Алексей Рудаков - Дальние Тропы

— Не дёргайся, — голос Карася прозвучал совсем рядом: — Стой спокойно, всё под контролем.

— Ага, — невидимый Чум оставался верен себе: — Ты это — улыбнись и рукой помаши.

— Издеваетесь?! Он же сожрёт меня?!

— Не сожрёт, тощий ты, — снайпер был явно в ударе: — Вот Досю — ту да. И сочная и… ой! Сдурела?!

— Обоим. Чум! Внимание! — После окрика Карася всё затихло, и в наступившей тишине Игорь не то расслышал, не то угадал шелестящий шум рассекавших воздух перепончатых крыльев.

На сей раз птичка не рассчитала с высотой — поняв, что текущий курс вобьёт его тело в дорогу, она суматошно замахала крыльями набирая высоту — Маслов инстинктивно присел, задирая голову, когда в паре метров над ним пронеслось покрытое костяными бляшками брюхо с поджатыми лапами и, дождавшись начала разворота летуна, идущего на новый заход, торопливо зашептал, надеясь, что скрытые высокой травой товарищи расслышат и разберут его слова.

— Вы постромки, ремешки как шлейки, на его брюхе видели?

— Видел, — подтвердил его наблюдения майор: — И это плохо. Раз ящер в ремнях — значит он из местных, принадлежит местным, я хочу сказать. А раз атакует — значит Дося права — чужаков тут не любят.

Решив не рисковать, птеродактиль, подлетев к застывшей посреди дороги фигурке, довольно оскалил пасть, лишний раз напомнив о своих предпочтениях в еде, а затем, встав на крыло, заложил крутой вираж вокруг Игоря, заставив того покачнуться от ударившей в грудь плотной волны воздуха, смешанного с песком и пылью.

Дернувшись всем телом, ящер проскочил всего метрах в трёх от него, Маслов замер, едва не раскрыв от изумления рот — на спине чудовища, вставив ноги в ременные петли и цепляясь одной рукой за подобие вожжей, размахивал другой, свободной, молодой черноволосый парнишка, одетый, как и Ключник, в свободные белые одежды.

Промчавшись мимо Маслова, птеродактиль взмыл вверх, сделал горку и принялся нестись над высокой травой поля, едва не цепляя кончики растений прижатыми к брюху лапами. Сидевший на его спине всадник несколько раз махнул рукой, указывая какое-то направление, и несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот — ветер, развевавший его волосы, безжалостно рвал слова, донося до Игоря только неразборчивые вскрики. Демонстрируя свою удаль, он вскинул вверх обе руки, ящер тотчас повернул голову, косясь на него золотым с вертикальной щелью зрачка, глазом и ещё раз указал направление вдоль дороги.

Посчитав, что его поняли, паренёк ударил босыми пятками зверя, дёрнул вожжи и ящер, оскалив на прощанье пасть — зубы полыхнули ослепительно белым огнём, умчался прочь, неся на своей спине распластавшегося хозяина.

Дождавшись, когда птеродактиль, уносящий на своей спине всадника, превратился в точку, из травы принялись вылезать прятавшиеся там всё это время бойцы.

— Крут, Игорь! — Подошедший к Маслову Чум хлопнул его по плечу: — Когда он на тебя пикировать начал, я думал всё — сожрёт. Мы бы его, конечно, пристрелили бы, потом, — он поправил висевший на плече ствол: — А ты ничего так — стоял. Уважаю.

— Да, молодец, — подошедший майор одобрительно кивнул: — Сдержался. Выстоял. Значит, — он подмигнул не понимавшему радоваться ему или смущаться, а может — вознегодовать, парню: — Не всё потеряно! Сделаем из тебя человека! Бойца вырастим. Вот только дай вернуться, — Карась потёр руки: — Я тобой лично займусь, раскрою, так сказать, потенциал.

— Да хватит тебе его пугать! — Дося, выбравшаяся на дорогу последней, принялась стряхивать с брюк налипшую пыльцу растений: — Отлично он держался, вот ты бы, — она посмотрела на Карася: — На пузо бы не завалился? Когда тот вниз пошёл?

— Залёг бы, — кивнул в ответ майор: — Чисто по привычке. Лады. Двинули дальше? Если я всё верно понял, — он махнул рукой вдоль дороги, уходящей плавным изгибом за небольшой холм, скрывавший от них дальнейший пейзаж: — Тот летчик нам туда показывал. Пошли, посмотрим, что там.

— Лётчик-налётчик, — сорвав травинку, сунул её себе в рот Чум, оставляя за собой последнее слово.

Город, открывшийся им, когда группа обогнула холм, производил неординарное впечатление.

Дорога, спускавшаяся к небольшой речушке, пересекала короткий, похожий на сильно изъеденную короедами пустотелую колоду, мост. Затем поднималась вверх, плавными изгибами обнимая склон пологого холма, чья поверхность, едва ли не от самой реки, была густо усеяна разновеликими и разнящимися цветом шляпок, грибами. Однотонно яркие и тусклые, покрытые контрастными пятнами и полосками грибы покрывали весь склон, где-то соприкасаясь ножками, где-то соблюдая дистанцию, а кое-где возвышаясь над зеленью травы целыми гроздьями. Между собой грибы были соединены плотно утоптанными тропинками, которые огибали аккуратные, обнесённые низенькими заборчиками, клумбы полные ярких цветов и, дополняя необычность картины, со шляпок свисали, покачиваясь на тонких нитях, ярко блестевшие на солнце капли. Были они не чем иным, по мнению большинства, как светильниками, призванными освещать подходы к домам в ночное и вечернее время.

— Какая прелесть! — Поднеся бинокль к глазам, принялась рассматривать открывшуюся картину Дося: — Может поэтому сюда и не пускают, чтобы красоту такую не портить?

— Угу, — так же как и она, поводя биноклем из стороны в сторону, буркнул майор: — Прямо деревня этих… Ну — голубокожих. Как по ящику.

— Аватаров? — предположил Игорь, рассматривавший, как и все, странное проявление местной архитектуры: — Так те, вроде как, на деревьях жили.

— Не… Я у племяшки видел. Мультик. Там тоже голубые чудики в белых штанах бегали.

— Только в штанах? — Чум, оторвавшись от бинокля, вопросительно посмотрел на Карася: — И девки тоже — в одних штанах? Топлесс что ли? Это что за мультик такой? С голыми бабами?

— Детский! — Вернул ему взгляд майор: — А девка там только одна была — в платье. И тоже — в белом.

— Одна девка на толпу мужиков? — Сделав вид, что не заметил возмущения во взгляде командира, вновь поднял бинокль тот: — Не удивительно, что мужики — голубые. Одна баба на деревню…

— Чум! Там всё не так было! О! Вспомнил! То гномики были — мультик-то детский. Вспомнил — смурфиками их звали.

— Смурфики, так смурфики, мне-то что? — Пожал плечами снайпер: — Лишь бы к нам не приставали, — опустив оптику, он ехидно посмотрел на Карася: — Ты то, походу к такому привычный — и мультики про голубых смотришь… С племя…

От дальнейшего развития своей мысли, а продолжение рассуждений в том же ключе вполне могло закончиться для него трёпкой — своих племянников и племянниц майор, не имевший своих детей, очень любил и баловал — так вот, от угрозы расправы Чума спас звучный хлопок, всхлюп, словно где-то рядом лопнул огромный и влажный мешок.