Иэн Бэнкс - Смотри в лицо ветру

– Вы серьезно?

– Я всегда серьезен, в особенности когда дурачусь.

– Думаете, сработает?

– Не знаю. И меня это нисколько не волнует. Скорее, забавляет.

– Но почему они хотят вашего возвращения?

– Вероятно, потому, что я их истинный император. Во всем виновата завистливая крестная, которая во младенчестве подменила меня моим братом-близнецом, невесть куда исчезнувшим злодеем Фиммитом.

– Чего-о? Правда?!

– Нет, конечно. Он прибыл, чтобы вручить мне повестку в суд за нарушение правил дорожного движения.

– Да вы шутите!

– Как вы догадались?! А дело вот в чем: мои передние железы выделяют особый секрет; в каждом челгрианском клане рождается один-двое самцов на поколение, способных производить такое вещество. Без него мужские особи моего клана не способны исторгать каловые массы. Если они не полижут соответствующее место хотя бы раз в приливный месяц, то их жутко пучит. К сожалению, мой кузен Кехенаханаха Третий Младший недавно, совершая утренний туалет, стал жертвой несчастного случая и лишился способности вырабатывать чудо-средство, так что я им нужен как можно скорее, иначе все мои родичи мужеска пола просто лопнут от накопившегося в организмах дерьма. Существует, разумеется, альтернатива в виде хирургического вмешательства, однако, к сожалению, медицинской лицензией на такие операции владеет клан, с которым мы уже три века в натянутых отношениях. Причиной распри послужила случайная отрыжка во время ярмарки невест или что-то в этом роде. Мы не любим это обсуждать.

– Но… но вы же не серьезно?

– Вижу, вас не обманешь. Нет. Я просто забыл вернуть книгу в библиотеку.

– Вы надо мной ведь шутите, правда?

– И вновь вынужден констатировать вашу невероятную проницательность. Такое впечатление, что вы меня видите насквозь. Наверное, я вам и не нужен.

– Значит, вы на самом деле не знаете, зачем им нужно, чтобы вы вернулись?

– Ну а зачем, как вы думаете?

– Ой, только не спрашивайте!

– Вы у меня эти слова просто с языка сняли!

– Так ведь можно же спросить.

– Коль скоро вас это так заботит, обратитесь к тому, кого вы столь деликатно именуете «новым челгрианином».

– Нет. Я имел в виду – спросить у Концентратора.

– Ну да, он же все знает. О, смотрите, а вот и аватар!

– А, точно! Давайте… Ой. Ну, в общем, тогда… Ой, здрасте. А вы, наверное, хомомданин?

– Вы крайне проницательны!

– Так что эта женщина в действительности делает?

– Слушает меня.

– Слушает? И все?

– Да, я говорю, а она слушает.

– Ну и? В смысле, я ведь тоже вас сейчас слушаю. Что в этой женщине такого особенного?

– Ну, она слушает и не задает вопросов вроде тех, какими вы сейчас, к сожалению, меня засыпали.

– Что вы имеете в виду? Я же просто спрашивал…

– Да, вот видите? Вы уже становитесь агрессивны, для вас тот факт, что кто-нибудь может просто слушать другого…

– И что, это все, чем она занята?

– Более или менее. Но это мне очень помогает.

– У вас что, нет друзей?

– Конечно же есть.

– А разве они не для этого?

– Нет, не всегда, не для всего, о чем мне хотелось бы поговорить.

– А как же дом?

– Я привык с ним разговаривать, но потом осознал, что говорю с машиной, которую даже другие машины не считают разумной.

– А ваши родные?

– С родными я бы в особенности не хотел ничем делиться. Напротив, именно о родственниках я по большей части и говорю.

– Правда? Это ужасно. Наверное, вам тяжко живется. Тогда, возможно, Концентратор? Он отлично умеет слушать.

– Ну да, но некоторые считают, что он просто делает вид, будто о нас заботится.

– Как? Он же для этого и разработан – заботиться о нас.

– Нет. Он разработан таким, что умеет делать вид , будто заботится о нас. Если говоришь с живым собеседником, коммуникация идет на животном уровне.

– На животном уровне?

– Да.

– И это, по-вашему, хорошо?

– Да. Инстинкт на инстинкт.

– И почему же вам кажется, что Концентратору безразлично?

– Он же всего лишь машина.

– И вы тоже.

– Лишь в самом широком смысле слова. Мне легче общаться с людьми. Некоторые полагают, что степень контроля Концентратора за нашими жизнями слишком велика.

– Правда? А мне казалось, что при желании вы можете напрочь от него отстраниться.

– Да, но жить ведь все равно придется на орбиталище.

– Ну и что?

– А то, что он управляет всем орбиталищем.

– Ну, кто-то же должен им управлять.

– Конечно. А вот планетами обычно никто не управляет. Они просто… существуют.

– Вам бы хотелось жить на планете?

– Нет. По-моему, они тесные и странные.

– И опасные? Ведь в них может что-нибудь врезаться?

– Нет. У планет имеются системы защиты.

– А ими нужно управлять.

– Да, но я не о том…

– В смысле, нельзя же, чтобы такими системами управляло живое существо, верно? Это слишком страшно. Как в старые времена, в эпоху варварства и всего такого.

– Да, конечно. Но дело в том, что, где бы ни жить, приходится принимать как данность, что кому-нибудь нужно доверить обращение с инфраструктурой. Однако это не означает, что этот кто-нибудь обязан заправлять и нашими жизнями. Вот поэтому мы обычно говорим друг с другом, а не с домами, Концентратором или дронами.

– Очень странно. А много тут ваших единомышленников?

– Ну, по правде говоря, не много, однако с несколькими я знаком.

– У вас есть группа? Вы собираетесь вместе? Вы придумали себе название?

– И да, и нет. Насчет имени выдвинуто множество предложений. Мы могли бы назваться, скажем, привередами, келейниками, карбонифилами, отвергателями, спицистами, ободниками, планетистами, нишевиками, кругоколичниками или окраинниками, но мне ни одно из этих имен не по нраву.

– Почему же?

– Они предложены Концентратором.

– …Извините…

– …А кто это?

– Хомомданский посол.

– Чудовищное создание, правда?… А что такого? Что?

– У них очень хороший слух.

– О! Господин Циллер! Я забыл спросить. Как ваш опус?

– …А, это снова вы… как вас там, Трельсен?

– Ну да, конечно.

– Какой опус?

– Ну, вы знаете. Музыкальный.

– Музыкальный? Ах да. Ну, я написал много музыки.

– Ох, прекратите надо мной подшучивать. Как вам работается?

– Вы спрашиваете в общем смысле или интересуетесь чем-то конкретным?

– Конечно же, новым творением!

– Ах да. Конечно же.

– И?

– Вас интересует, как идет работа над симфонией?

– Да, как там все продвигается?

– Отлично.

– Отлично?

– Да. Все продвигается отлично.

– О! Превосходная новость. С нетерпением ждем премьеры. Отлично. Да.

– …Ох, шел бы ты куда подальше, кретин… Надеюсь, я не слишком мудрено объясняю… О, Кабе, приветствую. Ты еще здесь? Как ты?