Илья Шумей - Падшие из ада

Да, давеча я расколотил торговый автомат и выгреб из него почти все бутылки и шоколадные батончики, но мои действия тогда оправдывались необходимостью выжить. Но тут – совсем другое дело. Я чувствовал, что начинаю входить во вкус, что мне нравится присваивать себе то, что я сочту нужным, не спрашивая ничьего согласия или разрешения. Ведь весь «Айсберг» оказался словно вычеркнут из привычных рамок законов, порядков и приличий. И в образовавшемся вакууме я мог устанавливать свои собственные законы, такие, какие сочту нужным. Кто первый встал – того и тапки, как говорится. Если все вокруг по-прежнему тянут ярмо ограничений, навешенных на них пикировкой, то я могу вертеть ими как захочу, ощущая себя Котом Базилио в стране непуганых Буратин!

Вот только одно беспокоило – если я сам первым подам пример вседозволенности, то почти наверняка потом все те же новые правила игры чуть позже кто-нибудь обязательно применит и ко мне самому. Это всего лишь вопрос времени. И, если я не хочу запалить пожар анархии, который потом неизбежно сожрет и меня, то лучше слегка притормозить. Тем более что я уже столько всего натолкал в рюкзак, что вряд ли смогу его вообще оторвать от земли.

Я вывалил свою добычу на пол и отобрал только то, что реально требовалось в данный момент, а именно небольшой топорик и с десяток фонариков. Они продавались с почти разряженными аккумуляторами, так что на всякий случай я взял их с некоторым запасом.

На обратном пути я не особо смотрел по сторонам, будучи погруженным в свои мысли, и по этой причине слегка растерялся, встретив у входа в зоомагазин незнакомую женщину. На вид ей было лет сорок, и подробности ее внешности мешало рассмотреть то, что она страшно сморщилась, получив в глаза луч моего фонаря. Я успел отметить лишь то, что, несмотря на сложную ситуацию, она, тем не менее, продолжала ревниво следить за своим внешним видом. Ее бордовый плащ и накинутый на шею тонкий шелковый шарф прекрасно сочетались по цвету, и даже тонкие губы были аккуратно подведены помадой соответствующего оттенка. Спохватившись, я отвел свет в сторону и, когда от незнакомки остался только силуэт, внезапно сообразил, что это все та же недавно встреченная нами женщина с пышной прической. Просто до сих пор у меня не было возможности рассмотреть ее лицо, отчего я и замешкался, поскольку уже привык воспринимать ее как чуть жеманный голос, доносящийся из-под развевающейся копны волос. Ну а теперь к нему и общему размытому контуру прибавилось еще немного бордового цвета.

– Вот, держите, – я протянул ей другой фонарик.

– Вы его… украли!? – она взяла его двумя пальцами и брезгливо держала подальше от себя на вытянутой руке, как мерзкую прыщавую жабу.

Ну что ты будешь с ними делать!?

– Там у них промоакция какая-то проходила, – соврал я, не моргнув глазом, – и бесплатные образцы были просто выложены на прилавке.

– А-а-а, тогда ладно, – она предпочла поверить моей неуклюжей лжи и не задавать дополнительных вопросов.

– Я – Олег, а Вас как величать? – теперь, когда я смог немного разглядеть нашу встречную, можно было и познакомиться. Видимо, прежде мое подсознание протестовало против того, чтобы обмениваться любезностями с кудлатым силуэтом.

– Жанна, – включив свой фонарик, она немедленно направила его мне в лицо. Ну а куда же еще!?

– Старайтесь не жечь его понапрасну, батарейки надолго не хватит, – я вытащил из рюкзака топорик и взвесил его в руке.

– Это там тоже бесплатно раздавали?

– А как же!

– Повезло Вам! – даже удивительно, сколь гибким может быть человеческий ум, если его припереть к стенке! Юристы таким вывертам обучаются специально, ну а мы осваивались прямо на ходу.

– Подождите здесь, – чтобы не рассмеяться, я поспешно нырнул в магазин, хрустя рассыпанной по полу стеклянной крошкой.

Кира уже наладила с мальчишкой контакт, и теперь они оживленно обсуждали какие-то насущные вопросы насчет игрушек, рисования, манной каши и всего остального. Мне даже не хотелось их прерывать, но впереди нас ждали еще 250 этажей спуска, так что пришлось отложить дальнейшую дискуссию на потом.

Я отдал фонарь жене, а сам взял в руки топорик и подступил к замку.

– Ну что, пацан, покуролесим немного? – я присел возле двери, чтобы было удобней работать.

– Ага! – новое приключение увлекло малыша целиком и полностью.

Вопреки моим опасениям, замок слетел после первого же удара. Похоже, он тут выполнял больше декоративную функцию, просто не позволяя кидпэту открыть дверцу домика изнутри и самовольно отправиться на прогулку.

Мальчуган выбрался на волю, щурясь от света. В клетчатой рубашке и джинсовом комбинезончике с одной свалившейся с плеча лямкой он походил на умильного кроху-фермера с пасторальных картинок из детских книжек. Пока я отсутствовал, Кира его успела побаловать разными вкусностями, и теперь с его груди на пол сыпались крошки от печенья, а на штанинах красовались коричневые следы от пальцев, испачканных в… ну, я все же надеялся, что в шоколаде.

– Да здравствует свобода! Да, Митяй? – честно говоря, я никогда не умел находить общий язык с такой мелюзгой, действуя больше наобум.

Паренек поднял на меня непонимающий взгляд своих небесно-голубых глазенок.

– Мы пойдем играть?

– Да… наверное… не знаю.

Только сейчас я сообразил, что нам светит перспектива везде таскать его с собой, кормить, поить, развлекать и вытирать ему сопли. С таким балластом спуск на две с половиной сотни этажей может превратиться в незабываемое приключение. А я не горел желанием брать на себя ответственность за еще одну маленькую жизнь.

– Давай сначала выйдем отсюда, а там уже решим, что и куда, – Кира взяла его за руку и повела к выходу из магазина, а я поплелся следом.

Жанна, едва завидев пацаненка, немедленно окатила его такой густой волной обожания, что я отчетливо ощутил во рту липкий привкус патоки. Она его всего ощупала, погладила, поправила лямку, стряхнула оставшиеся крошки, привела в порядок взъерошенные светлые волосики, непрерывно что-то лопоча и приговаривая. Парень, слегка ошалевший от такого приема, стоял неподвижно, точно манекен, и только хлопал глазами.

– Ну, как ты? – закончив первичный осмотр, она поставила Димку перед собой по стойке «смирно», – очень страшно было? Не замерз? Есть хочешь?

– Замерз чуть-чуть, – мальчишка опять шмыгнул носом, – и пить хочу.

Кира обернулась ко мне, но встретила только ничего не выражающий пустой взгляд, как будто я не понимал, чего она от меня ждет. Ведь если мы будем кормить и поить всех направо налево, то нам самим очень скоро ничегошеньки не останется.

– А где вы тут воду берете? – переадресовал я Жанне ее вопрос.