Александр Михайловский - Второй год новой эры

– Ты думаешь? – разулыбалась она, светясь от счастья.

– Конечно, – подтвердила я. – Ты только слушайся меня, ладно, Марина?

– Ладно, доктор Люся – самый замечательный в мире акушер-гинеколог – я буду слушать вас и повиноваться… – она тихонько рассмеялась. Но тут же очередная схватка исказила ее лицо гримасой боли.

Честно говоря, я здорово волновалась. Но мне удалось и виду не подать – Марина видела меня сосредоточенной, деловитой, уверенной в себе и своих действиях. Я все время ободряюще улыбалась ей – и она, улыбаясь в ответ, успокаивалась. Это было что-то такое между нами, что делало нас почти родными людьми. Мы были словно сестры, в жилах которых течет одна и та же кровь…

Начались потуги. Забегали назначенные мне в ассистентки местная акушерка Фэра, а также русские девочки Лиза и Ляля, готовя мне ножницы, зажимы, тампоны и прочее.

Фэра, как женщина опытная, вела себя спокойно и не суетилась, даром что бывшая дикарка. Было видно, что в прошлом она приняла немало родов в гораздо худших условиях, чем этот светлый и теплый медпункт, оборудованный на первом этаже Большого дома. В противоположность ей русские девочки вели себя нервно, поминутно ахали и закатывали глаза, но я не стала удалять их прочь. Их оттопырившиеся животы говорили о том, что месяца через два им тоже предстоит рожать, и я подумала, что им не вредно увидеть, что их ждет в самом ближайшем будущем. Хотя им-то будет легче, они женщины молодые, полные сил, не то что мадам Марин, для которой это поздние роды. Я взмолилась о том, чтобы все у этой женщины было хорошо, и покаялась перед Господом за то, что при первой нашей встрече восприняла эту женщину как черствую бесчувственную суку.

И вообще в племени Огня среди замужних женщин было большое количество беременных, значительно больше на одну женскую душу, чем у тех же Северных Оленей. Видимо и правда, как только человеческое общество попадает в благоприятные условия жизни, в нем сразу начинается бэби-бум, а это значит, что нам, врачам и акушеркам, предстоит еще много и много работы и роды мадам Марин – это только начало.

Видимо, господь услышал мои горячие молитвы. Роды прошли быстро и без особых осложнений, не считая пары разрывов, которые я аккуратно зашила. Марина была умничкой – она старательно выполняла мои команды «тужься – не тужься» «дыши быстро – дыши медленно» – и вот на свет появился крепенький бутуз… Мальчик!

Я положила ребенка матери на грудь. По щекам Марины текли слезы. Она смотрела на малыша с таким счастливым изумлением, с такой любовью, что я тоже заплакала, и вместе со слезами уходило напряжение, сменяясь пьянящей эйфорией от того, что все закончилось благополучно… И отчего-то, глядя, как новорожденный инстинктивно ищет губками материнскую грудь, мне невыносимо захотелось тоже родить такого же… И это желание заслонило собой все остальное – испарялись остатки моих глупых убеждений, и лишь мощный зов природы, мое Предназначение звучало в моей голове торжествующим набатом…

28 февраля 2-го года Миссии. Среда. Полдень. Дом на Холме

Люси д`Аркур – медсестра, пока еще свободная женщина и уже совсем не феминистка.

Все эти пять дней, что прошли с того дня, когда Марина стала матерью, я думала только об одном. До сих пор я не могу привыкнуть к мысли, что я… Я даже мысленно боюсь называть это слово. Может, все-таки ошибка? Нет, едва ли. Я чувствую себя по-другому… Вот не могу точно объяснить, но перемены в моем организме дают о себе знать слабыми, трудноуловимыми сигналами. И самый явный из них – это непреодолимая сонливость. Я засыпаю буквально на ходу! Стоит только присесть где-нибудь – и голова начинает клониться. Это уже начали замечать и добродушно подсмеиваться. Но по утрам меня не тошнило. Странно – почему-то я думала, что это происходит со всеми… хм, теми, кто в интересном положении. Оказывается, нет.

Все это время я размышляла, пытаясь понять свое отношение к тому, что со мной произошло. Как следует проанализировав свои ощущения, я убедилась, что превалирующее из них – все-таки радость. Причем какая-то необыкновенная радость – в ней и нежность, и удивление, и трепет перед свершившимся чудом. Но присутствовала и доля страха, и некоторая растерянность. Но досады не было.

А ведь это совершенно незапланированная беременность! Надо ж было такому случиться… Судя по всему, это произошло в самый первый раз. Честно сказать, я совершенно забыла о средствах предохранения, которые, собственно, всегда имеются в моей сумочке, как у любой уважающей себя европейки. Сумочкой этой – модельной, купленной за бешеные деньги в Париже – я не пользовалась с тех самых пор, как стала членом Племени Огня. Она так и лежала у меня под подушкой, забытая мной за ненадобностью. Все самое важное я и так могла носить с собой – а эту категорию ценных вещей представлял только Друг. Правда, в последнее время подрастающий котенок стал очень любознательным и все больше времени проводил вне своего убежища.

Итак, я беременна. Это факт, и это надо принять. А сделать это трудно, хотя я уже заранее чувствую нежность к своему ребенку. Трудно, потому что я абсолютно не была готова к такому повороту событий. Я собиралась родить примерно через восемь-десять лет – так я запланировала. Еще я планировала выбрать ребенку в отцы умного, образованного, порядочного, красивого, без вредных привычек и наследственных болезней, человека. А что же получается сейчас? Отец моего будущего малыша – мальчишка, кроманьонец! С ума сойти… Представляю, какая там наследственность… Что уж там ни говори, а мозги у них, у первобытных людей, все-таки не такие развитые, как у людей XXI века. Но вот странно – мне совершенно, совершенно неважно, что мой ребенок, возможно, будет носить наследственность дикаря.* Я все равно его люблю, моего будущего малыша!

Примечание авторов: * Люси в своем европейском снобизме забывает, что Гуг – не просто дикарь, а потомок достаточно длинной линии вождей, ежедневно и ежечасно вынужденных решать вопросы жизни и смерти своего клана. И если человечество выжило в таких условиях и, более того, даже размножилось, значит, с этими задачами вожди справлялись вполне успешно, а Гуг обладает солидным интеллектуальным потенциалом. Кроме того, по местным меркам, он очень образован, не имеет вредных привычек и уж точно у него отсутствуют наследственные болезни, которые имеют шанс на проявление только в сытом, благополучном обществе, вместе с нормальными детьми выкармливающем всяких уродов.

Теперь следует обдумать, что ожидает меня. Нет никаких сомнений, что меня будут подталкивать к вступлению в семью этого юного дикаря, который заронил в меня свое семя. Но вот «замуж» я не хочу… Вообще не хочу, неважно за кого. Я просто не представляю, как это я буду вынуждена контактировать со всеми его многочисленными женами… Какая нелепость… Нет-нет, замуж я не пойду, это однозначно. И никто меня не заставить сделать это. Я и сама прекрасно воспитаю своего ребенка… И неважно, в каких условиях – уж я-то постараюсь дать малышу все самое лучшее… А что – здесь я не на самом последнем месте, тяжкой работой не перегружена, всегда сумею уделить ребенку достаточно времени!