Иэн Бэнкс - Смотри в лицо ветру

– И господин Латри проиграл.

– Он проиграл первый тур голосования, к которому допускали только тех, кто побывал на Разломах. Между прочим, некоторые предлагали наделить каждого избирателя числом голосов, равным либо числу его поездок в Разломы, либо общему числу проведенных там дней. Представляете? – Аватар покачал головой. – Увы, демократия в действии чрезвычайно неприглядна. В общем, первый тур он проиграл, и теоретически моему предшественнику полагалось бы остановить производство, но те, кого не допустили к первому голосованию, стали жаловаться. В конце концов провели второй референдум, на сей раз среди всего населения Плиты, включая и тех, кто побывал в Разломах.

– И на сей раз он выиграл.

– Нет, он и во второй раз потерпел поражение. У природников были первоклассные пиарщики. Гораздо лучше, чем у пилонистов.

– О, у них тоже появилось имя? – уточнил Кабе.

– Само собой.

– А это случайно не один из тех дурацких споров местного значения, которые приходится решать путем Всекультурного референдума? – спросил Циллер, продолжая изучать карту, а потом покосился на аватара. – Ну, такого ведь на самом деле не бывает?

– Бывает, – ответил аватар; голос его казался особенно безжизненным. – И довольно часто. Но нет, в этом случае вопрос не вышел за пределы юрисдикции Масака. – Аватар поморщился, словно углядел на расписанном потолке что-то непристойное. – Циллер, осторожнее, там пилон.

– Где? – Челгрианин вскинулся и увидел пилон всего в пяти метрах от вагончика. – Тьфу ты! – Он отшвырнул карту и лупу, метнулся к панели управления и лихорадочно задергал рычаги, управляющие рулевыми колесами на крыше.

Наверху послышался протяжный скрежет и лязг; вагончик со свистом пронесся мимо широкого бока пилона, едва не задев его правым бортом; мелькнули пенометаллические балки с кляксами птичьего помета и пятнами лишайников. Вагончик, раскачиваясь и скрипя, двинулся по стрелочному переводу, а Циллер стравил тросы, распустив паруса. С кольца стрелочного перевода на вершине пилона расходилось несколько маршрутов; там же были установлены вертушки, приводившие в действие цепные передачи, с помощью которых вагончик двигался по кругу от одной стрелки к другой.

Циллер проводил взглядом пару подвешенных к пилону металлических листов с крупными цифрами, нанесенными выцветшей, облупившейся краской. Когда вагончик приблизился к третьему листу, Циллер толкнул вперед один из рычагов; колеса на крыше перескочили на новый трос, что-то заскрежетало, вагончик тряхнуло, и он заскользил вниз своим ходом, только под действием силы тяжести, а потом – когда Циллер выбрал тросы и перенастроил паруса, – медленно и плавно, слегка покачиваясь и чуть подрагивая, покатил по длинной дуге к следующему далекому холму.

– Вот так-то, – сказал Циллер.

– Но господин Латри все-таки добился своего, – произнес Кабе. – Судя по всему.

– Судя по всему, – кивнул аватар. – В конце концов многие прониклись этой нелепой затеей. В окончательном раунде голосования приняли участие все жители орбиталища. Природники спасли свою репутацию, взяв с Латри обещание не застраивать пилонами другие девственные земли, несмотря на то что он по-любому не собирался этого делать. Так что он продолжал возводить пилоны, тянуть тросы и строить вагончики в свое удовольствие. У него было множество помощников, которых пришлось разделить на команды и каждую снабдить парой аэролетов; некоторые придумывали что-то свое, хотя и в рамках проекта Латри. Работы прекратились лишь на время Идиранской войны и Шаладианского кризиса – он произошел как раз после моего прибытия сюда, – когда понадобилось перенаправить все производственные мощности на строительство боевых кораблей и прочие военные нужды. Впрочем, даже тогда Латри продолжал сооружать пилоны и вить тросы на самодельном оборудовании, построенном его помощниками. Шестьсот лет спустя он завершил проект, и оказалось, что пилонами покрыта почти вся территория Разломов. Поэтому ее и называют Страной Пилонов.

– Тут же три миллиона квадратных километров, – заметил Циллер. Он поднял с пола карту и лупу и снова принялся изучать одну через другую.

– Примерно, – сказал аватар, положив ногу на ногу. – Однажды я пересчитал все пилоны и уточнил протяженность тросов.

– И как? – спросил Кабе.

Аватар покачал головой:

– В обоих случаях получились большие, но не представляющие особого интереса числа. Если хотите, я могу их…

– Спасибо, не надо, – сказал Кабе. – Я просто так спросил.

– И что же, завершив труд всей своей жизни, господин Латри умер? – спросил Циллер, глядя в боковое окошко кабины и почесывая в затылке. Он поднял карту, повертел ее так и сяк.

– Нет, – ответил аватар. – Господин Латри не из тех, кто умирает по собственной воле. Он несколько лет разъезжал по канатной дороге в полном одиночестве, но потом ему прискучило это занятие. Он совершил несколько путешествий в глубоком космосе, после чего осел на орбиталище Квиела, в шестидесяти тысячах световых лет отсюда. Вот уже более века он сюда не наведывался и даже не интересовался судьбой своих пилонов. По слухам, теперь он уговаривает группу всесистемников возбудить на поверхности местной звезды солнечные пятна так, чтобы они сложились в какие-то имена и девизы.

– Ну, должно же у человека быть хобби, – сказал Циллер, снова разглядывая карту.

– Да, и ваше хобби сейчас заключается в том, чтобы не приближаться к майору Квилану на расстояние менее двух миллионов километров, – заметил аватар.

Циллер вскинул голову:

– О небо! Мы и впрямь так далеко забрались?

– Да.

– А как там наш эмиссар? Доволен жизнью? На постой устроился? Открытки домой послал?

Корабль «Сопротивление закаляет характер» доставил Квилана на орбиталище шестью днями ранее. Майор остался доволен жильем, предоставленным ему в городе Йорле, на одноименной Плите. Две Плиты и два континента отделяли город Йорле от города Аквиме, где жил Циллер. Майор с тех пор дважды посещал Аквиме: в первый раз – в сопровождении Кабе, во второй – самостоятельно. В каждом случае он извещал Концентратора о своем намерении и просил уведомить Циллера о своем визите. Циллер и без того мало бывал дома; он изучал ранее не виденные места орбиталища или, как сейчас, возвращался туда, где уже бывал и где ему очень понравилось.

– У него все в порядке, – ответил Концентратор через аватара. – Передать ему, что вы им интересуетесь?

– Не надо, а то он слишком возбудится.

Циллер смотрел в боковые окна; вагончик покачнулся на ветру, потом, продолжая скрипеть и дребезжать, возобновил движение по моноволоконному тросу.

– Удивительно, что вы не с ним, Кабе, – бросил Циллер, покосившись на хомомданина. – Я-то думал, вы будете при нем неотлучно.