Дэвид Вонг - В этой книге полно пауков. Серьезно, чувак, не трогай ее [litres]

– У вас нет никаких козырей, детектив, – сказал Теннет. – Если вы застрелите меня, мои люди разорвут вас на куски. Бомбы упадут, и ничто этого не изменит. Мне жаль, что ваша суперполицейская фантазия не сыграет так, как вы хотели. Но у вас не осталось карт, которыми вы могли бы сыграть.

Фальконер повторил требование, но Теннет молчал. Тогда Фальконер пригрозил, что оторвет ему палец, но Теннет никак не отреагировал. Минуты шли, и я почувствовал, что время до обратного отсчета бомбометания стремительно уменьшается. Я нервно посмотрел на небо, потом опять на город.

И тут вдали послышался треск выстрелов.

Мы все выскочили наружу и посмотрели в сторону стрельбы. У подножия холма, по направлению к хайвею, стояли баррикады БИЭПИ, установленные еще утром того дня, когда началась эпидемия. Какой-то пикап прорвался через все барьеры и лежал на боку. Космонавты БИЭПИ уже превратили его в решето.

Потом упал один космонавт. И еще один. На той стороне баррикад стояла злая толпа из Неназываемого. И все они были вооружены.

– Мне кажется, – сказала Эми, – кто-то им сказал, что их собираются бомбить и помянуть как зомби в некрологах.

– Вот! – сказал Джон. – Видишь? Все кончено. Слово улетело наружу. Тебе этого не скрыть, доктор. Отзывай самолеты.

– Ты удивишься, – сказал Теннет, – что Они могут скрыть.

– Отзывай самолеты, – сказал я, – и он тебя отпустит. Никаких обвинений. Ты уезжаешь из страны, меняешь свое имя и бежишь в Аргентину, как Гитлер. – Я посмотрел на Фальконера и сказал: – Правильно?

– Ага, абсолютно, – ответил Фальконер. В его голосе, однако, не было и грамма искренности.

Теннет посмотрел на космонавтов за собой и сказал:

– Если он не освободит меня на счет три, начинай стрелять. Было бы здорово, если бы ты попал в него над моим плечом. Но если тебе придется застрелить меня, так тому и быть. Дело превыше всего.

Фальконер освободил шею Теннета, вынул из кармана что-то маленькое и черное и поднес к лицу Теннета.

– Ты знаешь, что это такое, засранец?

Я не знал, но Теннет кивнул.

– И ты знаешь, что произойдет, если я нажму на эту кнопку?

Теннет не ответил. Но он знал, и ему перспектива не понравилась.

– Да, я знаю больше, чем ты, сука, думаешь.

Обращаясь ко мне, Фальконер сказал:

– Посмотри справа от себя. Видишь вон тот большезадый грузовик-монстр с чудовищными колесами? Мы все поедем на нем.

Фальконер опять схватил Теннета за шею и поволок к автомобилю, который действительно выглядел как бронированный грузовик-монстр. Эми и я последовали за ними. Джон бросился в другом направлении, потом вернулся с шерстобоем. И все это время космонавты держали нас на прицеле и ждали приказа, который так и не последовал.

– Ты можешь вести эту штуку? – спросил Фальконер у Джона, и, раньше чем он успел договорить слово «штука», Джон очутился за рулем. Фальконер толкнул Теннета стволом на пассажирское кресло, а сам сел сзади и прижал револьвер к голове доктора. Я обошел грузовик и скользнул на соседнее с Фальконером место. Эми запрыгнула за мной и захлопнула дверь. Джон завел мотор чудовища, и в сотне миль от нас сейсмолог увидел, как затрепыхалась стрелка на приборе.

– Не могу себе представить пенис того парня, который спроектировал эту штуку, – пробормотала Эми.

– Куда? – спросил Джон.

– Вниз, мимо баррикад, – ответил Фальконер. – Внутрь зоны взрыва. Посмотрим, заставит ли это засранца взять в руку передатчик и отозвать самолеты.

Джон без колебаний направил грузовик вниз, в район, который бомбардировка должна будет превратить в обожженные развалины. Где-то призрак Чарльза Дарвина улыбнулся и зажег сигару.

Джон не поехал по дороге. Вместо этого он наискось рванул через поле, наматывая на колеса кукурузные стебли и направляясь к массе злых людей, собравшихся вокруг баррикады на 131 хайвее.

Космонавты побеждали. Их было много, они укрылись за своими машинами и стреляли по толпе. Мы остановились, немного не доехав до этого дурдома. Я услышал, как шальная пуля ударилась в радиатор грузовика.

– Присматривай за ним, – сказал мне Фальконер и обратился к Джону: – Видишь кнопку, на которой написано «громкоговоритель»? Нажми на нее. Теперь поверни регулятор громкости направо, до отказа.

Джон так и сделал. Фальконер вытащил из кармана маленький черный ящичек.

– Включи микрофон. Нажми… да. И держи так.

Фальконер протянул руку со своим маленьким устройством к микрофону, смонтированному на консоли, и нажал кнопку на устройстве. Из маленького прибора послышался еле слышный гул. В кабине нашего чудовищного грузовика он чувствовался, как раздражающая вибрация, словно тебе вставили длинную полоску смятой алюминиевой фольги между зубами. Я увидел, как Эми мигнула.

На космонавтов это произвело мгновенный эффект. Они задрожали, опустились на колени или бросили ружья. Некоторые просто упали на землю. Чем дольше звучала мелодия, тем хуже им становилось.

Некоторые из них повернули винтовки в сторону грузовика и открыли огонь; пули звякали по броне и оставляли на пуленепробиваемом ветровом стекле белые оспинки, похожие на птичий помет. Потом космонавты бросились к грузовику. Один из них взобрался на передний бампер, и я сообразил, что он ищет на крыше громкоговоритель. Другие прыгнули к дверям и царапали ручки. Я вздрогнул, услышав удар в окно рядом со мной, и увидел космонавта, который чуть подался назад, чтобы опять ударить в стекло прикладом винтовки. Он ударил, и стекло треснуло. Эми пригнулась.

Тем временем парень на крыше добрался до громкоговорителя и шмякнул его прикладом своей винтовки. Но ни у одного из них не было и десятой части их обычной силы. Фальконер крепко держал палец на смертельном жужжателе, и космонавт свалился с крыши, упав на капот прямо перед ветровым окном; от удара его забрало разлетелось на куски.

Эми ахнула.

На нас глядело два открытых мертвых глаза, один коричневый, другой синий.

Остального лица не было. Его место занимал череп с прикрепленными к нему розовыми сухожилиями и ленточками изношенных гниющих мышц. Через весь череп бежали веревки, сделанные из чего-то, похожего на спагетти; они подергивались на дырах в костях и сухожилиях, и, я уверен, тянулись внутрь разрушенного тело бывшего человека, управляя им как марионеткой.

Космонавт за моей дверью тоже упал – земля вокруг грузовика была усеяна ими. Фальконер выключил жужжатель. На поле боя настала тишина.

Толпа по другую сторону баррикады застыла, пораженная увиденным. Они даже не праздновали. Даже если это и означало победу в битве, люди уже откровенно устали от любой странной хрено-тени.