Юрий Петров-Север - 2091

Вечерело. Сероватая лёгкая мгла опадала на маленький тихий пустырь. Густая пряная трава, горы серой земли вперемешку с битым стеклом и строительным мусором, плавленая пластмасса, шприцы, резиновые шланги, тряпки, консервные банки… На фоне нежного бирюзово-розового закатного неба холодно и отрешённо высился полуразрушенный завод — как пирамида майя. И ни души. Было грустно и спокойно. Алексей присел на источенную колоду. Сегодня ему хотелось побыть одному. Он закурил, и включил «Гражданскую Оборону».

С каждым днём всё дальше,

Чья-то боль всё лучше

Новый мир всё старше,

Каждый бой всё круче.

С миру по идее — мёртвому землицы

Молоту Христову не остановиться…

Небо разгоралось закатом. На землю падали оранжево-розоватые блики. Алексей докурил и отбросил бычок прочь. Выключил музыку и поднял глаза к небу. Но внезапно — вздрогнул и обернулся — на том месте, куда упал бычок, что-то тихо журчало — как будто бы текла вода. Алексей напряжённо прислушался — да, точно, как небольшой ручеёк журчит. Подойдя к источнику звука, Алексей замер в изумлении — прямо из земли рвалась струйка воды — и текла себе по пустырю. «Откуда здесь?» — словно онемев, Алексей присел на корточки и опустил ладонь в воду — она была холодной. И вдруг — мир словно провалился во тьму. Ничего не стало — ни неба, ни земли, ни его самого. Только пустота, тьма — вне пространства и времени… Щелчок — и Алексей осознал себя. Он открыл глаза — кругом переливались и весело плясали лучи всех цветов радуги — а он лежал в густых зарослях — свежие, тонко пахнущие цветы, упругая трава в росе, мясистые разноцветные грибы. Он попробовал приподняться — неизъяснимая истома разлилась по телу… — Ох!

Сквозь кожу прорастает серебристая рожь

Вливается в глазницы родниковый потоп

Лениво высыхает молоко на губах

Ржавеют втихомолку потаённые прозрачные двери…

— Я умер — то ли утвердительно, то ли вопросительно сказал Алексей вслух. Никакого ответа не последовало — ни звука. Кругом было тихо и темно — непроглядная тьма. Но внезапно полыхнул жёлтый свет — и Алексей увидел перед собой человеческую фигуру — неясным чёрным пятном.

— Ты бог?

— Уверовал? — голос был глухой и внушительный.

Алексей задрожал всем телом.

— Ха-ха! — голос гулко рассмеялся — Возвёл меня на пьедестал…

Свет стал ярче, очертания чётче — и Алексей увидел лицо человека — немного смуглое, с высокими скулами, слегка раскосыми глазами — обычный российский якут. Его жёсткие чёрные волосы были коротко острижены, одет он был в чёрный френч, застёгнутый на все пуговицы. Якут пристально смотрел на Алексея, еле заметно улыбаясь.

— Я… не понимаю ничего… — Алексей пошевелил руками и нащупал перила железной кровати — Где я?

— Ты в 2091-м году. Меня зовут Пётр — якут протянул Алексею руку.

— Алексей…

— Очень приятно. Я — твой проводник.

— А… Что происходит… Ты говоришь… Как я здесь оказался? — Алексей в полумраке разглядел низко нависающий потолок и холодные бетонные стены небольшого тесного помещения.

— Я не могу ответить на эти вопросы. Не спрашивай меня. Просто удивляйся всему, что видишь. Будет очень много всего интересного. Я покажу тебе удивительные вещи. Мы сейчас находимся в индивидуальном бункере — это отправная точка нашего путешествия. Ну, вставай, Алексей.

С этими словами якут встал, и накинул толстую армейскую камуфляжную куртку: «И захвати свою — он указал на косуху Алексея — на поверхности прохладно!» Алексей окончательно пришёл в себя, но по-прежнему ничего не понимал, кроме одного — он не во сне, всё происходит наяву. Пётр закинул за спину оружие — по виду автомат Калашникова, но совершенно фантастической модификации — и, не говоря ни слова, повёл Алексея вверх по узкой железной лестнице.

— Вот и славно — сказал Пётр, открывая круглый люк — Алексей увидел хмурое серо-свинцовое небо. Они выбрались на поверхность и оказались на вершине покатого холма, поросшего жёсткой тёмной травой. Протяжно завывал ветер. Кругом уныло простирался заволоченный туманом луг, окружённый мрачным лесом, который тянулся до мглистой линии горизонта.

— Где мы? Это Россия? — Алексей растерянно оглянулся.

— Не дай Бог! Мы сейчас в Польше. Это буферная зона между Россией и Европой.

— В смысле?

— Ну, садись, сейчас я расскажу тебе предысторию — что сам знаю…

Они присели на траву. Было холодно и безлюдно вокруг. Чёрные тучи покрывалом неслись по небу.

— Я не буду называть дат — начал Пётр — их тебе знать не обязательно, да и я сам не всё точно помню. В общем, долго ли коротко ли, но однажды был создан Евразийский Союз — в него вошли Россия, Украина, Беларусь и Казахстан. Образование это было непрочным — не была разработана единая объединяющая идеология; не была создана экономическая база Союза в виде крупной государственной промышленности — прежде всего, в России; и, что самое главное — силы русского народа как этноса к тому времени уже настолько истощились, что его имперской энергии еле хватало на поддержание целостности территории РФ — а объединить всю Северную Евразию мы уже не могли — десятилетия идиотского, уныло-серенького, умеренно-либерального, унизительного режима лишили русских творческой созидательной силы и воли к экспансии. Евразийский Союз мог стать чем-то бóльшим, если бы механическое объединение государственных бюрократий сопровождалось духовным возрождением народа, неким Русским Ренессансом. Но действующая власть не могла инициировать этот Ренессанс — режим реалистов-прагматиков, материалистов-чиновников мыслил лишь категориями газовых труб, финансовых потоков и таможенных сборов. К тому же Запад работал нам в противовес оперативно и жёстко, используя нашу нерешительность, нашу пассивность и забавную «осторожность», за которой стояли страх и неуверенность. В общем, просуществовав совсем недолго, Евразийский Союз распался. Провал Евразийского проекта стал для нас серьёзной неудачей. По союзным республикам и российским окраинам вновь пошла оранжевая чума… А на Западе тем временем тёмной яростью бушевал Новый мировой порядок: шло поголовное смешение рас и наций, разложение культуры, полная глобализация — стирание национальных и государственных границ. Но что самое трагичное — преобразовывалась сама человеческая природа. Людям вживляли под кожу биочипы, они жили, начинённые искусственными органами, механическими протезами, они сливались с компьютерами, превращаясь в фантастических киборгов. Продолжалась роботизация и механизация всего уклада жизни — наступало царство Мёртвой Машины.