Марина Дяченко - Луч [litres]

– У меня нет никакого расстройства! – рявкнул Славик. – Я не псих!

– А потом ты решила его убить, – сказал Денис.

– Да! – с вызовом ответила Марго. – И что ты мне сделаешь?!

Славик выпучил глаза:

– Она нормальная, вообще?! Что тут за фигня происходит, вы наркоты объелись?

– Ну ты и актриса, – Денис почувствовал стыд, густой и жирный, будто смола в котле. Марго обманула его, как ребенка. Обвела вокруг пальца.

– Да! – отозвалась она теперь с торжеством. – Я вам врала, потому что люблю и спасаю Игоря! А на вас мне плевать!

– Погоди, – Славик, до того потрясенно мигавший, вдруг вытаращил глаза. – Так она… так я… вы сказали, я ее изнасиловал! Вы мне не верили, да?! А этой сучке поверили! А ну, иди сюда!

И, разбежавшись, он врезался в баррикаду, как молодой носорог.

Полетели щепки. С диким грохотом зашатался шкаф, дека из толстой фанеры прогнулась и треснула. Славик, разбежавшись, налетел на баррикаду еще раз. Бульдозер, сносящий бетонное здание, позавидовал бы этому парню. Чугунная баба на тросе, круша кирпичные стены, обрыдалась бы от зависти.

– Славик! – Элли метнулась к нему, пытаясь остановить, но проще было бы удержать руками маневровый тепловоз. – Не волнуйся! Все в порядке… Не надо, стой!

Пластырь слетел с головы Славика вместе с сеточкой, которая его удерживала. В куске фанеры, еще недавно бывшем декой шкафа, появилась прореха, в ней мелькнуло белое от ужаса лицо Марго. Славик рассадил кулаки, появилась кровь, запятнала светлый ковер на полу.

– Славик, мы тебе всегда верили! – безнадежно кричала Элли. – Тебе, а не ей… Стой!

Задняя стенка шкафа развалилась на три части. Славик, видя результат своих усилий, остановился, чтобы отдышаться. По виску у него текла струйка крови: рассеченная кожа на макушке опять разошлась.

– Славик, – елейно заговорила Элли. – Ты весь в кровище. Идем я заклею, дам тебе таблетку, хочешь, заварю ромашку? Сейчас ночь, надо спать, завтра разберемся, идем, идем…

Она говорила с ним, как с трехлетним сладким карапузом, и только глаза выдавали ужас. Славик слушал секунду, другую, потом мотнул головой и снова пошел на приступ логова Марго. Когда, ухватившись за края фанерной дыры, он пытался расширить ее тем движением, которым Самсон обычно разрывает пасть льву, – изнутри плеснул кипяток.

Славик взвыл и отшатнулся, схватившись за лицо. Он метался по коридору, ничего не видя, натыкаясь на стены, и матерился так, что Денису сделалось тошно: он не мог представить, что теперь Славик сделает с Марго, а у него ведь один кулак размером с ее голову.

– Покажи! – Элли вилась вокруг Славика, пытаясь определить масштаб бедствия. – Покажи, что там, в глаза попало?!

– Убью! – верещал Славик.

– Идем за мной… я знаю, где спрей от ожогов… идем скорее, надо быстро… Потом вернемся, никто никуда не денется, идем-идем…

Полуслепой Славик неожиданно повиновался, пошел за ее голосом, будто крыса за флейтой, закрывая лицо рукой. Увещевания Элли, ругательства Славика стихли в конце коридора.

Денис издали посмотрел в дыру, пробитую Славиком в баррикаде. Ближе подходить не стал – не хотел тоже получить порцию кипятка. Изнутри, из комнаты, пахло потом, табачным дымом и страхом.

– Ты здесь? – спросила Марго. – Подходи, я тебя обварю.

– Марго. Я не знаю Игоря, может быть, он прекрасный парень… Но он, считай, мертв.

