Александр Колупаев - Завещание великого шамана. Книга 2

— Это очень мудро! Только непонятно, как остальные будут не замечать моего отсутствия?

— Это просто, Я буду стирать из их памяти это. Теперь о деле: у тебя на столе лежит информация о тех людях, которых нужно срочно перевезти в Афецию. Сделать это необходимо в течение двух месяцев. Мною выделены тебе дополнительные материалы для их размещения и благоустройства на землях королевства. Действуй, до связи! — и Гейя как то даже буднично отключилась.

— Мой король! Ты с кем там разговаривал? — шлепая босыми ногами, девушка подбежала ко мне.

— Не обращай внимания! Это я стихи сочинял.

— Стихи?! Мой господин умеет сочинять стихи? Он прочтет мне их?

— Да! Обязательно! Но только не сейчас, сейчас мы пойдем спать, а то ты застудишь свои прелестные ножки!

— А вот я и не боюсь! Мой благородный рыцарь согреет их своим дыханием!

Ох, уж эти женщины! В любом веке полны кокетства и очарования!

Карету слегка тряхнуло — колеса подпрыгнули в городских воротах.

— Как бы она выдержала все эти благородные расшаркивания друг перед другом.

— Это ты о Гейе? — Алексей поправил какой-то орден, что гроздьями висели у него на груди.

— Да, о ней! Укол в сердце короля Унерланда, думаю, не малый будет!

— Петрович! Да он от даров ослепнет и оглохнет! Это потом, в опере, будет пялиться на девушку. Ой, и сорвет он злость, на ком нибудь!

— Шуту и достанется! — я, отодвинув занавеску, стал смотреть на улицу.

— Нет, шута он не тронет… Шут, многое подскажет. В этом государстве только ему одному позволено говорить правду, — что у нас за окном? — Алексей резким движением сдвинул занавеску в сторону.

— Смотрите! Смотрите! Во имя создателя — хорошенько смотрите! Это один из тех, что отобрали у нас земли Афеции! Это те, кто лишил нас дивных заморских фруктов и вкусного хлеба! — за окном буйствовала толпа.

— Что-то они рано начали нас освистывать! — откуда простолюдинам знать вкус заморских фруктов и хлеба? — Дворянин де Атоза, а в Афеции Алексей Никифоров, поставил шпагу между колен и надменно уставился в окно.

А там было на что посмотреть!

Наша охрана, эти привыкшие к повиновению и постоянной опасности монахи — бойцы, резкими движениями вламывались в толпу и короткими ударами заставляли смутьянов и горлопанов замолчать. Толпа, заслышав гортанные звуки боевого клича монахов, откатывалась назад и, словно хамелеон меняла свой цвет. Лица становились радостными, и крики ликования слышались всюду:

— Слава королю Ксанду! Здравствуй сто лет, великий король!

— Вот то-то же, — Алексей поставил шпагу в угол, — подъезжаем!

Вся площадь перед резиденцией короля была запружена народом. Это была знать. Наши кареты произвели на них неизгладимое впечатление. Нет, это были обычные кареты, в таких экипажах разъезжали и местные дворяне и торговцы. Только наши, стараниями слуг синьоры Фариты, да ещё под руководством её мужа, благородного синьора Волада, были изукрашены, словно золотые табакерки.

Вот скажите — откуда столько фантазии у бывшего вора — карманника, а сейчас, пилота гравиелёта, что он, используя простую фольгу и скотч, превратил дерево карет в «чистое золото?» А наши возницы? Позолоченные цепочки на их малиновых сюртуках, высокие шапки, словно огнем полыхавшие россыпью рубинов, все это казалось сказкой доверчивой и простодушной публике.

— Да здравствует славный король Унерланд! Да здравствует благородный король Ксанд! Пусть будет вечной дружба между двумя королевствами! — крики волнами перекатывались по площади. И хотя многие дворяне с удовольствием и нескрываемым злорадством посмотрели бы на то, как этот непонятный выскочка, король Ксанд, корчился в кипятке, однако все помнили высочайший наказ: «Сегодня у нас день дружбы и согласия!»

Вот и орали не жалея глоток. Но постепенно наступила тишина.

Это следом за каретами стали въезжать телеги с дарами. Казалось — им не будет конца.

Вельможи, лихорадочно крутили головами — надо было увидеть, как навстречу каретам, по широким ступенькам крыльца, сбегает первый министр, главный советник и, переваливаясь, словно утка, следом за ними — военный министр.

Наши кареты еле плелись, давая возможность караулу выстроиться полукругом, охватывая чуть ли не половину площади. Стрела, пущенная из тяжелого лука, легко достанет до королевских особ, но пронести, да ещё прицелиться из такого лука, не получится: толпа вмиг растопчет дерзкого. А вот отравленный дротик из духовой трубки — это, пожалуйста!

Только далеко — не долетит отравленный шип!

Откинуты лесенки наших карет и, учтивые слуги согнулись в низком поклоне.

Едва я ступил на первую ступеньку кареты, как грянул гимн королевства Унерландии. Он мне показался набором резких и высоких звуков, может, простор площади приглушал тонкие голоса местных скрипок, больше похожих на гитары. Алексей встал рядом со мной. Мельком взглянув в сторону кареты с нашими дамами, я заметил порывистое движение Гейи, она торопилась занять место рядом со мной. Фарита цепко, но бережно удержала её за руку.

И тут музыканты, довольно слаженно, заиграли Российский Гимн. Алексей, перехватив мой изумленный взгляд, расплылся в довольной улыбке.

— Все ли благополучно в доме великого Ксанда? — первый министр, приложив руку к сердцу, склонился в церемониальном поклоне.

— Хвала создателю! Все ли благополучно в доме великого Унерланда?

Обменявшись приветственными фразами, мы, в окружении первых особ самого могущественного государства на материке Унебрании, направились к помпезным дверям королевского дворца. Слуги проворно распахнули их, и мы оказались в просторном коридоре, в конце, которого виднелись почти такие же двери, только поменьше и украшенные более богатой резьбой. Снова поклон расторопных слуг, и снова почти такая же комната.

Не так-то просто попасть на прием к королю!

В конце пятой комнаты нас остановил пожилой слуга в роскошном малиновом халате, сплошь покрытом вензелями королевской геральдики.

— Не извольте беспокоиться, ваше величество, — министр с виноватой улыбкой наклонился ко мне, — протокол встречи высоких гостей обязывает сделать доклад о вашем прибытии.

— Не волнуйтесь, синьор, это даже лучше — мои слуги успеют следом за нами.

Было слышно, как мажордом, громогласно объявив о нашем прибытии, трижды гулко ударил посохом в пол.

Медленно отворились двери, ведущие в огромный тронный зал — красу и гордость тридцати поколений королевской династии Унерландов.

Длинная ковровая дорожка вела почти к самому основанию трона, и там резко обрывалась, коротким ковром образуя букву «Т». Чиновники короля немного отстали, и мы с Алексеем вдвоем направились к раззолоченному трону. Сзади возник короткий шум, который тут же стих, и придворная знать, напиравшая друг на друга в желании не пропустить ни одной мелочи, стала пятиться назад. Я, скосив глаза, заметил, как сопровождающие нас монахи настойчиво оттесняли толпу, образовывая полукруг пустого пространства. Метрах в пяти от следующих за нами Фариты и Гейи, слуги, в расшитых золотом ливреях, бесконечной вереницей вносили и вносили дары королю от короля.