Альфред Бестер - Тигр! Тигр! [сборник litres]

– Произошло самое ужасное, что может случиться с человеком. Я подхватил редкое заболевание, называемое «совесть».

Шеффилд фыркнул.

– Это может плохо кончиться.

– Уже кончилось. Я понял, что вел себя как зверь.

– И теперь желаете искупить вину?

– Нет, все не так просто, – мрачно сказал Фойл. – Собственно, поэтому я пришел к вам… для коренной переделки. Человек, который ставит свои решения выше общества, – преступник. Человек, который нарушает морфологию общества, – это рак. Но бывают цепные реакции. Искупить вину наказанием недостаточно. Все еще нужно расставить на свои места. Если бы положение можно было бы исправить, просто-напросто казнив меня или отправив снова в Жофре Мартель…

– Снова? – быстро вставил Шеффилд.

– Уточнять?

– Пока не надо… Продолжайте. Похоже, вы мучаетесь душевной болью.

– В том-то и дело. – Фойл возбужденно вскочил на ноги и зашагал по комнате, нервно сминая банкноты длинными пальцами. – Все смешалось в одну дьявольскую кашу, Шеффилд. Есть девушка, которая должна заплатить за ужасное, тягчайшее преступление. То, что я люблю ее… Впрочем, не обращайте внимания. Она – раковая опухоль, и ее необходимо вырезать… как меня. Видимо, мне придется дополнить свой реестр. Моя личная явка с повинной, собственно, ничего не меняет.

– Черт подери, о чем вы?! Что за чушь?

Фойл поднял глаза и пристально посмотрел на Шеффилда.

– Одна из новогодних бомб только что вошла в ваш кабинет и заявляет: «Пожалуйста, сделайте все, как было. Соберите меня снова и отправьте домой. Восстановите города, которые я стерла с лица Земли, и людей, которых я уничтожила». Вот зачем я хочу нанять вас. Не знаю, как ведет себя преступник, но…

– Спокойно и благоразумно; как здравомыслящий бизнесмен, которому не повезло, – с готовностью подсказал Шеффилд. – Так обычно ведут себя профессиональные преступники… Совершенно ясно, что вы любитель, если преступник вообще. Мой дорогой сэр, пожалуйста, будьте разумны. Вы приходите ко мне, сумасбродно и несдержанно обвиняя себя в грабеже, насилии, убийстве, геноциде, измене и еще бог весть в чем. Неужели вы ожидаете, что я всему этому поверю?

Внезапно в кабинет джантировал личный секретарь Шеффилда, Банни.

– Шеф! – возбужденно затараторил он. – Подвернулось кое-что совершенно новое. Джант-камера. Два типа подкупили кассира, чтобы тот сфотографировал внутренние помещения Земного Кредитного… О-о, простите. Я не заметил, что у вас… – Банни неожиданно замолчал и широко раскрыл глаза. – Формайл! – воскликнул он.

– Что? Кто?

– Как, вы не знаете его, шеф? – Банни запнулся. – Это Формайл с Цереса. Гулли Фойл.

Больше года назад Региса Шеффилда, как тетиву лука, гипнотически взвели для этой минуты. Его тело было готово реагировать мгновенно. С быстротой молнии Шеффилд поразил Фойла тремя ударами: висок, горло, пах. Заранее было решено не полагаться на оружие – его могло не оказаться под рукой.

Фойл упал. Так же мгновенно Шеффилд расправился с Банни. Затем он плюнул на ладонь. Было решено не полагаться на наркотики – их могло не оказаться под рукой. Его слюнные железы под воздействием раздражителя выделяли антиген. Шеффилд разорвал рукав Фойла, глубоко процарапал ногтем его локоть и втер в рану слюну, вызывая анафилаксию.

Странный крик сорвался с губ Фойла; на лице выступила багровая татуировка. Прежде чем оглушенный секретарь успел пошевелиться, Шеффилд взвалил Фойла на плечо и джантировал.

Он материализовался в самом центре Четырехмильного Цирка в соборе Святого Патрика. Это был дерзкий, но рассчитанный ход. Здесь его стали бы искать в последнюю очередь, и в то же время именно здесь, скорее всего, находился ПирЕ. Шеффилд был готов к любым встречам, но цирк оказался пуст.

Тут уже похозяйничали грабители. Гигантские шатры выглядели потускневшими и заброшенными. Шеффилд вбежал в первый попавшийся и очутился в походной библиотеке Формайла, наполненной сотнями книг и тысячами блестящих мемео-бусинок. Джек-джантеров не интересовала литература. Шеффилд свалил Фойла на пол и только тогда достал из кармана пистолет.

Веки Фойла затрепетали, глаза открылись.

– Я ввел тебе наркотик, – быстро сказал Шеффилд. – Не вздумай джантировать. И не шевелись. Предупреждаю. Ты у меня в руках.

Плохо соображая, что к чему, Фойл попытался подняться. Шеффилд мгновенно выстрелил и опалил его плечо. Фойла швырнуло на каменный пол. В ушах шумело, по жилам текла отравленная кровь.

– Предупреждаю, – повторил Шеффилд. – Я готов на все.

– Чего вам надо? – проговорил Фойл.

– Две вещи. Двадцать фунтов ПирЕ и тебя. Тебя самого больше всего.

– Вы псих! Проклятый маньяк! Я пришел к вам с повинной… сдаваться… отдать добровольно…

– Отдать ВС?

– Чему?

– Внешним Спутникам? Произнести по буквам?

– Нет… – еле слышно пробормотал Фойл. – Мне следовало догадаться. Шеффилд, патриот – агент ВС. О-о, я болван…

– Ты самый ценный болван на свете, Фойл. Ты нужен нам еще больше, чем ПирЕ. Про ПирЕ мы мало что знаем, зато нам отлично известно, кто ты.

– О чем вы? Что вы несете?

– Господи! Ты ничего не знаешь, да? Итак, ты ничего не знаешь… и не подозреваешь…

– Что?!

– Послушай. – Шеффилд говорил громким резким голосом. – Вернемся на два года назад. Гибель «Номада». Его подстерег наш крейсер. Тебя сняли с обломков – единственного, кто остался в живых.

– Значит, «Номад» был уничтожен кораблем ВС?

– Да. Не помнишь?

– Я ничего не помню об этом. Я не мог вспомнить, сколько ни пытался.

– Сейчас объясню почему. У капитана крейсера родилась идея: тебя должны были использовать – превратить в подсадную утку, понимаешь? Тебя немного подлатали, засунули в скафандр и выбросили в космос с работающим маяком. Ты передавал сигнал бедствия и молил о помощи на всех волнах. Согласно замыслу, крейсер подстерегал в засаде любой корабль ВП, который придет на твое спасение.

Фойл начал смеяться.

– Я встаю, – прохрипел он. – Стреляй, сволочь, я встаю. – Он с трудом поднялся на ноги, зажимая раненое плечо. – Итак, «Ворга» все равно не мог меня спасти. – Фойл страшно оскалился. – Я был подсадной уткой. Ко мне нельзя было подходить. Я был приманкой в западне… Смешно, не правда ли? «Номад» никто не имел права спасать. Выходит, я не имел права на месть.

– До тебя все еще не дошло?! – взревел Шеффилд. – «Номада» там и в помине не было! Тебя выкинули из крейсера в шестистах тысячах миль от «Номада».

– В шестистах тыся…

– «Номад» находился слишком далеко от основных путей… Итак, ты оказался в космосе, и крейсер отошел назад. С тебя не спускали глаз. На скафандре мигали фонари, а ты молил о помощи на всю мощь передатчика. Затем ты пропал.