Иэн Бэнкс - Смотри в лицо ветру

Но тут вдали снова сверкнули зелено-голубые крылья; примерно в километре от аэролета Фели снова взмыла в небо, а потом исчезла за живой изгородью лиственных полотнищ.

– А ведь это ангельское создание не бессмертно, – сказал Циллер.

– Верно, – ответил Кабе; oн не вполне понимал, что такое «ангельское создание», но счел невежливым просить объяснений у Циллера или Концентратора. – Резервной копии у нее нет.

Фели Витрув, как и почти половина ветрокрылов, не создала копии своего умослепка; если эти люди врежутся в землю, то погибнут раз и навсегда. Это чрезвычайно беспокоило Кабе.

– Они называют себя Одноразовыми, – добавил он.

Помолчав, Циллер заметил:

– Странно, что они применяют к себе эпитет, который в чужих устах прозвучал бы оскорблением. – По бортам аэролета скользнули оранжево-желтые блики. – У челгриан есть такая каста, Невидимые.

– Да, знаю.

Циллер взглянул на Кабе:

– Как там продвигается ваш экспресс-курс?

– Вполне успешно. Впрочем, прошло всего четыре дня, мне надо было закончить свои дела. Но начало положено.

– Ох, не завидую я вам. Я бы принес извинения от лица всех моих соплеменников, вот только это будет чересчур, ведь все мое творчество – сплошное покаянное извинение.

– Ну что вы! – Кабе замялся: такой стыд за соотечественников выглядел несколько… постыдным.

– По сравнению с челгрианами ветрокрылы – наивные чудаки. – Циллер, мотнув головой в сторону парящих в небе фигурок, поудобнее устроился на сиденье и выудил из жилетного кармана трубку. – Давайте просто полюбуемся рассветом.

– Да, – сказал Кабе. – Да, конечно.

Отсюда открывался прекрасный обзор сотен километров Плиты Фреттль. Медленно восходящее Лацелере, светило системы, постепенно набирало яркость и желтело, озаряя воздушные купола на дальней, в направлении против вращения, стороне; сияние не позволяло различить рельеф затененных земель. Тульерские горы, облаченные в снеговые мантии, высились в направлении по вращению, где, сверкая в солнечных лучах, будто яркий бисерный браслет, переливалась в небесах разграничительная полоса Плит – поначалу дымчато-размытая, затем четко очерченная и утончающаяся. Справа от оси дрожало марево над саванной, а слева в голубой дали едва виднелись холмы и край широкой дельты Великой Реки Масака, впадавшей во Фреттльское море.

– Я не слишком дразню людей? – спросил Циллер, затянулся и сдвинул брови, глядя на трубку.

– По-моему, им это нравится, – сказал Кабе.

– Нравится? Правда? – разочарованно протянул Циллер.

– Мы помогаем им разобраться в себе. Это им и нравится.

– Разобраться в себе? И это все?

– Полагаю, мы здесь не только для этого, а уж вы – тем более. Они вымеряют себя по стандартам иных рас. Мы служим людям своего рода пробным камнем.

– Ага, как домашние любимцы у челгриан из высших каст. Незавидная участь.

– Нет, Циллер, вы – особенный. Вас именуют композитором Циллером; так больше никого не называют. Культура и, в частности, Концентратор и обитатели Масака чрезвычайно гордятся тем, что вы избрали своим новым домом именно это орбиталище. По-моему, это очевидно.

– Ага, очевидно, – пробормотал Циллер, посасывая нераскуренную трубку и глядя на равнины.

– Вы – местная знаменитость.

– Я – трофей.

– Отчасти, но к вам относятся крайне уважительно.

– У них есть свои композиторы. – Циллер сосредоточенно стал набивать и утрамбовывать курительную смесь в чашечке трубки. – И любая машина, любой Разум, с легкостью обставит всех этих композиторов.

– Но это был бы обман, – напомнил Кабе.

