Александра Бракен - Темные отражения. Немеркнущий [litres с оптимизированной обложкой]

– Конечно, братишка. Я тебе подсвечу.

Раздался щелчок, всего один, и в темноте вспыхнуло крошечное пламя, освещая разъяренное лицо Коула Стюарта.

Сначала я подумала, что он чиркнул спичкой, но огонь расцвел на кончиках его пальцев и поглотил руку, метнувшуюся к лицу Джарвина. Раздался крик, множество криков: вокруг нас один за другим завспыхивали огни. Пламя охватывало солдат, которые пришли с ним, живыми факелами, натыкаясь друг на друга, они разбегались по коридору, пока, наконец, не падали замертво. Запах паленой кожи скрутил желудок.

– Вот дерьмо, да ты… – начал один из агентов.

…один из нас, – прозвучало у меня в голове, и я снова отключилась в тот самый момент, когда новый язычок огня заплясал между пальцами Коула. Тот вылепил из него шар и запустил в этого агента. Коул поддерживал огонь, позволив ему распространиться по всему телу кричащего мужчины, пока темный силуэт не утонул в танцующем на его коже пламени.

Красный .

Нет… нет, не может быть… Коулу слишком много лет, он не…

– Эй… эй! – Огонь уже погас, но руки Коула, когда он попытался поднять меня на ноги, оставались горячими. Ног все еще не было. Парень слегка похлопал меня по щекам. – Черт… малышка, давай. Ты можешь, я знаю, что можешь.

– Ты… – попыталась сказать я. – Ты просто…

С облегчением выдохнув, Коул перекинул меня через плечо, раздраженно шлепнув по бедру.

– Проклятье, конфетка, заставила меня поволноваться. Я слышал Сигнал тишины из коридора, но пришлось подождать, пока его выключат. Не мог подобраться ближе. Прости, мне так жаль.

Ударом ноги распахнув дверь в кабинет Албана, он свалил меня на пол за столом, после чего усадил, вытащил из кобуры один из пистолетов и вложил в мои вялые пальцы.

А потом зажал мое лицо в ладонях:

– Никому не рассказывай, слышишь? Никто не должен знать, даже Лиам, особенно Ли… оʼкей? Кивни, если слышишь.

Господи… Лиам не знает? Об этом больше никто не знает?

– Ты, я, Кейт и Албан, – проговорил Коул, словно читая мои мысли. – Вот и все. Теперь нас только трое. Расскажешь, и для меня все закончится.

Я кивнула.

– …другой… – Слабо проговорила я, наклонив голову к коридору.

Коул фыркнул:

– Спасать парней – не мой профиль.

Я стрельнула в него взглядом, надеясь, что он вышел свирепым и не косым. Парень вздохнул и поднялся, расправив плечи, прямо как Лиам, когда на чем-нибудь сосредотачивался.

Исчезнув на секунду, Коул вернулся, втащив к комнату Клэнси, которого сгрузил рядом со мной. Кажется, его даже не интересовало, кто это такой.

– Зеленые прислали нам сообщение, что вы уже здесь, так что пришлось начать вечеринку пораньше, – объяснил Коул. – Как же я ждал, когда увижу этого красавца!

Я закашлялась, пытаясь прочистить горло.

– Если жизнь дорога, ты останешься здесь! – рявкнул он. – Выйдешь отсюда, прежде чем получишь добро, – лично надеру тебе задницу!

Когда парень повернулся к двери, передо мной уже снова был прежний Коул, никогда не терявший самообладания, у которого все под контролем. Его движения были плавными и уверенными.

Не знаю, сколько времени прошло, когда до нас донесся звук перестрелки – пять минут, десять, возможно, даже пятнадцать. Чувствительность наконец вернулась к ногам, куда устремилась горячая волна. Конечности дергало от тысяч булавочных уколов, но беспомощности я предпочитаю боль. Как только она стала терпимой, я встала на колени и принялась толкать старый стол Албана к двери. Конечно, если кто попытается сюда проникнуть, эта ненадежная преграда не задержит надолго, да и укрытие из него слабое. Но все-таки лучше, чем ничего. И, если честно, это было подобием некой границы и для меня самой, черты, за которую не надо было переходить. Напоминанием того, что надо подождать и позволить Коулу и другим изничтожить пособников Джарвина. А уж потом я отправлюсь искать остальных.

«Они в порядке; они в порядке; ты в порядке…» Я вернулась обратно к шкафам и, подтянув ноги к груди, обхватила их руками, не позволяя себе взорваться от распиравших грудь эмоций.

«С ними все хорошо».

Клэнси зашевелился, прядь темных волос упала на глаза. За то время, что мы провели в Ист-Ривер, я никогда не видела его спящим. Неудивительно, он никогда бы никому не позволил находиться рядом, когда он уязвим.

Взгляд упал на мусорное ведро и на бумагу, которую я из него вывалила. Я подползла туда на четвереньках, прихватив фонарик, оброненный Клэнси. За стенами комнаты раздавались оглушительные крики. Но ни слов, ни голосов было не разобрать.

Когда стрельба поутихла и захлопали двери, ведущие на лестницу, я позволила себе набрать полные легкие воздуха: «Ты в порядке; ты в порядке».

Я сгребла обгоревшие страницы себе на колени и направила на них фонарик. Многие оказались уничтоженными – в фотографиях и на документах зияли внушительные дыры. Нижние листы, покрытые сажей и копотью, оказались в значительно лучшем состоянии. В основном мне попадались диаграммы и графики, изложенные тем непонятным научным языком, что и Толстяк бы не разобрался. Названия лекарств… медицинские термины. Вроде тех, что были в списке, который Толстяк дал мне в Нэшвилле. Время от времени все же встречались фразы на простом человеческом языке.

Объект А не проявляет симптомов после проведения процедур и установленных…

Демонстрирует признаки пассивного поведения…

Окончательные результаты находятся на рассмотрении…

В верхней части каждой страницы, напечатанные жирным шрифтом стояли два до боли знакомые мне слова: Проект «Снегопад».

Просмотрев документы, я добралась до фотографий. На первой я увидела лицо женщины.

Почти половину жизни я провела в лагерях, не имея доступа к каким-либо СМИ. И теперь каждое лицо, мелькнувшее в телевизоре или в газете, казалось мне смутно знакомым, вот только имя всегда ускользало, и вспомнить его не удавалось никак. Такие вот неожиданные последствия моей изоляции. И сейчас, уставившись на знакомую белокурую женщину, я чувствовала то же.

Снимок сам по себе казался странным – она глядела не в саму камеру, куда-то через плечо. Позади виднелось неприметное обшарпанное кирпичное здание, и на его фоне аккуратный классический темно-синий костюм этой женщины смотрелся неуместным. Взгляд у нее бы скорее обеспокоенным, чем испуганным. Интересно, догадывалась ли она, что за ней следят? Следующая фотография была меньше и надорвана так, словно Албан решил ее порвать, но все же передумал. На ней женщина сидела между бывшим руководителем Лиги и гораздо более молодым президентом Греем.

И в этот момент все кусочки пазла встали на место.

«Клэнси, нет, пожалуйста, Клэнси».