Геннадий Михеев - Карта русского неба

И почему училки не было на том злополучном суде? Мариванины трогательные обращения в органы, в которых служат и Жучкины ученики, особого действия не возымели. Она и на поруки обещала взять, и народным образованием клялась, и к великодушию взывала. Начальник судейский на личном рандеву так и заявил: «При все уваженьи, уважаемая Мариванна, ваш этот гражданин Чудин столь начудил, что даже теперь Господь-Бог ему не товарищ». Не получилось, короче, при посредстве педагога Жучкиной вытянуть Репу из тюряги.

А меж тем мужик на зоне больно страдает, трогательные малявы на волю шлет. Наверное, начальники на красной зоне совсем уж задолбали путем перевоспитания.

Снова Потасуевы устроили мозговой штурм. Вдруг вспомнилось: Даниил имеет светлую деталь биографии: он исполнил священный долг в рядах вооруженных сил великой нашей Державы. И даже бывал в каких-то там точках. Порешили найти и обезвре… то есть, сподвигнуть на доброе дело непосредственного командира младшего сержанта Чудина, капитана Кошкина.

Кошкин уже вышел в отставку. Узнали, что проживает вояка в городке неподалече. Видимо, крышу у офицера войною совсем уж снесло, ибо трудится он в организации по отлову и уничтожению одичавших домашних животных, а в личной жизни у вояки полный... этот... трындец. Нашли, стали обхаживать, отпаивать и все такое. Аннушка к тому же не преминула использовать всю свою витальную силу, а в нагрузку и флюидальные волны. Кошкин, почувствовав тепло женщины, проникся и написал под диктовку что надо куда надо, сходил, произнес где правильные слова: мол, страна лишается Защитника Отечества, славного воина и рубаху-парня. Хотя на самом деле капитан Кошкин смутно помнил сержанта Чудина — их столько было на боевом пути офицера.

И снова наступлю на больную мозолину: когда куда-либо приходит быдло, наступает быдлец, порой даже полный. И куда бы быдло не пришло, кончается одинаково. Кошкин, бывший русский военный офицер, знающий, что такое мужская честь и гражданская совесть, жестоко запил — и это еще не самое худшее, что может случиться. Это у солдатиков посттравматические синдромы, а у солдат Родины — разрывы Матрицы. Разномастные Репы из всех городов и весей в действующие войска приходили и уходили (либо вывозили запакованными в цинк), а Кошкин накапливал, накапливал и накапливал вселенскую тоску. А тут еще какие-то Чудин, Аннушка, старики...

После того как все инстанции отворотили от ворот, отставной капитан Кошкин учинил форменный развратный дебош. Ладно бы еще, домогался до Анны (та вообще-то неровно дышит на военных, пусть и отставных), так нет: раздел тело свое донага, все ризы положил и принялся гневно обвинять пенсионеров в том, чего они толком и не делали. Ну, и дед по своему характеру тоже наговорил всякого. Еще полшага - и посадил бы Кошкина, но здесь Бог отвел. Свезли офицера в больницу и под капельницу положили.

И осталась крайняя надежда: начальник поселка по фамилии Мышкель. Здесь положено говорить не "глава" и не "председатель", а именно что "начальник". Здесь наметился четкий тренд: давненько Мышкель глизища положил на Аннушку, еще со времен школьных лет видной дивчины. Девица же начальника поселка, как говорится, презирала всеми персями души.

Ну, что ж... это в детских сказках вовремя приходит чудо и случается всякое радостное волшебство. А байки для взрослых насквозь материалистичны и проникнуты запахом Истины. Да и что такое — покувыркаться в койке. Зато Мышкель тряхнул стариной и побередил свои связи. Никто в этой истории с принципами не поступился, ибо таковых и не наросло, зато вытащили таки Репу с зоны — по УДО. Первую неделю сержант запаса Даниил Чудин бухал по-черному. А потом... давайте не будем совсем уж строить из нашего бедолаги суперзлодея. Нет, не пришил Репа деда. Просто однажды почетный железнодорожник Николай Васильевич Потасуев, одемшись по параду, выбрался из квартиры, перекрестился — и пропал. Никто так и не узнал, куда.

А у Аннушки родился малыш, пухленький и аппетитный. Репа имел право сомневаться в своем отцовстве, ибо расчет сроков получался каким-то стремным. Но не опустился молодой человек до скандала, стал полновластным хозяином в квартире и любящим папой. Лидия Петровна теперь как мышка, Аня же лишилась фирменного огонька в своих очах.

СОЛДАТ

Жил был солдат Миша. Хороший был вояка, справный, противника уничижал нещадно, территорию зачищал, слабых и убогих защищал. Был Миша родом из глухой деревни, лесом воспитанный, молоком да водою ключевой впитанный, сказками бабушкиными убаюканный. Послужной список что надо: довелось Мише повоевать в Чечне, Кавказ усмирять; потом нанялся на Донбасс, людей русских от волынян да галичан отбивать. Ну, а в последнее время занесло нашего Мишу в далекую арабскую страну Сирию, где солдат помогал ослобонять неведомо государство от исламистов безумных.

Извоевался Миша, исстрелялся, и отпускают вояку домой. Но тут весточка пришла: родная глухая деревня нарушилась, а вся родня повымерла. Да и зачем возвращаться, коли за годы воинской доблестной службы всему штатскому солдатик разучился, а способен он лишь к ратному делу... Можно наняться во французский иносраный легион (или не знаю, как эту цивильную банду еще звать), или стать солдатом удачи — воевать за деньги и без принципа. Но столько уж страданий Миша насмотрелся, что душа поизносилась. Хочется чего-то такого... да и сам он не поймет, чего.

И тут Миша совершил очевидную глупость: оставил воинскую часть с оружием, по-русски говоря, дезертировал. Пошел Миша странами арабскими куда очи потухшие глядят. Долго брел он, выбрел на оазис красы неземной. Кругом пустыня барханная, а тут все благоухает и птицы райские поют. Сначала подумал: и впрямь рая сподобился, после пригляделся — часовые вышке по периметру стоят.

Подошел солдат, оружие сложил, представился. За время войны Сирийской язык пустынь он чуток выучил. Часовой солдат доложил своему сержанту, сержант — майору, майор — генералу, тот — местному шейху. И удосужился шейх устроить солдату аудиенцию.

При встрече, на коврах персидских с наложницами милыми, забитыми, но ласковыми, выяснилось: учился шейх в юности в России — на агронома — и очень много положительных впечатлений о далекой северной стране сохранил. И даже по-русски что-то помнит. Правда, тогда страна была империей, звавшейся СССР, влиятельной и уважаемой. А теперь — неизвестно что. Благодаря приобретенным на Севере знаниям шейх смог обустроить свой оазис, практически превратить его именно что в рай. Теперь шейхово племя живет в благоденствии, разве только покой обчества по периметру приходится оберегать, ибо на лакомый кусочек зарятся другие племена. Времена теперь неспокойные, да говорят, новая империя силу набрала: сеет рознь промеж народами Востока, бередит межрелигиозную ненависть, хочет пригрести к своим ручищам нефтяные разработки и умы. Поскольку у шейха своя вышка нефтедобытная есть, очень он беспокоится грядущими перспективами.