Александра Бракен - Темные отражения. Немеркнущий [litres с оптимизированной обложкой]

Толстяк шагнул ко мне, но я отпрянула.

– Я в порядке, он просто…

Присев на корточки, я опустила голову на руки, дважды глубоко вздохнув, пытаясь успокоиться.

Невозможно.

– Ты уверена? – Голос Толстяка звучал отчужденно. – Ты закончила играть в эту игру?

Я кивнула, не отрывая взгляда от земли. Желудок скрутило. Мысли путались. Я слышала, как Лиам ворочается и пытается отбросить одеяло, обмотавшееся вокруг ног.

– Думаешь, это нормально – сюсюкаться с ним, запутывая еще больше? План же по-прежнему состоит в том, чтобы взять флешку и свалить в Лигу? – набросился на меня Толстяк. – Что будет, когда он придет в себя?

– Она напустит на себя трагический вид и притворится, что за всю свою печальную, трогательную жизнь ни разу его не встречала, – усаживаясь рядом, заявила Вайда. – Это же операция из серии «берем и валим». Руби все это знает ? Она же говорила, что не станет примешивать к делу личные чувства, разве нет?

Я с усилием сглотнула:

– Я знаю. Можешь… Скажешь ему, зачем мы здесь?

– Правду? – с вызовом уточнил Толстяк.

Позади нас раздался резкий вздох-кашель, и я сразу поняла, что сейчас последует за ним. Лиам отшвырнул одеяло, руки его взметнулись к горлу. Он боролся за следующий вдох, втянул воздух, пытаясь перевернуться на бок, но у него не хватило сил. Мы рванулись к нему все вместе. Но Толстяк опередил нас с Вайдой, подхватив и усадив друга, не давая ему задохнуться.

– Все хорошо, – приговаривал Толстяк, наклоняя Лиама вперед и похлопывая по спине. Он казался спокойным, волнение выдавали только бисеринки пота на лбу. – Вдох-выдох. Ты в норме. Ты в порядке.

Но ощущения, что Лиам в порядке, не было. Было ощущение, что он…

Сейчас умрет . Я вцепилась руками в волосы. После всего, через что мы прошли, он умирал прямо на моих глазх. Он сражался, но проигрывал, ускользая туда, где уже я не смогу его найти.

– Вода нужна? – Вайда подхромала ближе с пластиковой бутылкой в руке. Я ненавидела жесткий блеск в ее глазах: приговор, вынесенный состоянию Лиама, и жалость, с которой она смотрела на меня.

– Нет, – покачал головой Толстяк, – может попасть не в то горло. Руби. Руби … с ним все будет в порядке; я не дам ему заснуть и буду следить, чтобы он двигался. Мне нужны те лекарства. Растворы, грелки, что угодно. Быстрее.

Я кивнула, сжимая кулаки в волосах, судорожно выдохнув.

– Ру! – Раздался голос Джуда, и вот уже перед нами возник он сам. В руках – знакомая черная куртка. – Я нашел ее, нашел ее, нашел!

Мы, все трое, зашипели на него.

– Иди сюда! – махнула я мальчишке, поспешно забирая куртку, пока тот ее не уронил в одну из бочек. В воспоминаниях Коула я видела куртку лишь мельком, к тому же она была наполовину скрыта в тени… но эта выглядела практически такой же, хотя и не черной. Куртка оказалась темно-серой, из непромокаемой ткани с фланелевой подкладкой, и все еще хранила запах Лиама – сосны, дыма костра и по`та. Чувствуя, что Вайда с Толстяком не отводят от меня глаз, я пробежала пальцами по ее швам и наконец нащупала твердый прямоугольный брусочек, вшитый Коулом в темную подкладку.

– Он прав, – я передала куртку Вайде. – Пока оставим флешку там. Когда будем уходить – вырежем.

Взгляд снова метнулся к пепельному лицу Лиама, исказившемуся от нового приступа надрывного громкого кашля. Джуд за моей спиной переминался с ноги на ногу. Его лицо больше не светилось гордостью, рука сжалась на моем плече – то ли он меня успокаивал, то ли был потрясен тем, что увидел. И то и другое, наверное.

– Можешь сходить к Оливии? – попросила я. – Скажи ей: если она готова, то я – тоже. И… эй … – Я ухватила мальчика за полу рубашки. – Найди себе что-нибудь потеплей, хорошо?

В ответ я получила неуклюжий «салют». Когда Джуд ускакал выполнять поручение, Вайда приподняла брови с видом «Ну ладно! Удачи!». Возможно, она была права – нужно было заставить его остаться, но кто знает, с какой техникой мы столкнемся. Джуду было не под силу поразить цель пусть и на расстоянии вытянутой руки и даже пробежать метров сто, но, будучи Желтым, Джуд на раз вскрывал электронные замки и охранные системы.

Я помогла Толстяку опустить Лиама на землю. Его глаза оторвались от бледного лица друга и впились в мои.

– Неужели просто остаться вместе было бы так плохо?

Я вздрогнула.

– Ты не думаешь, что могла переоценить его способность позаботиться о собственной бестолковой заднице без нас? – спросил Толстяк. – Всего чуть-чуть.

Но кто знал, что все закончится именно так?! Толстяк мог бесконечно расковыривать эту болячку, сдирая едва подсохшую корку и тыкая в рану каждый раз, когда она снова начинала кровоточить. Только он не понимал.

Это случилось, потому что такой стала наша жизнь – такой ее сделали. Но какой бы жестокой и жесткой ни была эта действительность… Лиам не сделался тем, во что превратилась сама Лига: свирепым, беспощадным воплощением того, каким они хотели видеть мир.

– Мне все это очень не нравится.

– Знаю, – прошептала я, перегнувшись через Лиама, чтобы обнять Толстяка. Если парень и удивился такому проявлению нежных чувств, то виду не подал. Просто ласково похлопал меня по спине.

– Ты меня постоянно доводишь своими выходками. Но я точно слечу с катушек, если с тобой что-то случится. Ты уверена… ты на сто процентов уверена в том, что собираешься сделать?

– Да, – заверила я. – Я тренировалась, помнишь?

Его губы сложились в невеселую улыбку.

– Вспомнилось вдруг, когда мы нашли тебя…

Толстяк мог и не договаривать. Я не забыла, какой была, когда их нашла: осколком перепуганной девочки, которая давным-давно разбилась. У меня не было ничего и никого, идти мне тоже было некуда. Может, я так и не стала целой, и другой мне уже не быть. Но я все же сумела собрать себя по кусочкам, соединив вместе острые зазубренные края.

Дождавшись, когда сядет солнце, мы отправились в дорогу. Короткий день – один из немногих плюсов стремительно приближавшейся зимы. Чтобы занять себя, я попыталась вычислить, сколько времени прошло с тех пор, как я отправилась искать Лиама. От силы недели две? Сейчас был декабрь, перед глазами всплыло цифровое табло на станции в Род-Айленде. Я отмотала время назад.

– Мы пропустили твой день рождения.

Мы плелись в хвосте отряда и, конечно, отставали от Оливии с Бреттом, возглавлявших процессию.

Джуд, который мурлыкал какую-то песню Спрингстина [7] Брюс Спрингстин, американский рок– и фолк-музыкант. , тут же заткнулся.

– Что?

– На прошлой неделе, – сказала я, подхватывая мальчишку, который решил перепрыгнуть через поваленное дерево. – Сегодня уже восемнадцатое декабря.