– Нет, это ты мертв, сопляк. А Игорь будет жить. Держи на поводке своего черного кретина, или я его все-таки убью.

– Завтра я отменю твое воздействие, – сказал Денис. – В модели Адама найдут ошибку.

– Поздно. – Теперь в ее голосе было злорадство. – Их мир уже изменился. Новой Земли в нем не было и нет. Чтобы она появилась, надо менять фундаментальные законы физики, а это запрещенное воздействие, ля-ля-ля!

Денису захотелось сжать пальцы на ее горле и держать, пока не обмякнет. Он сам себя испугался: раньше он никогда не хотел никого убить.

– Тебя обманули, – сказал он жестко. – Игорь умрет. Никакое экспериментальное лекарство при его диагнозе не дает гарантий.

– Дает, – она тихо засмеялась. – И не обманули… Они не обманывают, это часть условий эксперимента. Я победитель, выполнила задание, а уж вылечить Игоря они могут запросто, они все могут…

– Кто – «они»?

– Ты что, не понял?

– Межправительственная тайная служба?

– Дурак… Нет. Они не люди.

– Пришельцы? Алиены? Жукоглазые?

– Если тебе не сказали, тебе и не надо знать.

– Тебе, значит, сказали?

– …но ты догадаешься, если подумаешь. Они могут все. Им ничего не стоит вернуть тебя домой, но они не вернут. Чистота мотивации. Условия эксперимента. Ты никогда не увидишь свою семью… мне плевать. Все равно, что будет с тобой, с Элли, с этим придурком… и со мной. Но Игорь будет жить.

Внутри, в комнате, послышались шаги. Хлопнул ящик шкафа. Денис на всякий случай отступил подальше…

В дыру, пробитую Славиком, вывалилась коробка плотного ламинированного картона. Настольная игра «Четыре шара». Шлепнулась на ковролин под дверью, запятнанной кровью.

Славик прижимал к лицу салфетку, пропитанную мазью от ожогов. Элли поставила на стойку две чашки кофе:

– Берите, кому надо.

Одну чашку взяла себе, села за столик, устало прикрыла глаза:

– Ничего она не знает, врет. Со мной разговаривали точно не пришельцы, не инопланетяне, а обыкновенные чиновники из государственного китайского университета…

Денис взял со стойки вторую чашку. Уселся за отдельный стол. Открыл крышку картонной коробки: внутри было игровое поле – круглый лабиринт-спираль. И в четырех лунках четыре шара, массивных, с металлической сердцевиной: красный, синий, желтый и черный.

– Как бы я хотела отмотать назад, – бормотала Элли. – Не ввязываться, не соглашаться. Я думала, пройду через эксперимент… стану собой, верну… соберу себя заново. Вместо этого… растаяла, развалилась. Увязла, изгваздалась по уши в дерьме…

Денис взял со дна коробки тонкий бумажный листок, развернул, прищурился: неожиданно много мелкого текста.

– Хочешь сыграть? – мрачно спросила Элли.

– «Четыре шара, – начал читать Денис, – древняя марокканская игра, символизирующая борьбу четырех нравственных начал в борьбе за мировую гармонию… В начале игры шары выставляются на исходные позиции, обозначенные сторонами света, причем черный шар всегда получает фору…»

– Я хочу знать, что еще придумает Марго, – Элли нервным движением собрала волосы, стянула в хвост на затылке. – Разберет аккумулятор, нацедит кислоты?

– «Игра в четыре шара считалась сакральной, даже запретной, – Денис, прищурившись, разбирал крохотные буквы на плохой бумаге. – Считалось, что ее исход может влиять на судьбу общины, поселка, большой группы людей. Согласно легенде, раз в полстолетия могущественные сущности, явившиеся из другого мира, играют в «Четыре шара», определяя судьбу человечества…» Элли, ты когда-нибудь слыхала о такой игре?