Андрей Лазарчук - Мост Ватерлоо [компиляция]

Он отдал Сереже прихваченную из машины инопланетную висюльку и принялся крутить штурвальчик и проворачивать ключ. Открыл, забрал вещицу, и бывшие одноклассники прошли в голую, с ободранными обоями прихожую. Изнутри дверь выглядела и вовсе устрашающе: маслянисто отсвечивающие штыри, сваренная из швеллеров рама. Особенно поразил Сергея глазок – призматический, на манер перископа.

– Это чтоб в глаз через дырку не выстрелили?

– А чего ты ржешь? – без улыбки отозвался Володя. – Стреляли уже.

– В тебя?

– Ну ты даешь! – сказал Володя, замыкая дверь изнутри. – Если бы в меня, ты бы сейчас со мной не разговаривал…

Несколько ошарашенный, Сережа повесил куртку на торчащий из стены гвоздь-двухсотку – и, миновав открытую дверь в спальню, где стояла прикрытая пледом раскладушка да валялось всевозможное спортивное железо, друзья очутились а обширной комнате, казавшейся больше истинных своих размеров из-за полного отсутствия обстановки. Видимо, первым приобретением ограбленного Володи была бронированная дверь с глазком и штурвальчиком.

– Неужели и мебель вынесли? – пришибленно спросил Сережа.

– А ты думал? Открыли квартиру, подогнали фургон, наняли грузчиков… А соседям сказали: переезжает… Съездил, короче, позагорал… Ты посиди, я сейчас…

Сережа прислонил этюдник к одной из голых стен и, присев на табуретку возле покрытого клеенкой кухонного стола, огляделся. Комната была освежевана так же, как и прихожая. Надо полагать, Володя решил, воспользовавшись случаем, заодно отремонтировать квартиру.

В открытую форточку с улицы ползло какое-то невнятное глухое бормотание, время от времени стираемое шумом проходящих машин. Невольно создавалось ощущение огромной толпы под окнами.

Вернувшийся Володя поставил на стол початую бутылку коньяка, два разнокалиберных стакана, какие-то консервы и надорванную пачку галет.

– Другой закуски нету, – предупредил он. – Так что – чем богаты…

И принялся вскрывать баночку черной икры иранского производства.

Глухое бормотанье на улице тем временем становилось все явственней – не было уже никакого сомнения, что под окнами собралась толпа человек в пятьдесят. Затем бормотанье взбурлило гомоном, из которого прорезался вдруг совершенно нечеловеческий крик: «За кем? За ним?»

– Во! – заметил Володя, разливая коньяк. – Десять часов ровно. Акционеры, блин… Ох, кину я им как-нибудь туда «черемуху»…

– Черемуху? – удивился Сережа.

Володя рассмеялся и, опустив на свой стакан огромную оббитую лапу, заставил друга сделать то же самое. Посуда была сдвинута основаниями – и звук получился, как от столкновения двух булыжников. Бывшие одноклассники выпили и за неимением ложек подцепили икру из баночки обломками галеты.

– Слушай, – сказал Сергей. – А эта спиралька… откуда она у тебя?

Володя насмешливо разглядывал совершенно не изменившегося приятеля.

– Ну, скажем, купил…

– Слушай, а у кого?

Последний вопрос почему-то сильно не понравился Володе.

– Да иди ты к черту! – сказал он. – Нашел вообще, о чем говорить!.. Из наших кого-нибудь видел?

– Из наших? – Сережа подумал. – Скляра видел. В автобусе.

На мужественном лице Володи был изваян живой интерес.

– В автобусе? Ну-ну, и как он?

– Да знаешь, не очень… – признался Сережа. – Грязный какой-то, на ногах еле держится…

Володя скорбно кивал.

– Да, – сказал он наконец. – Спился Скляр. Мне об этом уже год назад говорили… А еще кого видел?

– Ленку видел, – улыбаясь от уха до уха, сообщил Сережа. – По телевизору.

Глаза у него блестели – видно было, что за пять лет пить он так и не научился.

– Да? – сразу оживившись, вскричал Володя. – И ты тоже?.. А я, ты понимаешь, смотрю в программке: конкурс красоты, финал… Включил – гляжу: елки-палки! Ленка наша в купальничке… дефилирует… – оборвал фразу, помрачнел и закончил ворчливо: – Насажали козлов в жюри… Видел, какую они мымру выбрали? Куплены все на корню…

– Да ну, не может быть… – усомнился Сережа.

– Куплены-куплены, – сказал Володя. – Но и она тоже хороша – предупредить не могла…

– А что бы ты сделал?

Володя молчал, угрюмо пошевеливая челюстью. Невыразительные глаза его как бы провернулись сами в себе и вообще перестали что-либо выражать.

– Да, слушай! – встрепенувшись вдруг, озабоченно проговорил он. – Ты сам-то – как? Никуда пока не собираешься? Ну там в Союз художников вступать?..

– Смеешься… – уныло молвил Сережа. – Какой там Союз!..

– Соберешься – скажи, – вполне серьезно предупредил Володя. – А то ведь там тоже, наверное, козлов полно… Вообще давай – рисуй, становись знаменитым… Чтобы я тобой гордился, понял?

Он снова плеснул в стаканы коньяк.

– Ну, давай… За нас! За десятый «вэ»!

Гляделки его затуманились, и он произнес мечтательно:

– Вот построю лет через пять виллу – с бассейном и с кинозалом… Соберу весь класс… И будете вы у меня там плавать и кино смотреть…

В открытую форточку с улицы забрело сдавленное «Заноси, тудытъ!..» – и гулкий стук опускаемой тяжести.

– А я так и не понял, – сказал Сережа. – Купил ты ее или выменял?

– Кого?

– Да спиральку эту… из отеля…

Володя вдруг изменился в лице. Переносица вздулась, как у тигра.

– Ты соображай, что говоришь! – гаркнул он на испуганно съежившегося Сережу.

– Так а что я такого?.. – растерянно пробормотал тот. – Я же…

Володя шумно дышал, раздувая ноздри. Потом вскочил, двинулся к двери, обернулся.

– Лучше бы ты меня на хрен послал! – в сердцах бросил он и исчез. Слышно было, как он громыхает за стеной своим спортивным железом. Совершенно сбитый с толку, Сергей ждал продолжения.

Володя вернулся с дымящейся сигаретой.

– Вот! – сказал он. – Закурил из-за тебя!..

И заходил, успокаиваясь, по гулкой пустой комнате. Все еще ничего не понимающий Сережа, прижав испачканные в краске ладони к груди, сидел на табуретке и только поворачивался вслед за разгневанным другом.

– Володь… – повторял он жалобно. – Ну извини, ну… Володь…

Володя стремительно нагнулся к отпрянувшему Сереже и потряс перед самым его лицом узловатыми, чуть скрюченными пальцами, в которых дьмилась сигарета.

– Ты запомни, – проговорил он с угрозой. – Я к этому отелю не подходил и не подхожу! И тебе не советую!..

Он выкинул докуренную едва до половины “честерфильдину” в форточку и, успокоившись малость, вернулся за стол. Сердито расплеснул остаток коньяка по стаканам.

– Ну прости, Володь… – Сережа чуть не плакал.

– Ладно, замяли… – хмуро проворчал Володя. – Ты смотри, еще кому-нибудь такое не ляпни. Скажи мне кто другой – в шесть секунд рыло бы начистил и с лестницы спустил…

– Так а что я ляпнул-то?