Альфред Бестер - Тигр! Тигр! [сборник litres]

Тэйт долго молчал и наконец ответил:

– Это правда. Мы можем этого добиться.

– Вы так поступите?

Тэйт помедлил, потом кивнул решительно:

– Да. Я так поступлю.

Рейх глубоко вздохнул:

– Отлично. Вот мой план. Я полагаю, что убийство удастся организовать при помощи старой игры под названием «Сардинки». Она даст мне шанс добраться до д’Куртнэ, и я придумал, как убить его. Я знаю, как застрелить его из старинного огнестрельного оружия без пуль.

– Постойте, – внезапно перебил его Тэйт. – Как вы вообще намерены держать эти планы в секрете от случайных щупачей? Я в состоянии прикрывать вас только до тех пор, пока мы вместе. Я же не могу все время проводить при вас.

– Можно разработать временный мозгоблок. На Мелоди-Лэйн есть сочинители песен, которых я могу склонить к содействию.

– Возможно, это и сработает, – сказал Тэйт, прощупав его. – Но мне не дает покоя одна мысль. Представьте себе, что д’Куртнэ тоже под защитой. Что тогда? Вы ввяжетесь в перестрелку с его охранниками?

– Нет. Надеюсь, в этом не будет необходимости. Есть физиолог, Джордан, он недавно разработал ослепляющие нокаут-капсулы для «Монарха». Мы намеревались применять их при подавлении забастовок. Я использую их против охраны д’Куртнэ.

– Ясно.

– Вы все время будете меня прикрывать… рекогносцировка, разведка и так далее, но сперва я должен выяснить вот что. Когда д’Куртнэ появляется в городе, он обычно гостит у Марии Бомон.

– У Позолоченной Мумии?

– Вот-вот. Я хочу, чтобы вы узнали, намерен ли д’Куртнэ остановиться у нее и на сей раз. Успех всей затеи зависит от этого.

– Без труда. Я могу выяснить для вас, куда направляется и что планирует д’Куртнэ. Сегодня вечером у Линкольна Пауэлла вечеринка, и личный доктор д’Куртнэ наверняка там будет. Он на этой неделе с рабочей поездкой на Терре. Через него и начну проверку.

– А вы не боитесь Пауэлла?

Тэйт презрительно усмехнулся:

– Если бы боялся, мистер Рейх, разве доверял бы себе в сделке с вами? Не обманывайтесь. Я вам не Джерри Черч.

– Черч!

– Угу. Не притворяйтесь удивленным. Черч, эспер-2. Его из Гильдии десять лет назад исключили за небольшое дельце, которое он с вами провернул.

– Блин. Вы это у меня в мозгах выудили, э?

– В мозгах и в истории.

– Ну, на сей раз история не повторится. Вы круче и умнее Черча. Вам что-нибудь особенное нужно для вечеринки у Пауэлла? Эскорт? Одежда? Украшения? Деньги? Просто запросите это у «Монарха».

– Ничего. Но я очень благодарен вам.

– Преступник, но щедрая душа – таков уж я, – улыбнулся Рейх, поднимаясь. Руки он Тэйту не пожал.

– Мистер Рейх? – вдруг окликнул его Тэйт.

Рейх обернулся на пороге.

– Крики не прекратятся. Человек Без Лица – это не символ убийства.

Что? О, боже! Кошмары не прекратятся? Ах ты, щупачонок хренов. Как ты узнал? Как ты …

– Не дурите. Вы что, думали эспера-1 обвести вокруг пальца?

Кто кого дурит, ублюдок? Что ты знаешь о моих кошмарах?

– Я вам не скажу, мистер Рейх. Я сомневаюсь, что это кто-либо может понять, кроме эспера-1, а вы, само собой, после наших сегодняшних переговоров ни к кому из них не рискнете пойти.

О, боже! Ты вообще мне поможешь или как?

