Марисса Майер - Отступники [litres]

Когда он рисовал, ей хотелось только следить за точными, легкими движениями его рук. Когда он улыбался, она, замирая, ждала, достаточно ли широкой будет улыбка и появятся ли у него ямочки на щеках. Когда он смотрел на нее, ее тянуло посмотреть ему в глаза. Но одновременно – хотя это было нелогично – хотелось отвернуться.

Все это вместе приводило к тому, что Нова сильно уставала в его присутствии.

Это было просто влечение, ясно, как день. Просто гормоны… Просто… биология.

И это не входило в ее планы.

– Знаешь, – сказала Данна, – кажется, у Адриана никогда не было девушки. По крайней мере, ничего серьезного. Такого, чтобы я об этом знала.

Несмотря на то, что эта реплика вызвала у нее раздражение, Нова поняла вдруг, что за короткий визит Данны она успела проникнуться к ней чуть ли не симпатией.

Но хватит об этом. Нове внезапно пришла в голову совсем другая мысль.

Озабоченно прищурившись, она нагнулась к Данне и всмотрелась в ее лицо.

– Как ты себя чувствуешь?

Данна напряглась.

– Нормально. А что?

Нова поманила ее пальцем.

– Возможно, здесь душновато, но ты что-то неважно выглядишь. – Она коснулась ладонью лба Данны. – Тебе, наверное, лучше пойти прилечь.

Сила потекла из нее так же легко и естественно, как всегда.

Данна закрыла глаза. Она мягко упала вперед, лицом на одеяло.

Нова с облегченным вздохом откинулась на подушки, глядя в потолок.

Доказано, наконец-то.

С ее силой все в порядке.

И каждая минута, проведенная здесь – пустая трата времени.

Нова встала с кровати.

– Сестра!

Через несколько секунд та же сестра, что приносила обед, заглянула к ней за занавеску и с удивлением увидела, что Нова пытается поднять Данну и уложить ее на кровать.

– Я не знаю, что случилось. Только что все было нормально, а потом вдруг она побледнела и отключилась. Наверное, лучше вызвать целителя. Может, она переусердствовала на тренировках? Наверное, ей еще рано так себя нагружать.

Сестра бросилась вызывать доктора.

Когда она вернулась, Нова была уже одета и почти закончила обуваться.

– И куда это, интересно, ты собралась? – спросила сестра, щупая пульс Данны.

– Домой, – ответила Нова.

Сестра отрывисто засмеялась.

– И думай об этом, дорогуша. Через пару минут тебя переведут в новую палату, так что никуда уходить не нужно.

Нова уставилась на нее.

– Почему?

– Потому что! – рявкнула сестра, как будто это было исчерпывающим объяснением. – Мы должны за тобой понаблюдать после…

– После чего? После того, как десятилетний ребенок якобы поглотил мои сверхспособности?

Сестра вздохнула.

– Немногие входили в контакт с юным мистером Эверхартом. Мы должны соблюдать осторожность.

– Ладно, – сказала Нова застегивая башмаки, – если умру, я дам вам знать. А пока у меня есть дела. И, – она показала на Данну, – у вас, кажется, тоже.

– Ну вот, новая башня для больницы готова, – сказал Адриан, проталкивая здание в обиталище Макса. – Что еще было разбито?

– Еще те жилые дома, на которые вы упали, – ответил Макс, показывая в сторону выхода.

– Точно, – Адриан начал рисовать.

Внутри карантина Макс оттащил новую башню к зданию больницы. Он установил ее на сломанном основании, действуя в основном одной рукой, потому что его правая кисть была плотно забинтована. Адриан смотрел, как Макс, придерживая башню предплечьем, положил левую руку на место разлома. Стекло медленно начало сплавляться. Шов не был идеальным, на месте соединения остался заметный рубец – но держалось, по-видимому, крепко.

Адриан сглотнул. Он несколько раз видел, как Макс прибегал к этой способности. Мальчик использовал ее чаще, чем какие-либо другим из тех, что абсорбировал. Это заставило его вспомнить рассказ Новы – о том, Макс использовал телекинез и разом поднимал в воздух десятки стеклянных зданий. По правде говоря, эта картина не выходила у него из головы с тех пор, как Нова про это рассказала. Все утро он ждал удобного случая спросить Макса об этом, но не мог придумать, как бы сделать так, чтобы этот вопрос не прозвучал упреком.

В результате вместо того, чтобы задать действительно интересующий его вопрос, он спросил:

– Как рука?

– Могло быть хуже, – Макс посмотрел на забинтованную ладонь. – Пришлось прижечь артерию – это из нее вылилось столько крови. Но шпиль прошел вот здесь, – Он поднял левую руку, показывая Адриану, – в мясистой части между большим и указательным пальцами. Так что ни кости, ни сухожилия не задеты. – Он пожал плечами. – Болело бы намного сильнее, пройди этот шпиль посреди ладони. Но, знаешь, даже так было очень больно.

– Если повезет, останется шикарный шрам, и ты будешь им хвастаться.

По лицу Макса скользнула мимолетная улыбка. Он отступил, чтобы полюбоваться больницей, потом подошел ближе к Адриану. Сидя на краю залива, он ждал, пока Адриан рисовал разрушенный жилой дом.

– Эй, Адриан? – начал он, баюкая забинтованную руку и ощипывая ниточки по краям бинта.

Адриан поднял голову и на миг замешкался. Нечасто в голосе Макса слышалась озабоченность по какому-либо поводу.

– Что такое?

Макс сел ровнее, но по-прежнему не смотрел Адриану в глаза.

– У меня есть сверхспособность Аса Анархии.

Адриан пристально смотрел на него, ожидая продолжения, но этим, кажется, его признание и ограничивалось.

– Да, – ответил он, наконец, – Я знаю.

Макс немного поерзал, потом прочистил горло.

– Как ты думаешь… – он замолчал.

– Что думаю?

– Как ты думаешь, я могу стать злым?

Брови Адриана полезли на лоб. Он отшатнулся, отдернув маркер от неоконченного рисунка.

– Или, – продолжал Макс, – что во мне могут быть злые силы?

Адриан ждал, когда Макс посмотрит на него, но мальчик упорно глядел в пол.

– Нет, я так не думаю.

Судя по тому, как Макс скривил рот, его это не убедило.

– Я так и знал, что ты это скажешь.

– Потому что это правда, – со смехом ответил Адриан. – Так ты поэтому притворялся, что это у тебя плохо получается? Поэтому все эти годы скрывал, насколько ты силен?

Макс поглядел на него глазами, полными раскаяния. Он не ответил, но Адриану нетрудно было прочитать правду на его лице.

Вздохнув, он убрал маркер.

– Начнем с того, что все ужасные вещи, которые творил Ас Анархия, получались у него только благодаря его шлему. А когда шлем у него отняли, он стал… не тем, что прежде – хотя как телекинетик он был все еще очень силен и вообще… Но самое главное: все, что мы делаем – каждый из нас делает – это только наш собственный выбор, понимаешь? Взять… скажем, огненных элементалей. У каждого огненного элементаля есть выбор. Они могут сжигать дома дотла – а могут жарить шашлыки.