попадаешь, пьиятей. Витька, он непьёхой. Пьявда, с гоёвой не всегда дьюжит. Его так все и зовут: Витька Шиз.

– А почему не дружит?

– Не знаю, упай может быть когда. Иногда ему кажется, что за ним съедят.

– Как сьедят?

– Ну, сьежка. Чёйный язум. И вообще, шиза она и есть шиза. Но пайни в бьигаде пьявийные, – Кролик кивнул Сашке на дверь. – Тут в саяе скьяд, баяхьё поючишь и пойдём.

В сарае Сашка получил чёрные брюки, гимнастёрку, куртку, поношенные кирзовые сапоги с металлическими набойками на по­дошвах и выгоревшую фуражку с едва различимой надписью «Штурм». Всё это ему завер­нули в толстый слой обёрточной бумаги.

– Ну как фойма? – иронично осведомился Кролик. – Кьюче, чем в вашем Койпусе?

Сашка вздохнул:

– Сойдет. А что, в этом всегда ходить обязательно?