Александр Михайловский - Второй год новой эры

Так, а теперь имеется одна проблема – сказать или нет о своей беременности Марине? Да уж, сон ее был вещим… Возможно, она догадывается. Нет уж, не буду торопиться выкладывать свой секрет – а то начнется… Хочу тихо, спокойно наслаждаться своим состоянием.

Но Марина довольно быстро оправилась после родов. Сегодня, на шестой день после тех знаменательных событий, она была уже полна сил и энергии. Покормив ребенка грудью, она сказала мне:

– Ну что, Люсенька, пожалуй, нужно провести профосмотр вернувшихся из охотничьего похода – мало ли что…

При этом она как-то по-особому на меня посмотрела, словно рентгеном просветила.

– Хорошо, – сказала я, отводя глаза, – пойду объявлю.

– Погоди, дорогая… – остановила она меня, – ты ничего не хочешь мне сказать?

– Нет… – растерялась я, не зная, куда деться от ее проницательных глаз.

– Смотри, Людмила Батьковна… – шутливо пригрозила она и вдруг спросила: – А когда у тебя месячные были последний раз, а, подруга?

– А… это… не помню… – стала я бормотать, понимая, как глупо при этом выгляжу и краснея от ее взгляда. Но сознаться сейчас у меня просто язык не поворачивался…

– Ладно, Люся, иди, – махнула она рукой, к моему великому облегчению, – сообщи, что через час на осмотр.

Не прошло и часа, как у кабинета моей начальницы собралась толпа народу. Вскоре начался прием. Пока Марина принимала пациентов, с ее ребенком занималась Фэра и одна из молодых туземок, имя которой я никак не могла запомнить. Я же, стоя в сторонке ото всех, размышляла. Судя по всему, срок у меня около двух месяцев. Марина, несомненно, определит беременность… Так что надо заранее приготовиться к тому, чтобы дать отпор, когда она и остальные трое вождей будут убеждать меня вступить в семью Гуга. Нет, нет, и еще раз нет – замуж я не пойду. Это глупо. Я не люблю этого дикаря. Он мне никто, всего лишь партнер. Никто не имеет права меня принуждать идти замуж… Так я и скажу вождям, главное – быть твердой и непоколебимой, стоит дать слабину – и сама не замечу, как замужем окажусь, в многочисленном гареме… Честно говоря, был бы Гуг одиноким холостым парнем, я бы еще подумала. Но делить своего мужа с парой десятков других женщин… Фу, это, по крайней мере, негигиенично… НИ ЗА ЧТО! По крайней мере, я бы хотела быть единственной любимой женой.

Так я настраивала себя на неизбежный разговор с вождями. В кабинет Марины я зашла последней. Моя подруга была сурова.

– Ложись, – показала она мне на кушетку, предназначенную для гинекологических осмотров.

Я покорно легла.

Она щупала меня очень осторожно, но при этом старалась не смотреть мне в лицо. Я также старалась не встречаться с ней взглядом. Наконец она закончила, вздохнула и, присев на стул, бросила мне:

– Одевайся…

Я оделась и теперь сидела на кушетке напротив Марины. Мы молчали. Теперь она смотрела на меня с всезнающей усмешкой, а я мучительно краснела и отводила глаза.

– Восемь недель, – сказала она нарочито бесстрастным тоном.

Я медленно кивнула, ерзая на кушетке.

– Ну и каковы твои дальнейшие планы, подруга? – спросила Марина.

– Рожать буду… – ответила я, и только потом поняла, насколько идиотски это прозвучало. Это там, в нашем мире, подобный вопрос означал «оставлять беременность или нет?», а тут он подразумевал совсем другое.

Марина тихо рассмеялась.

– Конечно, будешь, куда ты денешься… Я спрашиваю – когда ты намерена сообщить Гугу и вступить в его семью?

Ну вот и пришло время проявить решительность.

– Я не буду вступать в его семью, – твердо заявила я, смело посмотрев в глаза Марине.

– Что? – удивилась она, подавшись вперед. – Ты не хочешь выходить за него замуж – я тебя правильно поняла?

– Правильно, – кивнула я.

Она смотрела на меня так, словно не находила слов для того, чтобы выразить свое крайнее удивление. Затем она на минуту прикрыла глаза. Когда она вновь взглянула на меня, ее взгляд выражал спокойствие и вежливое любопытство.

– Так… Понятно, – сказала она, – а можно узнать, почему ты не хочешь?

– Я не готова к замужеству, – пожала я плечами.

– Что значит – ты не готова?

– Я не люблю этого парня, – ответила я, – я не хочу составлять его гарем. Это противоречит моим представлениям о семейной жизни. Я хочу сама воспитывать своего ребенка. Я полагаю, я свободный человек и вправе принимать свои решения, не так ли, мадам Марина?

Я намеренно обратилась к ней так официально, подчеркивая серьезность нашего разговора. Она долго молча смотрела на меня, словно увидела во м не что-то новое, затем наконец произнесла:

– Конечно, ты свободный человек, Люси. Разумеется, ты вправе принимать свои решения и строить свою жизнь так, как считаешь нужным. Но, полагаю, моим долгом является напомнить тебе о том, что, по законам нашего племени, дети должны рождаться только в браке. То есть, вступая в связь с мужчиной, ты должна заранее предполагать, что когда-нибудь тебе придется выйти за него замуж.

– Это неправильно! – воскликнула я, крайне возмущенная. – Он не давал мне прохода, он меня соблазнил! – Я разволновалась не на шутку. Вступая в интимные отношения с Гугом, я как-то совсем забыла об этом законе. И теперь у меня, получается, нет выбора!

– Ну, милая моя, нехорошо перекладывать свою ответственность на другого… – медленно произнесла Марина, – вот ты вступила в связь, забеременела, а теперь, как честный человек, обязана выйти замуж! Это что же получится, если все незамужние девушки начнут вступать в связь с женатыми мужчинами – бардак, безотцовщина, ревность… Ты подумала, что твоему примеру могут последовать остальные? Живя в Племени, необходимо строго соблюдать его законы…

– Нет, я не могу этого сделать! – воскликнула я. – Я понимаю, что таковы правила нашего общества, но ведь должны существовать исключения… Я не могу выйти замуж! Я не могу переломать себя! Мне противна мысль о гареме! Марина, делайте со мной что хотите – хоть убейте, хоть прогоните – а замуж не пойду!

– Ладно, ладно, успокойся… – сказала Марина, примирительно вытянув перед собой руку. – Не волнуйся, Люся, тебе вредно. Ты пока подумай, хорошо? Не торопись с решением. А мы вернемся к этому разговору через некоторое время…

Часть 14. Весна-красна

20 марта 2-го года Миссии. Вторник. Полдень. Дом на Холме

Весна в долину Гаронны пришла как-то неожиданно. Только что повсюду лежали огромные сугробы, среди которых были прокопаны узкие тропинки-траншеи, а температура воздуха пусть и не считалась трескучим морозом, но была все же значительно ниже нуля, как вдруг в одну ночь холодный северо-западный ветер сменился теплым юго-западным, температура воздуха резко подскочила градусов на десять, и обитатели Дома на Холме проснулись от звонкого разноголосья капели.