Роман Лагутин - 12 месяцев до рассвета

- Если есть такая возможность, - подключился Самсон, - мы должны помогать

друг другу. Эта чудовищная вещь, которая полностью разрушила наш привычный

мир, не должна изменить нас самих. Ведь мы даже не заметили, как стали

чужими друг для друга. Мы уподобились диким зверям, которые пойдут на все

ради того, чтобы отнять пищу, чтобы получит власть, чтобы внушить страх.

Но есть и другой путь!..

От таких слов у Стеллы смягчилось сердце. Оно словно оттаяло после

затянувшейся мерзлоты. Она никогда бы не подумала, что Самсон может

говорить так трогательно и так верно. Слова правды всегда проникают в

самое сердце, в отличие от лжи, которая лишь засоряет разум и путает

мысли.

- …Можно достичь гораздо большего, действуя сообща, но только с теми, кто

согласен жить по общим правилам и не тянуть одеяло на себя.

Натан, даже не отдавая себе в том отчета, инстинктивно закивал.

- Вот именно! - снова заговорил Григорий. – Вспомните, какими общими

трудами наши предки восстановили мир на Земле, после великой ядерной

войны, уничтожившей почти все население планеты. Что было бы, если бы

тогда каждый был сам за себя?.. Да ничего хорошего. Нас с вами здесь

сейчас точно бы не было. Так что теперь пришел наш черед возрождать

погибший мир. А первое, что нам нужно сделать – это помочь друг другу

продержаться до той поры, пока не взойдет солнце.

- А что, если оно никогда не взойдет? – спросил Натан.

Григорий посмотрел на него твердым уверенным взглядом.

- Зато мы умрем как люди, а не как безмозглые животные, истребляющие друг

друга ради еды!

Это было сильно сказано и произвело эффект разорвавшейся бомбы. Этот взрыв

в умах соратников похоронил всю личную неприязнь к себе подобным.

Примерно на тридцать секунд в комнате все замолчали, переваривая

поступившую эмоционально заряженную информацию.

Первым прорезался голос Юрия:

- Без сомнения, вы голодны, наши новые друзья. Садитесь скорее за стол.

Правда, рыба уже остыла, пока мы тут все беседовали.

- Нам бы перво-наперво попить чего-нибудь, в горле сухой ком стоит.

- Да, - подхватил его сотоварищ, - мы бежали, боясь, что псы нападут на

нас. Нам повезло, они нам не повстречались.

- Наверное, ушли, как тогда, - заключил Самсон.

Григорий кивнул.

- Водопроводной воды у нас нет. Труба окончательно замерзла, поэтому мы

пьем талый снег. Вот, возьмите стаканы со стола, - он сделал жест рукой,

после чего кивнул в противоположную сторону и указал на ведро, стоявшее на

стуле в метре от буржуйки. – Пейте на здоровье.

Когда новые члены их дружного сообщества вдоволь напились, на их лицах

просияла искренняя благодарность. Такая благодарность никогда не проходит

даром и никогда не забывается. Это будет крепкий дружественный союз.

Потом все устроились за столом и стали с огромным аппетитом поедать

холодную, но такую на редкость вкусную рыбу. Она никогда раньше не

казалась такой вкусной, как сейчас.

«Разве что однажды», - подумал Натан и ухмыльнулся сам себе.

Стелла, как всегда, заметила эту вечную, всем довольную ухмылку на его

лице.

«Наверное, опять расфантазировался».

***

Конец декабря оказался просто чудовищным. Только теперь, укутавшись

одеялами и почти не покидая своих кроватей, соратники поняли, что середина

месяца на самом деле была просто блаженно-райским периодом. Те десять

градусов Цельсия воистину можно было назвать тропической жарой, потому как

на сегодняшний день даже в самом отапливаемом помещении убежища была

натуральная Антарктика. Буржуйка чуть ли не плавилась от высокой

температуры, так сильно ее раскочегарили, однако градус в жилой комнате

все равно не поднимался выше ноля. Да и ноль градусов было еще слишком

хорошо. Если соратники крепко засыпали и не подкидывали в топку дров

дольше двадцати минут, температура в помещении очень быстро могла упасть

до минус пятнадцати.

Чудовищный холод окутал всю Землю. Все то, что не погибло раньше от

мерзлоты, наверняка погибло теперь. Будь то Люди или животные – все, кто

не нашел более-менее теплого места, исчезли, став частью льда, раз и

навсегда.

Испытывая на себе такие сверхчеловеческие трудности, само собой, соратники

упали духом. Отныне надежда на возвращение светила переросла в

недосягаемую мечту, до которой, как не старайся, никогда не достанешь. И

причина не в том, что руки коротки или ума маловато – дело ни в том и ни в

другом. Суть насущной проблемы иного характера: просто изменить что-либо в

такой ситуации человеческими усилиями нельзя. Это невозможно.

Напрочь утратив представление времени, соратники в полудремотном

состоянии, дрожа под толстыми одеялами, находились в полном неведении. Они

уже не так ясно осознавали, что происходило сейчас, и не имели ни

малейшего представления, что случится в будущем.

Перевернувшись на другой бок, Давид (один из тех двоих, что пришли просить

помощи), с трудом подняв слипшиеся веки, взглянул на пустой стол. Вот уже

два дня они ничего не ели. Все продукты в убежище закончились и чтобы

что-то сварганить, нужно было сходить на склад. Однако было все не так уж

просто. Тому, кто осмелился бы выйти наружу, могла грозить быстрая смерть.

На улице было так холодно, что продержаться там без вреда для жизни, можно

было не более пяти минут. А учитывая то, что сил у товарищей было не так

много, дойти до склада и обратно за пять минут не представлялось

возможным. Давид вновь обратил внимание на ноющую боль в желудке, ему так

сильно хотелось есть, что он мог бы запросто слопать сейчас даже кусок

сырого мяса.

«Пусть даже оно будет замороженное!» - подумал он.

Внутренний голос подсказывал мужчине, что спать больше нельзя, нужно

что-то делать. Потому как если ничего не предпринимать, их ждет голодная

смерть. Какая разница, как умирать: погибнуть от холода на улице,

попытавшись достать пищи, или погибнуть от голода.

Первый вариант Давиду понравился больше. Он был не из тех людей, которые

привыкли сдаваться. Именно благодаря его рвению к жизни, они с товарищем

не умерли там – на руинах замерзшего города, а пришли сюда.

Мужчина осторожно поднялся с постели и сел на ее край. Чувствовалось

легкое головокружение и дезориентация. Через несколько минут отпустило.

Мысли стали собираться в кучу, постепенно выстраиваясь в идеи. Давид

повернул голову (она казалась такой тяжелой и едва держалась на шее) и

взглянул на своего сотоварища. Казалось, Люций спал, но его двигающиеся

под веками глазные яблоки, свидетельствовали об обратном, кроме того,