Александра Бракен - Темные отражения. Немеркнущий [litres с оптимизированной обложкой]

Ну конечно.

Эти слова пришли на ум первыми, когда я почувствовала на какой-то момент облегчение: они живы. Ну конечно . Система Клэнси так здорово сработала в первый раз, почему бы не попробовать снова? Ну конечно . И не важно, кем были те дети, важно, что они жаждали – или под его влиянием проникались этой жаждой – пойти войной на президента Грея.

Ну конечно.

Когда из леса появились еще четверо, мне пришлось отпустить подростка. Они окружили нас, пытаясь понять, что произошло. Я могла держать под контролем только одного человека. Но я – не Клэнси; на большее я была неспособна, и любые попытки попробовать только бы раскрыли предел моей силы. Я шагнула вперед, демонстрируя отсутствие оружия, и кивком показала Толстяку, чтобы он сделал то же самое.

– Мы хотим увидеть Беглеца, – сказала я. – Мы не доставим вам неприятностей.

– Да что ты? – усмехнулся один из тех четверых, уставившись на подростка, который свалился к моим ногам. – Майкл, ты слышишь, или с катушек слетел от того, что тебе врезали?

Кровавый Нос – Майкл – покачал головой, пытаясь прийти в себя. Травма головы послужила отличным прикрытием того, что я сделала с ним, но небольшому мозгу требовалось слишком много времени для восстановления. И я боялась, как бы другие подростки не заподозрили неладное. Похоже, что они ждали его разрешения.

– Забираем их, – объявил Майкл. – И быстро. Двое остаются на посту. Я пришлю кого-нибудь за вами.

«Так он командует?» – подумала я. А почему бы нет. Тем более что парень был нехилого телосложения. Такой может напугать.

Бродяги толкнули Толстяка ко мне, закинули наши сумки на плечи, и мы направились обратно к реке. Я обхватила друга за пояс, притягивая ближе.

– Вот, – пробормотал Толстяк, – дерьмо.

Мы снова вышли на открытое место: рядом с замерзшей рекой и, что гораздо важнее, на линию прицела стрелка на дереве.

Там меня обыскали, не забыв посмотреть даже в обуви. Я попыталась не реагировать, когда из ботинка вытащили швейцарский нож. Холодный воздух щипал лицо, но от мысли о том, что могли бы найти в карманах Толстяка, меня пробрало до костей.

Толстяк, должно быть, прочитал вопрос на моем лице, потому что едва заметно покачал головой. Мальчишка, который обшарил его одежду, нашел только нож и полный карман фантиков от леденцов. Должно быть, Толстяк выбросил удостоверение агента-ищейки в лесу во время нападения или вообще оставил в машине. Слава богу.

Когда я повернулась посмотреть на другой берег, в меня чуть не врезался ботинок Толстяка, когда парень оторвался от земли и взлетел в воздух.

Протянувшему руку ребенку потребовалось полсекунды, чтобы поднять своими способностями моего друга над землей и перебросить на другой берег.

Я почувствовала знакомую теплую тяжесть в животе и не успела даже возмутиться, как меня тоже вздернули вверх и швырнули через реку прямо на Толстяка, даже не подумав смягчить удар.

Остальные дети с хохотом переправляли один другого через замерзшую реку с плавностью легкого ветерка. Они ничего не говорили – не объясняли, куда нас ведут, не отвечали на наши вопросы. Двое отстали замести следы, оставленные нами на мягком снегу.

Мы шли в тишине. Пошел снег, оседая на волосах и ресницах, под кожаную куртку Лиама постепенно заползал холодный воздух. Толстяк напрягся, рассеянно потирая больное плечо. Поймав его пристальный взгляд, я увидела свое тревожное лицо, отражавшееся в его темных глазах.

– Поверить не могу, – пробормотал парень. – Снова.

– Беру его на себя, – пообещала я, сжимая его руку.

– А что, в прошлый раз сработало?

– Эй! – Майкл поднял свой серебристый пистолет. – Заткнитесь, блин!

Прошло уже немало времени, я даже начала сомневаться, дотащимся ли мы когда-нибудь до лагеря или куда там они нас вели. И пока в поле зрения не появилась широкая река, мне и в голову бы не пришло, что мы направляемся в Нэшвилл.

Теперь я поняла, почему закрыли город: хотя наводнение случилось уже пару месяцев назад, уровень воды, которая почти не замерзла, еще не вернулся до прежнего. Разлившаяся река затопила берега. Она казалась чудовищем, и чем ближе мы подходили, тем больше оно вырастало, оставаясь единственной преградой между нами и смутными очертаниями белого склада на другой стороне.

На берегу нас ждали три маленьких плоских плота: ящики и доски, связанные ярко-голубой виниловой веревкой. На каждом стоял ребенок в белом с длинным шестом в руках. Рассадив всех по трем плотам, дети оттолкнулись шестами от берега и медленными ритмичными движениями повели плоты по грязному мелководью.

Руки сжались в кулаки. Один из доков склада выжидательно распахнул свои двери. Удивительно, но плот уверенно проделал остаток пути до гофрированной серебристой двери, за которой темнело помещение.

Грузовая платформа выступала над водой. Так что надобность в плотах отпала. Меня подняли за талию и передали другому ребенку, который уже ждал на краю платформы. Девочка, поймавшая меня, была тощей и бледной, зеленые глаза – в половину ее плоского лица. Она зашлась влажным, клокочущим в груди кашлем, после чего молча схватила меня за руку и втащила внутрь.

Стены и полы были цементными, потрескавшимися и покрытыми старыми выцветшими граффити. Размером склад был примерно со спортзал средней школы и все еще хранил напоминания о прошлой жизни – отметины от кабелей. Дальняя стена, та, к которой мы направлялись, была выкрашена в светло-голубой. И я все еще могла прочитать на ней выведенное черным «ДЖОНСОНЭЛЕКТРИК», хотя надпись и попытались закрасить белым.

Толстяк, шагавший рядом со мной, кивнул на коричневую линию, которая шла вдоль стен, перерезая их практически пополам. Значит, вода поднималась так высоко?

Каждый сделанный шаг, каждый голос вокруг нас, каждая капля воды из трещин в сводчатых потолках отзывались эхом. Звуки отскакивали от голых стен и заколоченных окон. Укрывавшее от снега и ветра, здание беспрепятственно пропускало внутрь холод. Старые металлические мусорные баки использовались в качестве кострищ, но большинство из них стояли на другом конце склада, вдали от стаек детей, столпившихся у входа, через который мы вошли.

Это совсем не походило на Ист-Ривер…

И сидевший на возвышении парень, смутно различимый за завесой сигаретного дыма и чада от костров, не был Клэнси Греем.

– Кто ты, блин, такой?

Пока мы шли, все это время нас сопровождало негромкое перешептывание, но после моих слов повисла тишина. Я пристально уставилась прямо на самозванца и не сразу заметила других подростков, пока те не выступили вперед. Среди них были дрожащие от стужи девочки в футболках и шортах – одни стояли, прислонившись к помосту, другие расселись на ящики. Одеял на всех явно не хватало. Вокруг них кучками собрались мальчики, которые курили, распространяя облачка вонючего серого дыма, и над чем-то смеялись.