Челгрианин дернул плечом и хмыкнул – скорее всего, насмешливо.

– Вот-вот, и мне не позволяют обмануть посланника. – Он резко вскинул голову и посмотрел на хомомданина. – Кстати, о нем новостей нет?

Концентратор Масака уже уведомил Кабе, что Циллер по-прежнему отказывается от встречи с посланником челгриан.

– За посланником отправлен корабль, – сказал Кабе. – Ну, для начала. А потом у челгриан внезапно поменялись планы.

– Почему?

– Пока неизвестно. Договаривались об одном, а челгриане все переиграли. – Кабе помолчал. – Из-за какого-то погибшего корабля.

– Что еще за корабль?

– А… гм, давайте спросим у Концентратора. Концентратор? – Кабе смущенно коснулся кольца в носу.

– Концентратор слушает, Кабе. Чем могу помочь?

– Челгрианского посланника забирают с какого-то погибшего корабля?

– Да.

– А подробности известны?

– Корабль – каперское судно, зафрахтованное лоялистами из клана Итиревейн, пропало без вести в самом конце Войны Каст. Несколько недель назад искореженный корпус обнаружили у звезды Решреф. Корабль назывался «Зимняя буря».

Кабе покосился на Циллера, тоже подключенного к разговору.

– В первый раз слышу, – пожал плечами челгрианин.

– Имеются ли еще какие-нибудь сведения о личности посланника? – спросил Кабе.

– Немного. Имя пока неизвестно, но он, скорее всего, был или до сих пор остается офицером высокого ранга, принявшим монашеский обет.

Циллер фыркнул и мрачно осведомился:

– Каста?

– Предположительно, посланник – из Наделенных Итиревейнского дома. Напоминаю, что все это – неподтвержденные сведения. Чел не слишком охотно делится информацией.

– Подумать только, – сказал Циллер, глядя, как за кормой аэролета восходит желтовато-белое светило.

– Когда прибывает посланник? – спросил Кабе.

– Примерно через тридцать семь дней.

– Ясно. Спасибо.

– Пожалуйста. Мы с дроном Терсоно с вами еще поговорим, Кабе. А пока всего хорошего, друзья.

Циллер что-то досыпал в чашечку трубки.

– А кастовый статус имеет значение? – спросил Кабе.

– Вряд ли, – сказал Циллер. – Мне все равно, кого или что сюда пришлют. Я с ними говорить не хочу. Однако очевидно, что, посылая представителя военной правящей клики, который по совместительству еще и подался в святоши, они не особо утруждают себя попытками снискать мое расположение. Не знаю, принять это за оскорбление или знак уважения.

– Возможно, посланник высоко ценит вашу музыку.

– Да, – сказал Циллер, раскуривая трубку. – Возможно, он еще и служит профессором музыкологии в одном из самых престижных университетов. – Из трубки вылетел клуб дыма.

– Циллер, – проговорил Кабе, – позвольте вас кое о чем спросить.

Челгрианин взглянул на него.

Хомомданин продолжил:

– Заказ, над которым вы сейчас работаете, получен от Концентратора и предназначен для финальной церемонии Новых-Близнецов? – Он невольно взглянул на яркую точку – новую Портицию.

Медленно усмехнувшись, Циллер спросил:

– Это останется между нами?

– Разумеется. Даю слово.

– Что ж, подтверждаю ваше предположение, – сказал Циллер. – Я пишу симфонию – своего рода размышления об ужасах войны и восхваление установившегося прочного мира – ну, за исключением ряда незначительных стычек. Концентратор желает таким образом отметить завершение траура. Симфонию исполнят сразу после заката в день вспышки второй новой. Если я буду дирижировать с обычным профессионализмом, то свет новой достигнет Масака в начале финальной ноты. – В голосе Циллера проступило облегчение. – Концентратор намерен устроить на премьере какое-то световое шоу. Мне этого очень не хочется, но поживем – увидим.