– Нет, мистер Рейх, – злорадно усмехнулся Тэйт. – Это мое маленькое тайное оружие. Мы будем в равных долях. Баланс сил, сами понимаете. Взаимозависимость рождает доверие друг другу. Преступник, но щупач… таков уж я.

Подобно всем эсперам высшего класса, Линкольн Пауэлл, доктор наук, эспер-1, жил в особняке. Не демонстративной роскоши ради, а из соображений приватности. Мыслесигналы были недостаточно интенсивны, чтобы проходить сквозь кирпичную кладку, но пластиковые стены рядовой квартиры их не блокировали. Жизнь в обычном многоэтажном доме погрузила бы эспера в ад неприкрытых эмоций.

Префект полиции Пауэлл мог позволить себе небольшой известняковый дом с мезонином на Гудзон-Рэмп, с видом на Норт-Ривер. В доме было всего четыре комнаты; на верхнем этаже – спальня и кабинет, на нижнем – кухня и гостиная. Слуг Пауэлл не держал. Как и многие эсперы высшего уровня, он нуждался в постоянном одиночестве. Обходился своими силами. Он стоял на кухне, проверяя приготовленные для вечеринки освежающие напитки, и невпопад насвистывал унылый мотивчик.

Пауэллу было под сорок: высокий, худощавый, немного нескладный, медлительный в движениях. Широкий рот, казалось, постоянно готов был растянуться в улыбке, но сейчас мимика его граничила с горьким разочарованием. Он бичевал себя за излишества и фанфаронство своего злонравного двойника. Эспер по природе своей чувствителен к эмоциям, личность его всегда контактирует с окружением. Проблемой Пауэлла было гипертрофированное чувство юмора, порождавшее неизменно преувеличенную реакцию. Его терзали приступы переменчивого настроения, которые он окрестил нападками Бесчестного Эйба. Стоило задать Линкольну Пауэллу невинный вопрос, и мог ни с того ни с сего проявиться Бесчестный Эйб. Пылкая фантазия тотчас рождала диковинную байку и выдавала ее в свет с неподкупной искренностью. Пауэлл, что бы ни делал, не мог подавить в себе этого бахвала.

Вот и не далее как сегодня комиссар полиции Краббе, разбирая рутинное дело о шантаже, допустил оговорку в чьем-то имени, вдохновившую Пауэлла на драматический рассказ о весьма правдоподобном преступлении, смелом полуночном рейде и героизме воображаемого лейтенанта Копеника. Теперь Пауэлл узнал, что комиссар намерен представить лейтенанта Копеника к медали.

– Бесчестный Эйб, как ты меня достал, – горько пробормотал Пауэлл.

Позвонили в дверь. Пауэлл бросил взгляд на часы в некотором удивлении (рано было еще собираться гостям) и послал телепатическому сенсору замка сигнал открыться в до-диез. Замок отреагировал на мысленный рисунок, подобно вибрирующему камертону, и дверь дома отворилась.

Немедленно пришел знакомый сенсорный мотив: снег / мята / тюльпаны / тафта.

Мэри Нойес. Явилась помочь холостяку с подготовкой к вечеринке? КАКОЕ СЧАСТЬЕ!

Я надеялась, что нужна тебе, Линк.

Какому же хозяину вечеринки не нужна хозяюшка. Мэри, что мне с канапе-то делать? S.O.S.

Как раз придумала новый рецепт. Я приготовлю. Поджарь чатни с …

С?

Это секрет, милый.

Она скользнула на кухню: небольшого роста, но в мыслях своих высокая, грациозно покачивается при ходьбе, внешне темненькая, мысленно бела, как снег. Почти монахиня в белом, несмотря на темную одежду. Разум и есть реальность. Ты суть то, что ты о себе думаешь.

Хотел бы я передумать, дорогая. Перегруппироваться душевно!

Изменить (целую тебя такой, какая ты есть) своей Мэри?