Владимир Савченко - Должность во Вселенной. Время больших отрицаний (сборник)

Климов вздохнул, добавил:

– Земля и Луна – одна сатана. Это целое.

Оба хорошо помнили тот свой «опыт».

– А если вглубь Земли? Ловушки это могут. Сквозь всю мантию даже. Брать оттуда, откуда его больше никто все равно никогда не возьмет. Устроим сверхшахту в горах. За Овечьим…

– Так ведь миллион кубокилометров. Дебит нефтяных скважин от силы несколько таких кубов. Из шахт и рудников берут того меньше…

– Это нужно сотни ловушечных шахт по всей планете. Нереально.

– И что мы в итоге возьмем? Вспомните о геотермальном градиенте: тридцать градусов на километр… Псевдоученые сейчас чирикают о потеплении от парникового эффекта, озонового слоя. Все проще. Мы, наша цивилизация – тараканы на раскаляющейся сковородке. В форме шара. Накаляет ее усиливающийся радиоактивный распад. От него и этот градиент. Так что возьмем мы из глубин планеты раскаленную радиоактивную лаву… и что мы с ней будем делать?

– Еще и вулканы оттуда забьют, извергнутся. Уничтожат все живое.

Так выявилась главность и неразрешимость проблемы вещества.

Все наличествовало:

– МВ-солнца, возможность отрегулировать их не только по «дням», но и по сезонам; обеспечить на будущей Атлантиде зиму и лето, времена года;

– Внешкольцо с прецизионным слежением за всем, что под ним;

– Ловушки-монстры К8640 по углам полигона, обеспечивающие соответственное сжатие физического пространства-времени;

– тысячекилометровые пространства с сумеречной дымкой вдали и солнцем в окружении звезд, всякий день новых;

– даже К-календарь с «пеценями», «сашенями» и «шаренями».

Все было – ничего не было. Внутри К-полигона это великолепие обслуживало две НПВ-баржи (ржавые, речные, тяп-ляп приспособленные), несколько утесов с аппаратурой да титановый поддон, «полигон-корыто». И все.

Атлантида не вышла. Делали то, что в руки давалось, самообольщаясь вовсю: мы-ста! То, что дозволено было.

Не пришла в головы к нужному времени нужная идея, как надеялись. Хуже того, вместо нее явилась иная. Хоть это и не вошло в поговорку, но и самая плохая мысля тоже приходит опосля. Та, что пришла сейчас, была не мысля, а просто сволочь: «Если б заранее знали весь масштаб проблемы вещества, знали, что столкнутся с такими сложностями-медленностями (при всей-то их К-технике), то не начинали бы это дело вообще; оно не имело смысла».

– Ваша доктрина опережающего К-мышления, Виктор Федорович… – медленно сказал Мендельзон; он сидел в плетеном кресле-качалке у самой воды, – или точнее, может быть, слепого К-действия, опережающего мышление, на поверку оказалась простым старорежимным русским авось… – Откинулся в кресле и со вкусом добавил: – Лапотным.

Буров побагровел, но смолчал. Что он мог сказать?

Молчали и другие. Одно слово, один эпитет – а как ёмко обрисовалось все. Так оно и есть, при всей их технике и псевдознаниях.

…Бредут мужички с котомками и в лаптях. Неведомо куда. То ли дойдут, то ли нет. Авось там будет удача, добыча, заработок… а может, и нет. Смерды. До сих пор не выяснено, что от чего происходит: слово «смердеть» от «смерды» или наоборот.

Все есть – ничего нет. Растерянность, усталость.

Они были крепко ушиблены проектом К-Атлантиды. Видели и чувствовали, как иная Вселенная дает свет и тепло на полигон; свет и тепло, источник жизни. Только оживлять там было нечего: несколько островов-камней да куча металлолома.

372-й день Шара

N = N0 + 642163417 шторм-цикл МВ

День текущий: 9,6215 октября, или 10 октября 14 час 55 мин Земли

53-й день (57 гмксек) дрейфа галактики М31

22657 МВ-солнце над полигоном

На уровне К24 (приемная): 10 + 14 октября, 22 час

…Добела раскаленное острие башни

вонзалось в тьму Шара,

в ней мощно жила иная Вселенная:

рядом – и недостижимо далеко,

в их власти – и властвовала над ними.

История с радиоактивным эшелоном замечательна более не сама по себе, а тем, что привела в НИИ НПВ человека, без которого, вероятно, события здесь (а затем и в местах куда более обширных) развивались бы совсем иначе. Гораздо скромней и умеренней, честно говоря, развивались бы они. Как бывают поворотные (и даже переворотные) события, так бывают и поворотные люди.

Слухи о необыкновенных исчезновениях в Катагани и окрест росли и ширились. Правоохранители отказывались открывать дела «по факту хищений» в силу немыслимости такого факта: чтоб склад товаров, например, или вагоны с рельс улетели за облака. Страховые общества соответственно отказывали в выплате страховок.

Визит Страшнова показал, что есть и среди краевой верхушки человек, который понимает, что к чему. Явился Виктор Пантелеймонович как частное лицо; он нынче был в тени (хотя и с авторитетом среди своих выдвиженцев), состоял в правлении энергетической компании; пришел представлять ее интересы.

Уклонился от посещения директора Любарского, разыскал Бурова и Панкратова (коего, опытный человек, приметил еще в том совещании на проходной как вероятного лидера, заводилу), заговорил прямо:

– Не знаю, как вы это делаете, но в том, что работа ваша, от НПВ – уверен. В своей фирме я порекомендовал прикрыть все ценное металлическими листами и сетками, а их заземлить.

– О! – сказал главный инженер Буров. – Грамотно.

И больше ничего не сказал. Молчал и Панкратов, понимая, что в этой ситуации каждое слово тот самый «не воробей»: вылетит, а потом тебя поймают. Речь продолжил Страшнов.

В обмен на непредание огласке требовалась вот какая услуга. На Катагани-товарной стоит небольшой, всего на десяток платформ состав. В нем, в контейнерах, груз отходов от работы оборонных реакторов из центральной России; точный адрес неуместен. Обычно такие составы следовали в Среднюю Азию, груз захоранивали в пустыне на надлежащей глубине. Но теперь среднеазиатские братские республики суть суверенные державы – и не хотят. То есть соглашаются, но за немыслимые деньги; а денежки теперь не казенные, а свои. Фирмы.

Состав стоит вторую неделю – и журналисты что-то уже пронюхали, знают. У них даже фотографии его откуда-то взялись; когда нагрянут – и вместе с экологами – с другим составом не спутают. Потребуют немедленной проверки, замеров дозы, радиоактивного фона… ну, всего, чем людей пугают. Виктор Пантелеймонович прижмурил набрякшие веки. И это назревает вот-вот, не сегодня завтра. Так не мог бы этот состав таким же вот «инопланетным» способом срочно исчезнуть? Если трудно весь сразу, расцепить вагоны – и по вагончику. А? Иначе будет страшный скандал, демонстрации протеста – позор для Катагани. И вообще. Об интересах представляемой им энергетической компании Виктор Пантелеймонович умолчал, – это подразумевалось.