Бронислава Бродская - Пробирка номер восемь [СИ]

— Фель, извини. Я твой звонок пропустила. Я была на концерте. А потом … к ребятам-курсантам зашла. Ну, Фель, ну забыла … да, ладно тебе. А меня все хорошо. Конечно, я позвоню.

Аня торопливо свернула разговор и моментально выкинула из головы Портланд. Она поймала себя на том, что не спросила Феликса, как он … как все? Ну, не спросила, не захотела. Дальше что … Аня себя не ругала.

— Анна, ты идешь? А меня все готово.

— Ага. Дай мне 5 минут на душ. Сейчас …

Аня спустилась вниз в белом махровом халате, с мокрыми волосами, ненакрашенная. Они ели яичницу, пили кофе с тостами, хохотали, шутили и дурачились. У Ани было ощущение, что она знает Бена очень давно. Предстоящее воскресенье казалось им долгим. Бен уселся за компьютер, Аня подошла и обняла сзади его крепкую спину. От Бена пахло свежим, терпким, совершенно мужским запахом, который ее снова завел. Бен моментально это почувствовал, но на этот раз до кровати они не дошли. Сошел и диван, хотя в результате они сползли на пол.

— Бен, ты … осторожен. Боишься, что я залечу?

— Что, Анна, ты сказала? «Залечу»? Как это?

— Ой, ну Бен, американец ты мой. Боишься, что я забеременею?

— Да, Анна. Я же не скот. Но … ладно, не хочу сейчас об этом говорить. Давай потом.

— Ты забыл, Бен, у нас нет «потом» … говори, что хотел.

— Анна, я все понимаю, но … я хотел бы от тебя ребенка. Экстракорполярно, чтоб наверняка. В Бюро все сделают, чтобы не было осечки. Нет … не говори ничего. Я знаю, что ты «уйдешь», но во-первых тогда процесс затянется, и ты останешься со мной, а потом … я хочу, чтобы у меня осталось от тебя вечное напоминание … Анна, подумай, я тебя прошу.

«Ага, вот и … донор. Ясно. Колман не шутил. Вот кто сперму-то даст вместо бедного Фели, который для них старый и будет ни при чем. Не какой-то там анонимный тип, а Бен. Умно! Серьезно они за меня взялись». Аня смотрела на Бена и не знала, верить ему или нет. Только что он ей казался совершенно искренним, а сейчас … кто его знает. Бюро — это Контора, и им верить нельзя никогда, и все же …

— Бен. Это очень серьезное решение. Это же не игрушка, а ребенок. Кто его воспитает? Чужая семья? Я так не могу, не хочу. И ничего, что у меня есть муж …?

— Анна, я все понимаю. Не считай меня хуже, чем я есть. Я тебе все сказал, больше мы к этому не вернемся. И не думай, что это имеет отношение к тому, что тебе предлагал Колман. Речь идет обо мне и тебе.

— Ты не ответил мне. Кто будет воспитывать нашего ребенка? Ты? Один?

— У меня нет ответа на твой вопрос. Прости. Я не подумал. Прости. Просто, если у меня будет наш ребенок, я не потеряю тебя совсем.

«Да сдашь ты его, ребенка этого. Заработаешь свои галочки для карьеры» — Аня не могла отогнать от себя горьких мыслей. «Но вдруг он не врет …?» — хотелось так думать, но не очень получалось. «Не подумал … прости …» Да такого просто быть не могло. Больше они этого не обсуждали. Неделя пролетела, как миг. Аня продолжала ходить в Лаборатории, где продолжалась все та же рутина. Каждый день они шли с Беном на паркинг и ехали к нему домой. В общежитии она больше почти не показывалась, только заходила днем переодеться и перекусить в кафетерии.

Наступила последняя их суббота. Вечером Бен отвез ее в аэропорт. Время в самолете прошло незаметно. Аня не смотрела по сторонам, не замечала мужских взглядов, и как обычно бывает: после взлета она продолжала думать о Бене, а перед посадкой настроилась на встречу с Феликсом, с семьей. Душа ее разрывалась от разлуки с Беном, и одновременно она чувствовала, что очень соскучилась по дому и родным.

В толпе встречающих она сразу увидела Феликса. Он показался ей ниже ростом и совсем старым: седые кустистые брови оттеняли его глубоко сидящие поблекшие синие глаза, нижняя губа немного отвисала, на темной рубашке была видна перхоть, хотя Аня знала, что он регулярно моет голову. Они обнялись и она увидала на своих плечах его старческие руки, в коричневых пятнах «гречки». «Черт, он теперь выглядит, как мой папа» — подумала она с жалостью.

У Бена был еще ранний вечер. Проводив Анну, он поехал играть в теннис, форма и ракетка всегда лежали у него в багажнике. Он много бегал, устал и быстро уснул в запахе Аниных духов от подушки. Даже нельзя было сказать, что у него плохое настроение, оно было скорее «никаким»: ни радости, ни печали, ни надежды, ни желания работать. Утром он сел за отчет. Введя несколько паролей, он наконец зашел в систему ФБР и открыл Анин файл:

Кейс номер # … Пальцы Бена заскользили по клавиатуре:

Объект AR 08, пол женский, действительный возраст 66 лет, регрессивно-условный -26 лет. Психологические данные личности AR 08 подтверждают оценку возраста, совпадающую с данными физиологического тестирования. (Тесты по Флаку, Кремптону, Руфье, Питтерлоуду, Астранду, Вальсальвы и др). Результаты психологического тестирования по Беку, Зунгу, Шихану и др. сведены в таблицу и прилагаются. По предварительным наблюдениям AR 08 характеризуется по шкале Леонгарда, из расчета превышения нормы на уровне 12 баллов, следующим образом:

Гипотертимность — минимальна (3), эмотивность на среднем уровне (6), педантичность минимальна (3); циклотимность полностью отсутствует (0), демонстративность значительно акцентуирована (18), неуравновешенность — средняя (6), дистимность в пределах нормы (12), экзальтированность средняя (6).

Объект AR 08 прагматичен и рационален, умеет достигать четко поставленные, специфические цели. По соционическому признаку AR 08 относится к типу логико-сенсорного интроверта. Обладает структурной логикой, силовой сенсорикой, этичен, ему свойственна интуиция возможностей, времени, деловая логика, сенсорика ощущений.

Однако, сравнительные анализы всех результатов по шкале Гуленко, позволяют наблюдать явную двойственность личности. Объект AR 08 представляет собой также и ярко выраженный тип этико-интуитивного экстраверта с соответствующими противоположными этическими функциями. Подобная двойственность объясняется …

Бен почувствовал, что ему надоела эта писанина, которая никак не объясняла Анну. Он был голоден, но в холодильнике ничего не было. «Анна уже конечно дома, со своими…» — подумал он, собираясь выйти поесть. Он зашел в ближайшее бистро, быстро купил какой-то горячий бутерброд и уселся дома за стол на кухне. Дома было пусто и тоскливо. «Что я встрял с ребенком? А если бы она согласилась?» — Бен вообще-то понимал, что он лукавит сам с собою. Ответ на этот вопрос он прекрасно знал: «Если бы она согласилась, то ты бы стал донором спермы, как и было предусмотрено. Анна бы родила, и ребенка отдали бы в намеченную семью, где он стал бы объектом наблюдений. В том числе и психологических, от которых по этическим соображениям ты бы был отстранен. Вот такой расклад». Бен привык говорить с Анной по-русски, но сейчас думал обо всем этом по-английски, сам того не замечая. Спать ему не хотелось, да он и понимал, что не заснет.