Роман Лагутин - 12 месяцев до рассвета

высокой скорости могло бы оказаться очень болезненным и даже

травмоопасным.

Ефрем тоже хорошо расслышал слова Юрия. Он, как и все остальные, начал

сбавлять обороты, однако, в отличие от прочих, для него это оказалось

слишком опасным. Об этом он узнал уже через минуту, в тот момент, когда

ему на спину прыгнуло что-то тяжелое. Ефрем тут же развалился на полу и

незамедлительно повернулся лицом к четвероногому врагу, а точнее, к

оскалившейся парочке.

Одна волчья пасть клацнула зубами перед испуганным лицом худосочного

мужчины, а другая, под сопровождение предсмертного вопля, сомкнулась на

шее бедолаги, щедро обагрившись теплой кровью.

- Не-е-ет…т-хф-х… - донесся крик из темноты до ушей пока что еще живой

четверки.

Однако если они и дальше будут так тормозить, как сейчас, то их станет еще

меньше, а может, в конце концов, вообще никого в живых не останется.

Юрий, Самсон, Натан и Стелла замерли у железной двери. Все они стояли

молча с округлившимися глазами. После того, как предсмертный крик Ефрема

закончился хрипом, а после вообще стих, из темноты коридора стали

слышаться неприятные и даже в какой-то степени страшные звуки: смачное

чавканье, гортанное рычание и хруст перегрызаемых костей – вот, что это

были за звуки.

Стоять так тупо, и дальше наслаждаться скверными звуками больше было

нельзя. Юрий ловко крутанул блестящий затвор, напоминающий вентиль на

переборке отсека подводной лодки, только гораздо меньшего размера. Плотная

стальная дверь почти сразу же словно отошла от стены, а в коридор

непременно начал поступать внешний холод.

- По очереди выходим наружу, - скомандовал Юрий. Раскрыв толстую дверь

настежь, он отошел в сторону.

Натан помедлил в проходе.

- А как же волки?!

Юрий смерил его удивленным взглядом.

- Ефрему уже ничем не помочь, - ровно произнес он, всесильно пытаясь

сдерживать эмоции.

Натан хмыкнул.

- Нет! Я не об этом говорю.

Юрий внимательно посмотрел в глаза собеседника, в надежде прочесть его

мысли.

- О чем ты?.. – осведомилась Стелла. Она случайно наступила на замерзшую

волчью кровь, пролитую у двери, и теперь, морщась, обтирала подошву

ботинка об чистый снег.

Натан глянул на нее мельком, а после озвучил свою мысль:

- Эти сволочи, могут быть и здесь…

Коридор заполнился эхом волчьего пения, до безумия напугав Юрия. Мужчину с

ног до головы сковала дрожь, но он не был парализован страхом и в

мгновение ока выскочил на улицу, поспешно закрывая тяжелую переборку. В

тот момент, когда дверь должна была уже войти в паз, в щели появилась

окровавленная передняя часть клыкастой морды. Испугавшись еще больше, Юрий

приложил усилие и чуть не прищемил нос волку. Но в последний момент

животное успело ретироваться, а дверь наконец захлопнулась.

- Просто невероятно, до какой степени настойчивые твари! – выдохнул Юрий,

после чего просунул руку под край шапки, чтобы убрать пот со лба. – Так

что ты там имел в виду? – обратился он к Натану.

Тот, сделав звучный глоток скопившейся во рту слюны, поднял на него глаза.

Было заметно невооруженным глазом, что Натан все еще находится в шоке от

случившегося.

- Мурашки по коже, - с трудом выдавил он из себя, а после произнес: - Я

думал, что кто-то из этих животных мог остаться на улице, понимаете?.. Но

теперь мне кажется, что я ошибался. Скорее всего, они всей своей сворой

проникли в обсерваторию, ведь всем известно, что…

- Волчья стая никогда не разделяется; все они охотятся вместе на одной

территории, - перебив соратника, закончила Стелла его предложение.

Натан кивнул, а еще через секунду погасли диодные лампы, что помигивали

под карнизом обсерватории, и все пространство словно утонуло в мгновенно

наступившей тьме.

Те, у кого были фонари, достали их и включили. Потом все четверо зашагали

в одном из направлений – в сторону возвышающегося склона. С трудом они все

же забрались наверх и захрустели по снегу, направляясь к офисной части

города, но путь их пролегал намного дальше. А казавшаяся убежищем

обсерватория, теперь погруженная в темноту, осталась стоять на месте,

держа в своем чреве в заточении безжалостных хищников, попавших в ловушку.

Какое-то время некоторые из них продержатся, но в конечном итоге все

погибнут.

Июль

В течение целого месяца они практически безвылазно просидели у Самсона

дома. Лишь однажды все-таки осмелились, вернее сказать, их заставила нужда

покинуть жилище на несколько часов, чтобы нарубить дров. Им не пришлось

ходить далеко: на заднем дворе у владельца дома был весьма неплохой

яблоневый садик. Пусть многолетние деревца уже и погибли, зато промерзшая

насквозь древесина, из которой вымерзла вся влага, отлично горела, звучно

потрескивая в большом камине.

Самсон вынес из холодной комнаты четыре банки консервированной свинины и

батон задубевшего хлеба.

- Ну вот, - произнес он, приближаясь к камину, - и никакой холодильник нам

не нужен. Правда, консервы немного вздулись, - внес мужчина небольшую

оговорку. – Зато продукт точно не протухнет! – подбадривающим голосом в

итоге добавил он.

- Несомненно… - подтвердил Юрий.

Натан же и Стелла, не произнося ни слова, лишь кивнули. Они оба вообще

выглядели в последнее время немного уставшими и сонными.

«Еще бы! - как-то мысленно рассуждал Самсон, - После того, что мы

пережили, это вполне нормальное состояние. Организм перенес ужасный стресс

и потрясение».

Поставив консервы со свининой на горячие кирпичи, не случайно

расположенные у подножия камина, он, выдавив из себя звучный выдох,

устроился рядом с соратниками. На какое-то время образовалось неловкое

молчание. За последний месяц оно рождалось не впервые. Как обычно, именно

Самсон находил в себе моральные силы, чтобы его разрушить.

На протяжении нескольких дней его голову практически беспрестанно

атаковала одна и та же назойливая мысль. И как бы Самсон не старался от

нее отделаться – прогнать прочь, она все равно каждый раз возвращалась

обратно. И раз так случилось, что свербящую мысль спровадить никак не

выходило, сегодня он принял решение, что настало время поделиться своей

идейкой с сотоварищами.

И сейчас, что не говори, был для этого самый подходящий момент. Однако

торопиться Самсон не стал, правильно заключив, что информация лучше всего

усваивается на сытый желудок.

Вскоре содержимое раздувшихся консервных банок лежало на четырех

одинаковых тарелках. Это был любимый сервис Самсона, доставшийся ему по