Кнут Фалдбаккен - Страна заката (журнальный вариант)

Далеко не все, что здесь продавали, отличалось высоким качеством. Например, крупные партии овощей, фруктов и других продуктов, предназначенные для Насыпи, нередко оказывались на Автостраде, на стоянках, где отдельные торговцы, совсем уж обнаглев, поставили постоянные прилавки и даже приладили над ними крышу от дождя. Правда, чаще всего торговые операции совершались непосредственно из маши­ны в машину, из рук торговца в руки покупателя, быстро и незаметно, по достиже­нии договоренности. Большая часть краденых вещей также рано или поздно попадала сюда, и полиция нередко устраивала облавы, тщательно прочесывая эти нелегальные «рынки», во всяком случае, те, что она успевала захватить врасплох, пока не зарабо­тал «телеграф джунглей», заблаговременно предупреждая всех,- тогда стоянки пу­стели и на них оставался лишь мусор, бумага, затоптанные газоны и вонючие испор­ченные уборные.

С Насыпи можно было попасть на Автостраду по старой дороге, которая шла через пустошь за садами параллельно фундаменту Автострады до тех пор, пока, не врезалась в южный склон Эббот-Хилл. Здесь нужно было сойти с дороги (которой пользовался только старьевщик Дос-Манос, когда два раза в месяц наведывался к До­ку Фишеру) и подняться наискосок по заросшему кустарником склону до загражде­ния из двух рядов колючей проволоки, устроенного для защиты дороги и стоянок В свое время здесь начали строительство огромной автостоянки, предназначенной для желающих полюбоваться развалинами монастыря, силуэт которого вырисовывался на вершине Эббот-Хилл в обрамлении хвойных деревьев. Предполагалось наладить про­дажу сувениров, а также организовать различные виды обслуживания для автомоби­листов, но когда вместе с ухудшением конъюнктуры туризм пошел на убыль, строи­тельство прекратили, и теперь о нем напоминала лишь обширная площадка, наполо­вину выложенная бетонными плитами там, где были запроектированы ларьки, киоски и станции обслуживания. Вот здесь-то и располагались торговцы и покупатели, при­езжавшие по Автостраде.

От Насыпи по Автостраде надо было идти минут сорок, однако Аллан проделы­вал этот путь иногда по три раза в неделю с тяжелым мешком, наполненным вещами, которые он рассчитывал обменять главным образом на еду. Если же его вещи не на­ходили сбыта, он расплачивался деньгами из кожаного кошелька, но делал это край­не неохотно. В случае необходимости он предпочитал выпросить что-нибудь. Посте­пенно Аллан примелькался на автостоянке, и те торговцы, которые бывали здесь так же часто, как сам Аллан, начали узнавать его и нередко подбрасывали ему кое-какую мелочь, если торговля шла удачно.

Аллан ни с кем особенно не разговаривал и не смешивался с толпой, заполняв­шей этот импровизированный рынок, однако теперь он почти не отличался от массы бродяг, которые, «голосуя» на шоссе, переезжали с места на место, торговали, нищен­ствовали или воровали и предлагали свои услуги за кусок хлеба. Впрочем, бродяги эти тоже ничем не отличались как от торговцев, так и от тех, кто случайно попадал сюда, стремясь что-нибудь купить или продать. На Автостраде все выглядели более или менее одинаково, и это нравилось Аллану. И еще ему нравилась атмосфера непри­нужденности и веселья, которая здесь царила. Сердечность и доброжелательность в отношениях между чужими людьми были для него чем-то новым. Хотя деловые кон­такты проходили, как правило, черезвычайно быстро и по возможности незаметно — люди подъезжали, останавливались, осматривались, заключали сделку и ехали дальше, чаще всего по нескольку человек в загруженной до предела (для экономии бензина) машине,— у торговцев и покупателей всегда хватало времени пошутить, поострить, пожать друг другу руки. Само собой разумеется, могли возникнуть и разногласия, но до ссор дело доходило крайне редко.

Судя по всему, настоящие спекулянты здесь почти не появлялись. Чаще всего сюда приезжали люди с вещами, без которых могли обойтись, чтобы обменять их на то, в чем они нуждались, и этот товарообмен совершался легко и непринужденно. Создавалось впечатление, что необходимость добывать продукты и товары пробудила в людях изобретательность, которая отнюдь не ограничивалась решением вопроса о том, что менять и что требовать взамен; она вызвала к жизни новые виды деятель­ности и новые формы сотрудничества, развивая инициативу и гибкость, потому что здесь не существовало каких-либо правил и запретов и все определяли лишь наход­чивость и здравый смысл; да и сами формы общения стали более свободными и раз­нообразными. Казалось, в людях вдруг проявилась творческая энергия, о существова­нии которой они раньше даже не подозревали, и они медленно учились ею пользо­ваться, пуская ее в дело... Они начали понимать, в каком бедственном положении очутились, но еще не почувствовали настоящей нужды. У них хватало жизнеспособ­ности, чтобы, когда потребуют обстоятельства, сойти с проторенной дорожки; у них ещё возникало стремление помогать друг другу— до известной степени, конечно,— еще существовала неукротимость страстей, которую не могли задавить система рацио­нирования и железная необходимость. Пока еще было не так уж плохо, лишь бы не стало хуже.

Никогда в жизни Аллан не видел ничего подобного и смотрел на все как зача­рованный. Свой предшествующий опыт общения с людьми он в основном приобрел в жалких увеселительных заведениях Свитуотера, на заполненных шумной толпой тро­туарах, в злобной толчее магазинов, в том самом прошлом, которое теперь казалось ему более далеким и более нереальным, чем когда бы то ни было.

Однажды рано утром, когда Аллан пришел на стоянку — судя по оживленному движению на Автостраде, была суббота—и остановился у ларька, где несколько че­ловек сидели на корточках вокруг примуса, на котором кипел в кастрюле соблазни­тельно пахнущий суп, он вдруг увидел, как из большого трейлера вылезла Мэри Дая­монд и трейлер тут же снова тронулся в путь. Она едва держалась на ногах от уста­лости, и, глядя, как она растерянно стоит на обочине, машинально поправляя прическу и юбку, Аллан почувствовал к ней какую-то странную нежность. Дул промозглый, северный ветер, и Мэри дрожала от холода, потому что поверх тонкой блузки на ней был только короткий расстегнутый жакет. Аллан продолжал неподвижно стоять. За­метив его, Мэри нерешительно двинулась к нему. Не так уж часто им приходилось встречаться в присутствии посторонних.

— Ты замерзла,— сказал Аллан, когда Мэри подошла достаточно близко. Сам он закутался в автомобильный плед и был похож на сельскохозяйственного рабочего, спустившегося с гор.

— Не страшно. Это пройдет.

Порывшись в сумочке, она вытащила сигарету.