Ким Робинсон - Золотое побережье [litres с оптимизированной обложкой]

Плавная кривая бедра, оно провело уйму времени на велосипедных тренажерах.

Светло-желтый поток волос сверху.

Черные лобковые волосы внизу, подбритые в форме стрелки, указующей вниз – и внутрь.

Мигание! Мигание!

Раскачивающиеся груди (изображение).

Боковые мышцы, рельефно выделяющиеся на грудной клетке.

…пронзают Джима. Вирджиния оседлала его. Вот оно – живительное соединение. Она сверху, она шутливо удерживает его за запястья, бицепсы ее напряженно вздуваются, а лицо, глядящее влево, на экраны, рисуется тонким, прекрасным профилем. Ее груди… они почти отвлекают Джима от экранов. Но на стене, куда он смотрит, имеется и вид, снимаемый из-за его головы, так что он видит там эти груди, свисающие с крепких, напряженных грудных мышц, в то время как соседний экран показывает сцену в обратном ракурсе, демонстрирует непристойное, порнографическое, почти невозможное анатомически изображение – его собственный член, внедряющийся в нее и выходящий наружу, то скрытый ее ягодичными мышцами, то освобожденный, розовый и влажный, то скрытый…

Экраны мигнули и поблекли. Остекленевшее, серо-зеленое ничто.

Вирджиния соскочила с Джима.

– Какого хрена! – Она яростно тычет в кнопки управляющего пульта. – Ведь все включено! – Но экраны не горят, а камеры не следуют за ее метаниями по спальне. – Вот черт! – Побагровевшая от усилий и разочарования, она начинает остервенело молотить по кнопкам. – Эта хреновина снова сломалась! – Что-то в ее голосе заставляет принадлежность Джима обмякнуть и уныло обвиснуть, несмотря (смотря?) на всю соблазнительность стоящей посреди комнаты девушки. – Ты можешь это починить? – спрашивает она.

– Ну-у… – Джим неохотно скатывается с кровати и подходит к пульту. Там вроде все в порядке… Он смотрит на камеры. Провода, ведущие к ним, на месте. – Не думаю, чтобы…

– Вот черт! – Вирджиния садится.

– Но… – Джим указывает на кровать. – Главная часть оборудования в порядке.

На лице Вирджинии появляется раздраженная гримаска. Она поднимает голову, протягивает руку и шлепает обвислым членом Джима по его ноге.

– Да неужели?

И резко смеется. Нужно заметить, что приличная видеосистема для спальни Джиму не по карману, а маленький дешевый комплект поминутно ломается, так что выходить из таких вот пикантных ситуаций ему не в новинку. Всегда можно сообразить что-нибудь экспромтом. Джим заглядывает в ванную.

– А-га!

В огромной, с верхним светом ванной стоит высокое, в полный рост, зеркало; со вновь вспыхнувшей надеждой Джим волочет его в спальню. Раскинувшаяся на кровати Вирджиния напоминает сейчас вкладку из какого-нибудь мужского журнала – «Мисс Июнь» или там «Мисс Декабрь»; она шарит в ящике прикроватного столика, пытаясь найти пипетку.

– Вот оно! – гордо заявляет Джим. – Ранний вариант видеосистемы.

Вирджиния смеется и начинает руководить установкой зеркала.

– Чуть-чуть пониже. Вот так, в самый раз.

Они возвращаются к прерванному занятию, на этот раз – поперек кровати, чтобы иметь возможность глядеть в сторону, на зеркало, где напропалую трахаются их близнецы. Несколько неловко, что эти близнецы, в свою очередь, глядят на них, но тут тоже есть свой интерес; не в силах удержаться, Джим ухмыляется и похабно подмигивает своему двойнику. Изображения тоже не такие, как всегда, – мягкость и глубина видеосистемы сменилась жесткой, поблескивающей материальностью, словно это не зеркало, а окно, сквозь которое они подглядывают за парочкой, занимающейся своими делами в ином, более глянцевом, чем наш, мире.

– Ве-есьма при-коль-но, – провозглашает Джим по завершении работы. И хохочет.

Но Вирджинии совсем не смешно.

– Теперь придется звать ремонтников, а как я это дело ненавижу. Всегда одна и та же песня: «Простите, мэм, только нужно бы провести что-нибудь вроде испытания, проверить, работает ли система».

– А ты скажи им, – смеется Джим, – да долбитесь вы конем. И пусть это будет такое испытание.

– А они возьмут да так и сделают, – продолжает хмуриться Вирджиния. – Извращенцы.

Ну ладно, все вышло путем. Теперь, по окончании, Вирджиния начинает проявлять беспокойство. Ей, оказывается, хочется вернуться на тусовку. Ладно, соглашается Джим, сейчас он готов на все, чего бы ни пожелала эта его новая и очаровательная подружка. Да ему и самому там нравится. Через несколько минут Вирджиния и Джим уже встали, оделись и готовы вернуться к Сэнди.

У лифта они сталкиваются с Артуром Бастанчери, который тоже возвращается к Сэнди, почему-то с большой сумкой через плечо. Джим чувствует себя неловко – как-никак, он только что побывал в постели с экс-союзницей Артура, а кто там знает, какие у них отношения. Но ни Вирджиния, ни Артур и глазом не моргнули, а затем все они вместе прошли в видеокомнату и начали обсуждать происходящее на экранах, и тогда Джим тоже немного расслабился. В конце концов, напомнил он себе, мы же в постмодерновом мире, и каждый человек – суверенная сущность и свободен делать все, что ни пожелает, и никакие союзы не должны этому препятствовать. Так что нечего тут особо смущаться.

Появились Сэнди и Анджела, Таши и Эрика, только что, по-видимому, вылезшие из воды, – от тел, обернутых большими толстыми белыми полотенцами, еще шел пар. Они сразу прошли на кухню сообразить какую-нибудь еду. Артур поставил сумку на пол и начал что-то в ней перебирать.

– Вы идете со мной? – крикнул он в направлении кухни.

– Не сегодня, – откликнулся Сэнди. – Я совсем как тряпка.

Остальное население кухни безмолвствовало. Артур поморщился.

– Джинни?

– Вряд ли, Арт, – покачала головой Вирджиния. – Я же говорила тебе, это зряшная трата времени.

Лицо Артура делается совсем уж недовольным, Вирджиния резко встает и выходит на кухню, где компания весело хохочет над чем-то, что Сэнди не то сделал, не то сказал. Артур печально качает головой, ну вот, говорит его лицо, снова мне придется делать все самому, в одиночку.

– А что именно – зряшная трата времени? – интересуется Джим.

– Пытаться изменить этот мир, – с вызовом смотрит на него Артур. – По мнению Вирджинии, пытаться изменить мир – просто зря тратить время. Вот и ты, наверное, так считаешь. Все вы так считаете. Уйма болтовни про то, как все плохо, как мы должны все изменить, но, когда встает вопрос о конкретных действиях, оказывается, все это – одна болтовня.

– Уж так и болтовня!

– Нет? – Голос Артура звучит пренебрежительно, на губах играет саркастическая улыбка, он снова наклоняется к своей сумке. Оскорбленный Джим бросается в бой.

– Конечно, нет! И почему ты не говоришь мне, о чем, собственно, речь?

– У меня тут плакаты. Хочу устроить в этом молле информационный блицкриг. Вот… – Не глядя на Джима, Артур сует ему в руки вытащенный из сумки лист бумаги.