Александра Бракен - Темные отражения [litres с оптимизированной обложкой]

– Бери шире, – говорил он. – Подумай о том, что ты бы не рассказала ни за какие коврижки. Эти воспоминания побуждают прикладывать больше усилий.

Вот только секретов у меня не осталось. Клянусь, парень оказался настоящим хирургом: настолько остро и аккуратно он действовал. Каждый раз, когда я пыталась выстроить невидимую стену, защита разлеталась на мелкие кусочки, словно вощеная бумага. Но Клэнси не унывал.

– Все получится, – не уставал повторять он. – Я в этом уверен. Ты можешь больше, чем себе позволяешь.

Но первых результатов удалось достичь лишь после того, как я поддалась на уговоры о пикантном случае.

– Это обязательно должно быть воспоминание? – спросила я.

Клэнси задумался.

– Что ж, давай попробуем зайти с другой стороны. Представь что-нибудь. – Возможно, это была игра воображения, но Клэнси как будто подался вперед. – Что-то, чего тебе хочется. Или… кого-то?

Вопрос был задан на редкость спокойным и безразличным тоном. Я сделала вид, что ничего не заметила.

– Хорошо. Я готова.

Клэнси все еще сомневался. Я нет. Эта фантазия преследовала меня уже не одну неделю и, честно говоря, мешала сосредоточиться на тренировках. Она возникла на третью ночь после того, как мы приехали в Ист-Ривер. Я проснулась посреди ночи и резко села в кровати. Рядом храпел Толстяк, Зу перевернулась с боку на бок. По коже пробежала дрожь. Я восстанавливала мечту во всех подробностях, как если бы это было реальное воспоминание.

Образ был настолько сокровенным, что рассказывать о нем я бы не стала никому. До тех пор, пока эта фантазия не всплыла из глубин моего сердца, я и подумать не могла, что могу мечтать о чем-то подобном.

Я представляла весну. Вишневые деревья в цвету и улицу в Салеме, на которой стоял дом родителей. Мы с Лиамом сидели на передних креслах Черной Бетти и слушали песню «Лед Зеппелин», которой, возможно, даже не существовало в реальности. Машина катилась вперед. На белой изгороди перед родительским домом была закреплена арка из белых шаров. А за ней виднелась распахнутая дверь. Лиам, одетый так же, как и в нашу первую встречу, взял меня за руку, и мы вошли в холл. Затем прошли через кухню в бледно-желтых тонах и распахнули дверь, ведущую на задний дворик. Где нас ждали все.

Все-все. Мои родители, бабушка, Зу, Толстяк, Сэм. Все они сидели на одеяле, которое родители расстелили на траве, и ели то, что отец приготовил на гриле. Мама бегала туда-сюда, привязывая новые шарики. Все руки у нее были в грязи – она только что засадила бледными цветами весь задний дворик. Газон преобразился. Мы здоровались со всеми, я обняла Сэм, показала Зу птичек на ветках и представила Толстяка маме.

А потом Лиам наклонился и поцеловал меня. И не было слов, чтобы описать этот поцелуй.

Атака Клэнси ничем не отличалась от предыдущих. Легкое покалывание переросло в непереносимый гул. Я была настолько поглощена воспоминанием, что даже не заметила, как он взял меня за руку, чтобы начать испытание.

Клэнси мне ужасно нравился. Больше, чем можно было ожидать. Но в этой мечте ему не нашлось места. В ней не было ничего, чем я хотела бы с ним поделиться.

Я сжала его руку в ответ. А потом мысленно выставила руки перед собой и оттолкнула его назад, со всей силы.

Стратегия занавеса у меня не срабатывала, но это? Использовать нападение в качестве защиты? Такой способ мог оказаться более эффективным. Я даже не успела открыть глаза, когда Клэнси отпрянул назад и зашипел, словно от боли.

– О господи! – воскликнула я, сбрасывая оцепенение. – Прости меня!

Клэнси поднял глаза и улыбнулся.

– Говорил я тебе, – сказал он. – Говорил я тебе, что все получится.

– Может, попробуем снова? – спросила я. – Хочу убедиться, что это не случайность.

Клэнси потер лоб.

– Может, лучше возьмем небольшую передышку? У меня такое чувство, словно ты только что вскрыла мне мозг.

Но передышки не получилось. Едва Клэнси закончил фразу, как раздался тревожный сигнал. На другом конце комнаты оглушительно взвыло нечто напоминающее по звуку автомобильную сигнализацию. Ничего подобного я прежде не слышала. Клэнси вздрогнул и вжал голову в плечи, одним махом спрыгнув с кровати.

Подбежав к столу, он резко открыл ноутбук. Пальцы застучали по клавиатуре, вбивая пароль. Бело-голубое сияние монитора осветило его лицо. Я подошла сзади как раз в тот момент, когда он открыл окошко новой программы.

– Что случилось? – спросила я. – Клэнси?

Он на меня даже не посмотрел.

– Сработал один из тревожных датчиков, установленных по периметру лагеря. Не переживай – возможно, ничего особенного. К нам часто захаживают дикие животные. Такое уже бывало.

Лишь спустя минуту я поняла, что вижу на экране лэптопа. Это было видео разных цветов – по одному в каждом углу экрана. Четыре съемки с границ лагеря. Клэнси вцепился в ноутбук обеими руками и подался вперед.

Потом перегнулся через меня и схватил черную беспроводную рацию, которая стояла на другом конце стола. И все это не отрывая глаз от монитора.

– Хэйс, слышишь меня?

На мгновение воцарилась тишина, затем Хэйс прохрипел:

– Да, в чем дело? – Голос то и дело прерывался помехами.

– Сработал юго-восточный датчик. Я отсматриваю материал, но… – Я думала, сейчас он скажет «но ничего не вижу», однако следующие слова заставили меня бросить более пристальный взгляд на монитор. – Да, вижу мужчину и женщину. Оба в камуфляже и выглядят недружелюбно.

Так оно и было. Среднего возраста, хотя по изображению было легко ошибиться. Оба в охотничьем снаряжении, в камуфляже с головы до ног. Даже лица не забыли раскрасить.

– Понял. Я о них позабочусь.

– Спасибо… Заставь их уйти, ладно? – аккуратно сказал Клэнси, а затем выключил звук.

Юго-восточный периметр – слава богу, Лиам в другом месте. Из груди вырвался вздох облегчения.

Я все еще смотрела на экран, когда Клэнси захлопнул крышку лэптопа.

– Пора возвращаться к работе. Прости за беспокойство.

Я не смогла скрыть своего удивления.

– Разве ты не пойдешь туда? Что Хэйс будет с ними делать?

Клэнси только отмахнулся. Опять.

– Не переживай об этом, Руби. Все под контролем.

Одна трещина не могла разрушить крепость, но ее было достаточно, чтобы появилась вторая. Затем третья, четвертая. Первая удачная попытка подстегнула меня пробовать разные способы проникновения в разум Клэнси. Конечно, чаще всего у меня не получалось задержаться надолго. Клэнси моментально вышвыривал меня обратно. Но каждая маленькая победа побуждала двигаться все дальше и дальше. Мне удавалось его подловить, когда он задумывался о чем-то постороннем, а иногда – заставить защищать одно воспоминание, в то время как я охотилась за другим. Клэнси был удивлен, но, кажется, втайне мной восхищался. Вскоре после этого он разрешил мне практиковаться на других.