Марина Дяченко - Луч [litres]

– Хрень, – пробормотал Славик. – Фигня. Что там творится?

– Ничего особенного. Четыреста пятьдесят девять человек, с непростыми отношениями, с потерями, в космосе, без помощи, без надежды…

– Я не понял, чего ты белькочешь. Это что, вертушки? Это менты или кто?!

Автоматические двери дергались, как челюсти, сжимаясь и разжимаясь.

– Это мы, – сказал Денис. – В космосе. Без надежды. Ну, народу на нашем «корабле» чуть-чуть побольше.

Загрохотали ботинки по лестнице. Денис увидел – и сам поразился, с какой радостью, – двух незнакомых мужчин в камуфляже. С автоматами на изготовку.

– На пол! – закричал один по-английски. – Вниз!

И Денис лег на пол и закрыл глаза. Наверное, он моментально уснул; наверное, те люди удивились.

– Ты почти проиграл, – сказал дядя Роберт. – Но каким-то чудом тебя осенило.

Еле слышно вибрировали сиденья. Несколько часов назад бронемашины переломали кустарник и выехали к кромке бассейна. Дико ревела «Скорая помощь», куда грузили на носилках Славика. Мигали синими маяками черные машины представительского класса: в одну усадили Марго, в другую Элли…

Дернулись ноздри: он вспомнил запах ее духов.

– Теперь я должен выбрать, кто из них получит свой приз? Согласно дополнительному условию?

– Мы с тобой ни о чем дополнительно не договаривались.

Денис смотрел на него, чувствуя, как ползет вниз уголок рта:

– Но…

– Никто из них не получит свой приз. Да это и не важно, ты скоро поймешь почему.

Денис опустил веки. Глаза будто засыпали песком.

– Устал? Понимаю… Будет тебе легче, если узнаешь, что выиграл для человечества новую судьбу?

– Идите в жопу, дядя Роберт.

– Хорошо, нормально… Хочешь знать, что за судьба?

– Нет.

– Ладно. Хочешь знать, кто я такой?

Денис сжал зубы так, что стало больно.

– И правильно, – мягко сказал дядя Роберт. – Ты не хочешь этого знать… Я тебе намекну легонько: каждый век, отступив десять с лишним лет от календарного начала, мы играем на будущее человечества. Делаем ставки. Порядок или хаос, регресс или развитие, свобода или предопределенность, добро или зло… Ты играл на стороне добра, Денис.

– Вы – добро?! – Он так поперхнулся, что его чуть не вырвало дяде Роберту на колени. Тот смотрел серьезно, без издевки:

– В нашей вселенной добро выглядит вот так, и ничего не поделаешь.

– В жопу!

– Не спорю. Но… ты ведь хотел – домой?

Лопасти вертолета сбивали и закручивали винтом опавшие листья. Бросали в лицо. Денис пошатнулся, дядя Роберт подхватил его под руку, Денис высвободился:

– Это где?!

– Дома, – сказал дядя Роберт. – Твой родной город.

Денис огляделся: парк. Баскетбольная площадка. Липы, сосны. Осень.

– Но они… в Сан-Диего! У отца еще на два года контракт…

– Они переехали.

– За месяц?!

Вертолетная площадка естественно вписалась в пейзаж, и, кроме геликоптера дяди Роберта без опознавательных знаков, там стояли еще три транспорта: «Скорая помощь», судя по раскраске, без лопастей, со странным устройством на крыше. Два легких аппарата, очертаниями похожих на насекомых. На глазах у Дениса «Скорая» взлетела и унеслась вдоль проспекта, завывая сиреной над крышами домов: «Некого спасать, все пропало…»

Денис стоял, провожая ее взглядом, пытаясь отделить реальность от бреда. Неподалеку, на высоте крыш, мелькнула вереница округлых вагонов – поезд? Электричка?! Отражая пасмурный свет, вагоны прокатили по небу и пропали.

– Мы не об этом договаривались, – сказал Денис.

Пронеслись новые летающие тени – и тут же скрылись. Дядя Роберт непривычно засуетился:

– Мы договаривались, что я верну тебя. Найдешь дорогу? Это обычный путь, ты ходил гулять с Джеки…

Он вдруг опустил руку Денису на плечо. Тот судорожно дернулся и отступил.

– Не держи зла, – сказал дядя Роберт. – Оно того стоило. Дальний космос. Новые трассы. Оказывается, человечество этого достойно, а никто и не верил… Посмотри вокруг, это твоя новая реальность. А в другой реальности ты умер через два дня после рождения, Денис. Скажи старому дядюшке «спасибо».

– Они живы? – хрипло спросил Денис. – Мать, отец, брат, сестра?!

– Да, – отозвался дядя Роберт после крохотной паузы. – Конечно, они живы. Иди.

Вот дом. Вот знакомый фасад.

Вот открывается экран в небе – просто большой голографический экран. Выпуск новостей, в диком темпе, со множеством слоев и картинок, так что в глазах рябит:

– Грузовая трасса Луна – Марс возобновила работу…

– …туристические маршруты Ближнего Востока…

– …финальный этап очистки Мирового океана…

– …популяция стеллеровой коровы увеличилась до ста тысяч особей…

– Окончательно назначена дата старта экспедиции «Луч». Экипаж продолжает предполетную подготовку…

Денис сел на скамейку у подъезда, чтобы не задирать голову на ходу. Смотрел в мелькающие среди облаков лица – и никого не узнавал. Мимо прошел мальчик с собакой на поводке, приветливо поздоровался. Денис принужденно кивнул…

Вошел в подъезд. Слепо огляделся – здесь все переделали. Блестящие стены, гладкий пол, открытая дверь лифта. Денис шагнул внутрь; кнопок не было.

– Пятнадцать, – сказал он вслух.

Звук-подтверждение. Еле дрогнул пол под ногами, Денис успел увидеть в зеркале свое отражение: пацан с отросшими светлыми волосами, ввалившимися щеками, безумным взглядом. Не то тринадцати, не то шестнадцати лет от роду; створки двери разъехались.

Сколько раз он мысленно возвращался к этой двери. Сколько раз.

Изнутри залились лаем: Денис узнал бы голос Джеки среди миллиона собачьих тем. Джеки-внучки. Или Джеки-правнучки.

Дверь без вопросов открылась. На пороге стояла женщина лет сорока… мама?! Нет. Другое лицо. Похожее, но другое. У Дениса перехватило спазмом горло.

– Джеки, тихо! – Женщина на секунду оглянулась и снова посмотрела на Дениса. – Добрый день, а…

И застыла, глядя ему в лицо. Денис увидел, как зрачки его сестры расширяются, заливая глаза будто черной тушью.

– Мама, – прохрипела женщина в дверях. И тут же истошно закричала: – Мама! Сюда!

Мама!!!

– Оленька, что такое?!

Из глубины квартиры вышла женщина шестидесяти семи лет, тонкая, щуплая, совершенно седая. У ее ног заливалась лаем Джеки. Денис еще отступил, задыхаясь, чуть не падая…

Она смотрела на него секунду. Потом улыбнулась – счастливо и нежно.

– Вот и ты, – сказала шепотом. – А я всегда знала, что ты вернешься.