Роберт Хайнлайн - Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга [litres]

– Боже! Ты же все-все знаешь.

– Можешь не отвечать. Это дело Нэнси. Если Джонатан уйдет на войну, а я не знаю, уйдет или не уйдет, – можешь быть уверена, что яйца ему там не отстрелят. Я просмотрел в анналах все записи о потомках твоих детей, но не стал забивать голову датами их рождения… У Джонатана с Нэнси родится много детей. А значит, он либо вернется – либо вовсе не попадет на фронт.

– Это утешает. И сколько же у них будет детей?

– Экая любопытная девчонка! Да у тебя самой их еще будет достаточное количество, бабуся. Я не стану отвечать на этот вопрос. И о правиле беременности я не спрашивал.

– Это будет наш секрет, Лазарус.

– Лучше зови меня снова Теодором. Мы вот-вот приедем.

– Да, сэр штаб-сержант Теодор Бронсон, ваша развратная старая прапрапрапрабабушка будет вести себя осторожно. Кстати, сколько раз нужно повторить это «пра»?

– Любимая, разве тебе нужен ответ на этот вопрос? Если бы я не захотел избавить тебя от страха за жизнь Брайана, то остался бы «Тедом Бронсоном». Мне нравится быть «твоим Теодором». Что хорошего в роли загадочного гостя из будущего? Если к тому же ты будешь видеть во мне своего далекого потомка. Сейчас я рядом с тобой, а не в каком-то там будущем.

– Рядом. И прикасаешься ко мне. И тем не менее еще не рожден… А в твоем времени… я давно мертва. И ты знаешь, когда я умру, но не хочешь мне об этом говорить.

– Ой, забудь об этом, Морин. Это все неправильно, так не должно быть! Вот и признавайся после такого, что ты путешественник во времени. Ты не должна была знать обо мне. Но мне пришлось открыться ради тебя.

– Извини, Лаз… Теодор, мой воин, я не буду больше задавать вопросы.

– Любимая, мы рядом, а это значит, что и ты жива, и я, вне сомнения, был рожден. Ущипни себя и убедишься. Все «сейчас» равны друг другу, это основная теорема путешествия во времени. Они не исчезают, «прошлое» и «будущее» – математические абстракции, но «сейчас» неизменно. А что касается того дня, когда ты умерла или умрешь – что одно и то же, – я не знаю его. Мне известно только, что у тебя было, есть и будет много детей, что ты проживешь долгую жизнь и так и не поседеешь. Но Фонд потерял твои следы… или еще потеряет. Дата твоей смерти в анналах отсутствует. Быть может, ты просто куда-то уехала, не известив об этом Фонд. Черт, возможно, я еще вернусь, когда ты состаришься, и увезу тебя на Терциус.

– Куда?

– К себе домой. Я думаю, тебе там понравится. Весь день можно расхаживать без одежды – как на той французской открытке.

– Мне-то понравится – сейчас. Только едва ли это понравится старухе.

– Все, что тебе будет нужно, – это попросить Иштар провести процедуру омоложения. Я же сказал, что она сделала из Тамары, когда у той груди повисли до пояса и превратились в пустые мешки. А погляди на Тамару сейчас – в будущем «сейчас»: она беременна, как молодая. Но забудь о том, что случилось, и о том, что еще случится.

Мама Морин – черт меня побери, если я вновь назову тебя бабушкой, мне известно лишь то, что анналы не зафиксировали даты твоей смерти; я рад этому, и ты радуйся тоже. А также даты моей смерти – и этому я тоже рад. Carpe diem! [91] Срывай день, то есть лови момент (лат.) . Мы уже почти приехали. Ты что-то начала говорить, а я сказал: «Зови меня Теодором» – и мы отклонились от темы. Кажется, мы говорили о Тамаре?

– Да-да… Теодор! Когда тебе нужно будет возвращаться домой, ты можешь прихватить с собой что-нибудь? Или ты должен вернуться как есть?

– Отчего же, ведь я прибыл сюда с деньгами и одетый.

– Мне бы хотелось послать небольшой подарок Тамаре. Но не могу представить, что нравится женщинам в этом вашем удивительном веке. Ты мне не посоветуешь?

– Мм… Тамара с восторгом примет от тебя все что угодно. Она знает о своем происхождении и с большой нежностью относится ко всем членам твоей семьи. Но это должно быть небольшим, чтобы я смог носить его с собой на фронте, поскольку там мне, быть может, придется расстаться с вещами, которые не умещаются в кармане. Украшений не надо. Для Тамары алмазный браслет не дороже булавки. Впрочем, булавка может оказаться дороже драгоценностей, если я скажу, что она твоя. Дай что-нибудь небольшое из того, что ты носишь. Знаешь что… пусть это будет подвязка! Великолепная мысль! С твоей ноги.

– А может, лучше послать ей новую пару? Я натяну их на ноги на минутку, чтобы ты мог сказать, что я носила их. А эти… старые, поношенные, к тому же пропотели за сегодняшний вечер. Кроме того, на них совершенно неприличная надпись.

– Нет-нет, пусть будет одна из этих. Любимая, все ваши нынешние неприличия на Терциусе пустяк. Мне придется растолковывать Тамаре даже то, для чего они предназначены. Что же касается пота – надеюсь, на подвязке сохранится хоть немного сладкого аромата твоего тела, пока я буду таскать ее с собой. Тамара будет в восторге. Ты сказала, что эта пара не из новых. Морин, а им, случайно, не шесть лет?

– Я же сказала тебе, что сентиментальна. Да, это та самая пара. Они старые, изношенные, я заменила резинку и надела их специально ради тебя.

– Значит, вторую ты подаришь мне?

– Обожаемый Теодор, я хотела предложить тебе обе, а Тамаре послать новую пару. Ну хорошо, дорогой, пусть будет одна тебе, другая ей. Как только мы приедем, я поднимусь к себе и упакую подарок. Только ты его не разворачивай, пока не вернешься в лагерь Фанстон. Просто скажи «спасибо» и отправляйся прямо в свою комнату и положи его в свой саквояж. Ага, над крыльцом горит свет, значит пора мне опускать юбку и принимать облик строгой миссис Брайан Смит. Но какой вулкан пылает в душе! Благодарю вас, штаб-сержант Бронсон. Вы подарили мне и сыну восхитительный вечер.

– Спасибо и тебе, хорошенькая киска в зеленых подвязках и без трусов. Бери мишку Тедди и куклу Кьюпи, а я понесу нашего надзирателя.

Айры Джонсона и Нэнси еще не было дома. Брайан-младший взял у Лазаруса ребенка и понес его наверх. С ним отправилась Кэролл, предварительно взяв у Теда обещание не ложиться спать, пока она не вернется. Джордж стал спрашивать, где они были и что делали, но Лазарус отделался от него какой-то незначительной фразой и закрылся в ванной. Волосы лохматые… Слава богу, респектабельные женщины помадой сейчас не пользуются. Форма помята, но это ничего. Через пять минут, приведя себя в порядок и в последний раз взглянув в зеркало, Лазарус возвратился в гостиную и представил Джорджу и Брайану-младшему отчет о проведенном вечере – до мельчайших подробностей.

Он только начал говорить, когда вниз спустилась Кэролл и тоже стала слушать. Последней к слушателям присоединилась миссис Смит – как всегда, с королевским достоинством, – и протянула Лазарусу небольшой сверток, завернутый в волокнистую бумагу.